У подножия горбатой горы (СИ)

Утром в субботу Барух проснулся довольно рано. Керен еще дремала, а он, переполненный утренними гормонами, несмотря на вечернюю разрядку, был не против хорошего перепиха. Его член уткнулся ей в ягодицы. Керен, все еще в полусне, захватила его ногами и легонько сжала, слегка поигрывая мышцами. Так они и лежали в утренней прохладе, бесконечно долго, Барух, прижимаясь к ней сзади, и Керен, захватив его головку между ногами, в ямке под попкой, сладко потягиваясь и поигрывая ягодицами. Барух сонно и неторопливо гладил ее спереди: от коленок по бедрам, проводя по шелковистым волосам на лобке запястьем, потом вверх по плоскому животу. Он останавливался рукой под грудью, медленно и нежно обнимал снизу ее грудь, едва касаясь окружности. Он почувствовал ее дрожь, а потом она, окончательно проснувшись, тихо сказала:

– Я хочу сзади.

– Ладно, – пробормотал Барух, ему было все равно, в какой позе, главное – уже быть там, внутри. Он подстроился так, чтобы войти в нее сзади.

– Ты не понял, – повторила Керен и оттопырила попку. – Я ХОЧУ СЗАДИ!

Теперь Барух понял, чего от него хочет "правильная девочка", его меч был во всеоружии. Но он не спешил. Он просто предоставил ей поле деятельности, прижавшись к ней сзади, как она и просила.

Керен медленно, постепенно и понемногу раскрыла ягодицы и пустила его внутрь. Она, как бы заново прощупывая, пробовала его на вкус.

Потом он догадался положить ей правую руку между ног. Керен своей рукой уверенно просунула его руку вниз, во влажное и горячее нутро, так, что он почувствовал ее пульсирующий клитор и проник дальше, до самого конца. Керен обвилась бедрами вокруг его руки. Барух подумал, что он может потрогать свой член в ее заднем проходе, касаясь его рукой с другой стороны. Он был на вершине блаженства; вокруг нее и внутри нее, его левая рука обнимала ее грудь и чувствовала ее напряженные соски, его правая рука была глубоко внутри, а большой палец ласкал ее клитор, его член был крепко сжат ее ягодицами, а сама Керен медленно извивалась всем телом, приводя его в полное неистовство.

Барух давно уже понял: Керен очень любила секс, но не любила, когда ее трахают – она всегдадолжна была быть ведущей стороной. Вот и сейчас, несмотря на то что он находился deepinsideherfrombothsides[43], и сознание мутилось, Барух все равно отдал ей инициативу. Он однажды подумал, что она вполне могла быть лесбиянкой, даже как–то спросил ее об этом. Керен не ответила, только странно посмотрела на него. Теперь Барух понял, что до знакомства с ним она много чего перепробовала, может быть, даже с Михаль.

Они чувствовали друг друга настолько, что были единым целым, отвечая движением на движение, и без слов интуитивно понимая один другого – невозможно определить, где граница собственного тела. Они продолжали друг друга, их вибрации передавались по неуловимым тактильным каналам вне зависимости от точек соприкосновения.

Открыв глаза, они посмотрели друг на друга с изумлением.

Субботняя прохладная тишина Раананы, нарушаемая лишь воркованием птиц да случайным лаем собаки, пряный солоноватый вкус маслин с запахом ее вагины на пальцах, глоток терпкого горячего кофе с кардамоном, случайное касание голой ноги по ноге, потом нескончаемо долгий и пронзительный поцелуй, когда просто хочется ощутить ее прикосновение, прижаться всем телом, вдохнуть ее аромат...

Decentchoice? Или они подходили друг другу?

Накануне Михаль и ее boyfriend[44] неожиданно приграсили Керен на BBQ. И надо было обязательно придти с кем-нибудь, чтобы соответствовать. Не то чтобы Керен была завзятой вегетарьянкой, она просто не слишком любила мясо. Но в тот день она накинулась на стейки и кебабы. Барух никогда раньше не видел, чтобы Керен с такой страстью впивалась зубами в мясо. Казалось, она, как голодная пантера, уничтожала добычу.

Михаль была потрясающе красива: высокая брюнетка, правильный, чуть широковатый овал лица с пышными длинными вьющимися волосами, широко открытые черные глаза, большой чистый лоб, высокие тронутые румянцем скулы и совсем никакой косметики. Девушка с обложки SportsIllustrated[45] с великолепной фигурой пловчихи, с длинными стройными ногами и слегка широкими плечами, с очень красивой грудью, не bigtits[46], на которые бросаются мужики, но взгляд трудно оторвать. Ее друг, Ронен, был чуть ниже ее, неприметный лысоватый блондинистый еврей, недавно вышедший в отставку пилот вертолета, подавшийся, в хай–тек, владелец огромной виллы в Полеге. Барух был чуть постарше, но будучи в армии авиационным техником на аэродроме Сде Дов рядом с Тель–Авивом, он нашел с Роненом множество точек соприкосновения, известных только в авиации имен, понятных лишь узкому кругу баек.

Они медленно потягивали пиво из запотевших бутылок, вдыхая дым капающего на раскаленные угли жира, обсуждая последние новости и телепередачи. Вилла Ронена впечатляла. Барух лишь ограничился короткой фразой, что у него дом в Раанане, не уточняя, что это маленький пятидесятиметровый бетонный кубик на окраине. Он подумал, что существует некая связь между Михаль и Керен, помимо простого пересечения на работе в мультифарме, что–то большее, проступающее через майку напряженными сосками, двойной короткий дамский поцелуй, заставляющий, однако, попристальней вглядеться, слишком подчеркнуто нейтральный тон.

Михаль флиртовала с Барухом, она откровенно к нему наклонялась, открывая грудь, ненароком касаясь его то ногой, то бедром. Барух решил придерживаться единственно приемлемой тактики, как бы ничего не замечать. И конечно, Керен видела пассы подруги. Барух сидел развалясь в плетеном кресле с бутылкой холодного пива в левой руке, опершись щекой о правую ладонь, средний и указательный пальцы касались его носа, он встретился глазами с Керен, сделал неуловимый вдох ее запаха, который хранили его пальцы, и прикрыл глаза. И Керен поняла этот жест! Он догадался по легкой улыбке и чертикам, заплясавшим в ее глазах.

Вечером, когда они, переполненные мясом и пивом, вернулись в Раанану, в его маленький бетонный кубик, Керен с порога толкнула его на кровать. Она медленно разделась, роняя одежду на пол. Она всегда была аккуратна в одежде – несмотря на то, что была израильтянкой до мозга костей, бретельки от лифчика никогда не лезли наружу, а уж о голой полоске между майкой и джинсами, в которой торчат трусики, не могло быть и речи. Барух так и запомнил ее – она стояла на коленях полностью обнаженная, возвышаясь над ним, отрывисто дыша, широко расставив ноги, бесстыдно раскрыв все, что между ними, с торчащими от возбуждения сосками, закусив нижнюю губу:

– Я похожа на в жопу трахнутую? – с вызовом спросила Керен.

– Ну... в общем... да!

– Я тебе покажу в жопу трахнутую! – Керен набросиласьна него.

Это был тот единственный раз в его жизни, когда Барух улетел!

Когда они занимались сексом в первый раз, Барух подумал, что Керен относится к нему, как к тренажеру. Она оседлала его и двигалась слишком сосредоточенно, как в спортзале. Но постепенно он приспособился. Тренажер был не нужен, Керен гарцевала на нем, двигая бедрами, а он играл с ней. Он от нее "убегал", не давался, он знал ее чувствительные точки, но не спешил раскрыться, оставляя самое вкусное на потом. Он понял, что такое – отдаться! Он ей с радостью отдавался,но не сразу, испытывая при этом неописуемое наслаждение, но при всем при том она должна была поработать, побороться, чтобы получить свое удовольствие.

А хорошо поработать на снарядах Керен любила. Вот и сейчас в ее теле жила память об их утренних проделках, Барух ощутил, что это была другая Керен, и последняя преграда между ними исчезла, Керен впервые потеряла контроль над происходящим.

Когда Барух взошел на вершину, и ему казалось, что он находится на куполе мира, и нет ничего выше, он вдруг понял, что есть еще путь наверх. На вершине стояла небольшая лесенка. И он сделал еще один маленький шаг в невесомость, и это уже был шаг над вершиной, шаг в прострацию: LucyintheSkywithDiamonds?[47]