Покажи мне свой мир (СИ)

Незрячие глаза мертвеца преследовали альфу, куда бы он ни пошёл, что бы ни делал. Страшные сны переплетались с реальностью, изматывая и душу и тело, постепенно Дюк начал дичать и сторониться даже своих друзей. Однако мысль его не останавливалась никогда. Как далёкое воспоминание вставал перед глазами образ Бэлла, улыбчивого и ласкового, и безумец отчаянно плакал, цепляясь дрожащими пальцами за подушку и пытаясь отогнать от себя видение.

Но на смену Бэллу в его больном воображении неизбежно приходили страшные глаза, уставившиеся в пустоту, и вместе с тем безжалостно смотрящие прямо в душу. Эти глаза словно укоряли Дюка за то, что он оставил своего мужа, беззащитного омегу, на растерзание мутантам, что он предал единственного человека, который был ему близок. Ночные кошмары изводили его, он боялся спать, его глаза, отёкшие и окружённые тёмными синяками, воспалённые красные веки, отросшие нечёсаные волосы придавали ему устрашающий и неприятный вид, и люди в городе вовсе перестали проявлять к нему какое-либо участие. Безумец остался совершенно один.

Всплеск мысли, озаривший угасающее сознание, зажатое как в тиски между приступами безумия и запоем, снял как рукой все видимые признаки нравственного падения. В отупевшем мозгу мелькнула мысль о том, что омег мутанты не убивают, а лишь отсрочивают их смерть на время беременности, и, сделав нехитрый расчёт, Дюк с восторгом утопающего понял, что Бэлл, вероятно, ещё жив. Весь утраченный смысл вернулся в жизнь альфы, и он решил, что спасёт мужа, пусть даже это будет стоить ему жизни. Никто не знал, что болезнь Дюка вышла на новый уровень, некому было остановить его, никто не мог помочь ему.

Воспалённому разуму не понадобилось много времени, чтобы продумать безумный, неправдоподобный план, и спустя несколько дней он, вооружившись ножами, обломками садовых инструментов и топором, приманив куском мяса первого же попавшегося на улице бездомного пса, отправился бодрым шагом к воротам города.

Со времени нападения Третичных мутантов ворота охранялись по-настоящему, никто не смел спать у поста, и это было бы проблемой для любого горожанина, но безумцы способны в доли секунды выдать самую нелепую глупость, и как это ни странно, она сработает. Дюк сказал, что ведёт на убой бездомного пса, который загрыз его последнюю наседку, и охрана, ухмыльнувшись незаметно причудам сумасшедшего, выпустила его ненадолго с условием не уходить далеко.

Спустя час встающее солнце застало неуклюжую фигуру, идущую по дороге на Буффало, мёртвый город мутантов.

========== Глава 9 ==========

POV Автор

Целый день Дюк брёл по раскалённому песку, изнывая от голода, а вскоре и от жажды — прихваченная из дома фляга с водой быстро опустела. Пёс тащился рядом, вывалив из пасти розовый язык и тяжело хрипло дыша. Солнце нещадно палило, заставляя альфу щуриться, закрывать глаза ладонью, обжигая кожу и причиняя боль. Но безумец, ведомый своей затеей, упрямо шёл, с трудом переставляя ноги. В Шеридане уже давно хватились его, но разыскивать не стали — зачем же тратить своих людей, рисковать их жизнями, чтобы спасти сумасшедшего, от которого никакого проку? Конечно, незачем.

Дюк не мог бы сказать, сколько часов провёл в пути, но солнце постепенно начинало клониться к закату. В пустыне ночь означает резкий перепад температуры, и вскоре на смену духоте и зною на землю спустились темнота и холод. Дюк, однако, не останавливался. Его вела одержимость. Одержимость идеей искупления своего предательства. Альфа был уверен, что вызволив Бэлла, он заслужит прощение, и мысль об этом гнала и гнала его вперёд.

Смеркалось. Темнота покрывалом накрывала остывающую пустыню, в небе загорались звёзды, и Дюк неплохо видел всё, что его окружало. Ясная звёздная ночь хоть была на руку альфе, вряд ли помогла бы ему добраться живым до пустынного Буффало: холод и рыскающие дикие мутанты сводили шансы добраться до города к нулю. Правда, Дюк ничего не знал о гигантских зверях, и для него мутанты из Буффало, которых со смертью Боба не осталось вовсе, были единственными в своём роде.

Низкий рокочущий звук, неожиданно появившийся на грани слышимости, приближавшийся размеренно и постепенно, заставил альфу насторожиться и замереть. Шум двигался в темноте прямо к нему, и безумца охватила паника. Он со всех ног бросился бежать, отчаянно крича, слыша, как воет в ужасе пёс, тоже несущийся прочь. Рокочущий гул надвигался, накатывался волнами, застилал сознание. Уставшие за день ноги дрожали, сердце стучало в бешеном ритме.

Так не вовремя попавшийся на пути камень сбил Дюка с ног, и он кубарем полетел по земле, нелепо пытаясь выставить вперёд руки и защитить голову от ударов. Прежде чем упасть Дюк бежал с максимальной для своего состояния скоростью, и по инерции прокатился по земле на несколько метров. Остановившись, он вскочил и побежал дальше, уже выбиваясь из сил и запинаясь. Однако страх подгонял, заставлял забыть об усталости и бежать, бежать спасая свою жизнь. Как бы альфа ни старался ускориться, шум всё приближался, и в темноте показались неясные очертания чего-то большого. Отчаянный вопль погибающего вырвался из стеснённой ужасом груди Дюка, и, сделав последние несколько движений, он повалился на землю.

Нечто остановилось, и рокот стал тише. Послышалась возня, ругань, и из открывшейся дверцы вылез дюжий детина. Осветив фонарём развалившуюся на земле в неестественной позе фигуру, он зло сплюнул и бросил в железное нутро бронированной машины:

— Этот придурок помер, вроде. Тьфу! Ещё время на него тратили.

Из машины показалась голова другого альфы, окинула взглядом распростёршееся тело и коротко бросила:

— Грузите в машину, там посмотрим.

Здоровяк с помощью третьего альфы перенёс тело в машину и, закрыв все двери, мутанты тронулись с места в сторону въезда в Нижний Шеридан.

По пути «дохляк», как назвал его детина, пришёл в себя. В машине разливался тусклый свет, и Дюк рассмотрел несколько мощных, хмурых и вооружённых до зубов альф. Забившись в угол от страха, сумасшедший принялся что-то невнятно бормотать, наставив на окружающих его незнакомцев небольшой нож. Те только хмыкнули, отобрали оружие и снова погрузились в напряжённую тишину.

Машина, в которой они ехали, была покрепче той, в которой ехал первый отряд, направлявшийся к людям, бронированная со всех сторон, более массивная и тяжёлая, но ехать по пустыне ночью было всё равно опасно, и мутантам было не до разговоров. Жалобный скулёж Дюка быстро пресекли, бросив «Заткнись». Альфа замер, напуганный совершенно неясной для него ситуацией. Людей этих он не знал, находился неизвестно где, его трясло и тошнило, к тому же ушибленное во многих местах после падения тело болело. Кожа обгорела, голод скрутил желудок, голова кружилась, и Дюк, обессиленный и дрожащий от страха, снова провалился в забвение.

В Нижнем Шеридане человека сразу поместили в больницу. Посмеиваясь альфы столпились у палаты, пытаясь заглянуть внутрь и увидеть, что происходит.

— Обалдеть, первый раз привезли сюда живого человеческого альфу, — на эту реплику все дружно рассмеялись. — Нет, ну, а что? Всё омеги да омеги. А кто это, вы его не знаете?

— Да нет, мы его не видели там, наверху. Видно, он не из числа храбрых, раз не ходил с нами на охоту за монстрами.

— Точно-точно, и я его не видел. Отсиживался дома, небось, трус.

— Ладно тебе трус. С нами же не все шеридановские ходили. Только пара десятков человек.

— Да и посмотри на него — что, много пользы он бы принёс в схватке? Хилый какой-то. Да и выглядит плохо, смотри, какой бледный.

— Может, он вообще больной.

— Хватит болтать! — из соседней двери высунулась дредастая голова Бэлла. — Чего орёте-то? Глэйд спит.

— Сам чего ругаешься? У нас тут человек полудохлый. Альфа. В пустыне нашли. Этот придурок шёл в сторону Буффало, только сбился с пути. Ну, а мы были в патруле и прихватили его с собой, а то он бы там умер.

— Да ладно вам… Неужели кто-то ещё суётся ночью в пустыню? — от любопытства Бэлл вышел из палаты мужа и прикрыл дверь, чтобы его не разбудить разговором. — Да ещё и в Буффало? Псих какой-то, не иначе.