Эйфория

Бенедикт сидел у себя в кабинете и лениво листал сайт агентства, просматривая свежие заявки. Как правило, этим занимался Тони, но раз в неделю он предпочитал еще раз пройтись по брошенным в почтовый ящик анкетам, чтобы самостоятельно «отловить» то, что ускользнуло от бдительного взгляда его партнера. Следовало признать, что – при всех его недостатках, а порой и спорных моментах – выбор Тони почти всегда был безупречным, но, еще на заре существования «Эйфории» попробовав пару раз прошерстить почту самостоятельно, включая удаленные послания, Бенедикт обнаружил, что, по крайней мере, раз в один или два месяца в корзине оказывается интересное письмо.

Открыв папку «Входящие», он убедился, что нога его делового партнера еще не ступила сюда. Отлично. Редкий случай, когда можно спокойно посидеть в одиночестве и провести первичный отбор самому. Он позвонил Мэри и попросил принести чашку зеленого чаю, машинально потянувшись к ящику стола за сигаретами.

Несколько часов прошло в бездумном пролистывании скучных и ничем не примечательных заявок, ежедневно поступающих на их сайт десятками, пока Бенедикт, покончив с третьей чашкой улуна, не вышел из себя и не полез в папку, которую он обычно оставлял на десерт.

В корзине было уныло и пусто. Там валялись несколько погашенных счетов, приглашение на обед к какому-то знакомому, чье имя Бенедикт, как всегда, безуспешно пытался вспомнить, почти сразу бросив эту затею, и всего одно письмо от клиентки. Бенедикт открыл его скорее от скуки, чем действительно желая узнать, что в нем, но, рассеянно пробежав текст глазами, остановился и, помедлив немного, нажал кнопку «Восстановить». Сделав еще глоток чаю, он перечитал сообщение снова и удивился тому, что Тони бросил его в корзину.

Письмо было вежливым, аккуратным, написанным предельно спокойным тоном, и содержало все необходимые сведения, на получении которых Бенедикт настаивал еще до назначения собеседования. Корректный и, пожалуй, даже бесстрастный текст в теле письма сопровождался несколькими прикрепленными файлами. Открыв их, Бенедикт увидел идеально заполненную анкету, отличную медицинскую карту и две цветные фотографии. Отправив все это на печать, он достал из ящика стола канцелярскую папку, поднялся, чтобы вынуть из принтера документы, и, вернувшись обратно, занялся их более подробным изучением.

Элис Саммерфилд, тридцать пять лет, дизайнер интерьеров. Живет в Лондоне, не замужем, детей нет. Любит долгие прогулки, ездить с друзьями за город, увлекается историей и литературой. Сексуальные предпочтения – обычные; ничего особенного или сверхъестественного. Впрочем, проблем вроде отсутствия оргазма или неспособности получить удовлетворение от секса, также нет. Бенедикт полистал бумаги и переключился на фотографии. Два эффектных портретных снимка, явно высокого качества и сделанные профессионалом, были единственным, что контрастировало с общей картиной, нарисованной его воображением. Один – яркий, стремительный, явно снятый на ходу, изображал женщину со светлыми волосами и большими голубыми глазами, с веселой улыбкой и уверенным разворотом плеч. Она не смотрела в камеру, – лицо, снятое анфас, было повернуто в сторону, как будто в желании ответить на чье-то приветствие, – и в нем было любопытство, радость и доброжелательность. Бенедикт медленно отложил его в сторону и потянулся за другим фото. Второй портрет был студийным, кажется, сделанный раньше первого, но не намного. Он положил фотографию на стол перед собой. Те же ясные внимательные глаза, теплая улыбка и спрятанная в уголках губ ирония, почти незаметная на первый взгляд, но с очевидностью проступающая, если смотреть не отрываясь.

Бенедикт настолько увлекся разглядыванием изображений, что не заметил, как в дверь постучали, а затем, видимо, не дождавшись ответа, в кабинет молча вплыла Мэри – ее деликатное покашливание заставило его, наконец, прийти в себя и поднять на нее глаза.

Перебросившись с секретаршей парой слов и взяв у нее несколько папок со старыми делами, которые нужно было просмотреть перед тем, как отправить в архив, он попросил девушку принести ему еще чаю и снова погрузился в размышления.

Все-таки, почему Тони ее забраковал? Он повертел в руках одну из фотографий, затем швырнул на стол и достал из небольшой стопки листов райдер.

Большая часть того, что там было написано, ничем не выделялась, представляя собой тот же вежливый спам, что и остальные тексты, а вот графа «Индивидуальный запрос» содержала… подвох.

Если это можно было так назвать.

Несколько раз перечитав набранную стандартным шрифтом короткую фразу, Бенедикт достал из открытой пачки сигарету и закурил.

В этот момент, с шумом распахнув дверь и смеясь, – видимо, в ответ на какую-то шутку Мэри, – в кабинет ввалился Тони, как всегда, беззаботный и абсолютно довольный собой. Картинно поклонившись Бенедикту, он прошел внутрь и, сняв пальто, уютно устроился на диване.

Не обращая на него внимания, Бенедикт медленно собрал все документы в стопку и принялся листать по одному, прокручивая в голове всю информацию с самого начала. Вскоре он устало откинулся на спинку кресла и потер рукой лоб.

Ничего непонятного и настораживающего, вернее, ничего, что могло бы оправдать или объяснить подобный запрос, или хотя бы намекнуть, с какого перепугу у нее возникло такое желание. Он чуть слышно хмыкнул. Вот именно, с перепугу. Будь в этом письме что-то, отдаленно напоминающее страх или сомнение, у него не было бы вопросов. Так же, как в случае, если бы оно было составлено чрезмерно сухо или подробно. Ничего подобного. Это было обычное письмо нормального человека, который спокойно и сдержанно излагал свою просьбу.

Бенедикт раздумчиво щелкнул зажигалкой.

– Тони, – негромко сказал он.

Его партнер, успевший за то время, что Бенедикт был занят своими размышлениями, сходить в приемную, принести себе чашку чаю и достать планшет, с видом счастливого кота сидел на диване, медитативно пролистывая что-то на экране. Бенедикт предположил, что это была лента одного из новостных агентств, к которым Тони был озадачивающе неравнодушен. Услышав, что к нему обращаются, он поднял голову и вопросительно посмотрел на друга.

– Что ты скажешь об этом? – Бенедикт взял со стола портрет Элис Саммерфилд – тот, где она была изображена вполоборота, – и повернул к Тони.

Тому понадобилось меньше минуты, чтобы понять, что от него требуется.

– Элис Саммерфилд, дизайнер интерьеров, – незамедлительно отрапортовал он. – Очаровательная женщина. Письмо удалено ввиду невыполнимости заявки.

Бенедикт кивнул.

– Тот редкий случай, когда ты не стал меня с ней доставать.

Тони скептически улыбнулся, давая понять, что он предпочитает другие выражения, но, в принципе, сойдет и так.

– И тот еще более редкий случай, когда я не согласен.

Повисла долгая пауза.

Наморщив нос, Тони, прищурившись, рассматривал портрет, пока, наконец, не проговорил, с сомнением глядя на партнера:

– Я понимаю, о чем ты. Но нет.

– Нет?

– Определенно. Что бы ни было написано в анкете и каким бы замечательным человеком она ни была, – в который раз Бенедикт удивился тому, насколько хорошо Тони знал его; впрочем, за то время, что они работали вместе, стоило бы привыкнуть, – то, чего она хочет, невозможно.

– Невозможно, – медленно повторил Бенедикт. – И все же я попробую. – Он бросил фото на стол и поднял глаза на Тони.

– Ты попробуешь?! – тот ошарашенно тряхнул головой и переспросил, словно надеясь, что ослышался, – ты…

– Не то, что ты думаешь, – успокаивающе поднял руку Бенедикт. – Для начала я хочу с ней поговорить.

Тони только глаза закатил.

– Как знаешь, но я…

– Тони, не трать попусту время, я сам могу слово в слово повторить все, что ты можешь сказать по этому поводу, – Бенедикт встал из-за стола и, собрав бумаги, протянул ему папку. – Во вторник, самое позднее, я хочу видеть ее здесь. Если ты уже отправил ей письмо с отказом, – тем хуже для тебя.