Игра ва-банк

Пока я ела, стараясь побыстрее расправиться с огромной порцией картошки с мясом, Бенджиро скупо делился полученной информацией. Со слов того парня в подвале выходило, что Малыш был у него как раз накануне и настойчиво интересовался одной из девушек «Винтажа». Да не просто какой-то там вертихвосткой из кордебалета, а солисткой бурлеск-шоу прекрасной Евой Мюллер. И якобы вел себя оборотень более чем странно. Постоянно оглядывался, переспрашивал все время и вздрагивал от резких звуков. Попросил провести его наверх, что дружок и сделал, договорившись через знакомого бармена, чтобы Виргиния пропустили. Что было дальше – история умалчивает.

– Жаль, что вы сегодня в таком виде, – посокрушалась я, делая большой глоток успевшего остыть капучино. – Мы могли бы пойти и поговорить с ней.

Бенджиро усмехнулся:

– А ты уверена, что сможешь на равных общаться с суккубом? Я вот предпочитаю неподготовленным на встречу с пожирателями страсти не приходить. И тебе настоятельно не советую этого делать.

Я поперхнулась:

– Суккуб?

Со снисходительной ухмылкой вампир наблюдал, как я пытаюсь прокашляться.

– Медовая, солистками в подобных шоу редко бывают простые смертные. Это весьма неплохой и, что немаловажно, разрешенный Инквизицией способ кормиться, и мало кто из пожирателей страсти его упустит.

– И все равно, мы могли бы попытаться. – Я стояла на своем. – Ну зачем вы так оделись…

Вампир натянул шапочку пониже на брови.

– Мне не нужны проблемы со здешним мастером. И моему клану тоже.

– Раньше надо было об этом думать, сёгун, – сказал высокий статный мужчина, непонятно как оказавшийся рядом с нашим столиком.

Этот вампир и не думал скрывать свою принадлежность к кровососам. Бледная до серости кожа, отливающая алым радужка и острозаточенные ногти. Его костюм походил на мундир века так позапрошлого. Мужчину сопровождали двое парней в строгих деловых костюмах и темных очках, судя по неестественной бледности, тоже вампиров. Однако посетители бара точно не замечали присутствия этой колоритной троицы, продолжая выкрикивать просьбы к ведущему дать им микрофон.

Этот старомодный вампир неожиданно напомнил мне моего троюродного дядюшку Эдварда Спэрроу, отставного подполковника. Не знаю, что послужило тому причиной. То ли его военная выправка, то ли предчувствие надвигающихся на мою голову проблем, которое у меня всегда появлялось, стоило увидеть дядю Эдварда на пороге Спэрроу-хилл.

– И вам веселой ночи, сэр Генрих. – Мой спутник медленно поднял взгляд. – Полагаю, нам предстоит долгий разговор.

Со степенным достоинством мастер чуть наклонил голову. Бенджиро обернулся ко мне:

– Моя прекрасная спутница пока усладит наш слух песней.

– П-песней? – Я посмотрела на него как на помешанного.

Вы слышали оголтелое воробьиное чириканье? Вот и я пою примерно в том же стиле: громко и бестолково. И вообще выдающихся певцов в клане Спэрроу вы не найдете.

– Песней, – с нажимом повторил Бенджиро, пристально глядя мне в глаза. – Прошу вас, прекрасная леди – от этого зависит очень многое. А мы пока обсудим наши с сэром Генрихом дела, скучные для ваших ушек. Вы согласны, сэр Генрих?

Тот еще раз кивнул. После чего нашел глазами ведущего и поймал его взгляд. Этого фонтанирующего прибаутками мужчину точно мешком по голове стукнули. Он замолк на середине слова. Улыбка сползла с лица. Но уже спустя минуту ведущий выкрикивал приглашение на сцену «вон той очаровательной рыжей леди за крайним столиком». Ничего не понимая в происходящем и проклиная про себя все на свете, я поплелась к нему.

Ведущий – мужчина с усталым взглядом и с зализанными гелем волосами, уточнил:

– Что будете исполнять, мисс?

Хороший вопрос. Только нашел, умник, у кого спросить!

Вдруг вспомнился последний уик-энд. Мы с Мари так душевно погорланили…

– Песню Лавинны «Хочу к тебе в подружки».

– Что? – не расслышал мой слабый, прерывающийся голос ведущий.

– «Хочу к тебе в подружки»! – гаркнула я.

– А что, я не против, – под ободряющий смех зала схохмил мужчина и сунул мне во вспотевшие руки микрофон. – Поднимайтесь на сцену, мисс.

Свет бил прямо в глаза, заставляя подслеповато щуриться. Я прямо кожей чувствовала направленные на меня скептические взгляды. Тело бросило в жар и стало почесываться. Влажные ладони скользили по рифленой ручке микрофона. Я старалась дышать глубоко и размеренно.

Мне нужно было срочно дать выход эмоциям, иначе…

Первые аккорды ударили по ушам. Слова песни мне были знакомы, но отвести взгляд от экрана с текстом я боялась.

– «Эй, ты, эй, ты, что за зомби рядом»?! – скорее прокричала, а не пропела я первую строчку куплета.

За ней и вторую:

– «Разве, разве она тебе подходит?!»

Руки крепче ухватились за микрофон:

– «Эй, ты, эй, ты, оглянуться надо!»

Я отлипла взглядом от экрана и посмотрела в зал:

– «Твоя подружка я! Парень, ты в шоке?!»

По-моему, в шоке был не только герой песни. Даже вампиры прекратили шушукаться, впечатленные моим оригинальным исполнением. А судя по ошарашенным лицам зрителей, исполняемый мной, дабы как-то оживить выступление, «танец маленьких утят», разученный еще в детском саду, произвел неизгладимое впечатление. Но вскоре народ стал орать вместе со мной: «Эй, ты! Эй, ты! Хочу к тебе в подружки!» То ли дело было в льющемся рекой эле, то ли я действительно выбрала удачную песню.

– Я подумаю насчет подружки, – сказал Бенджиро, поймав меня, красную как рак, но почему-то весьма довольную, когда я спускалась со сцены, и поволок прочь из караоке-бара.

Дома никого не оказалось. Свет не горел даже в прихожей. Разувшись и кинув куртку на вешалку в стенном шкафу, я пустилась в обход по квартире, щелкая выключателями.

Можете назвать меня транжирой и трусихой в придачу, но здешняя темнота давила на меня. Поэтому-то обнаружившийся в гостиной муженек напугал меня чуть ли не до икоты. От неожиданности я повторно нажала кнопку выключателя, и свет в гостиной вновь погас, а не успевшие до конца опуститься жалюзи стали с шорохом подниматься.

Впрочем, и горевшего в коридоре света вполне хватало, чтобы разглядеть благоверного.

Развалившись на диване с граненым стаканом бренди в правой руке, Хиро пялился в темное окно. Расстегнутая чуть ли не до пупа рубаха открывала майку, на которой, если поднапрячься, можно было прочитать: «Хочу верить!» По моему личному мнению, на Хиро эта надпись смотрелась особенно цинично.

– А вот и маленькая женушка. – Он медленно повернул голову в мою сторону и сощурился от яркого света коридорной лампы. – Где пропадала, птичка моя?

– Дела были.

Хиро дотянулся до пульта на столике и включил музыкальный центр. Из динамика полилась нежная мелодия, коей вторил женский голос с приятной хрипотцой.

– Может, обсудим их? Дела эти. – Тэмаки отбросил пульт и похлопал по месту рядом с собой: – Присаживайся.

Я тоскливо посмотрела на темную кухню. Жаль, нельзя соврать, что голодна – Бенджиро накормил до отвала. Хотя и понервничать заставил тоже изрядно. Он предлагал встретиться завтра вечером, но я отговорилась дежурством на работе, потому как для себя уже твердо решила, что от вампира мне куда больше проблем, чем реальной пользы. Намного продуктивнее будет слетать в Дросэру и самолично проследить за суккубом.

– Что-то я устала… – Широкий натужный зевок. – Пойду-ка лучше спать лягу. Вставать завтра рано…

Последнее утверждение было откровенной ложью. Завтрашнее дежурство позволяло поваляться утром в постели подольше, что я и собиралась сделать.

Мне и пары шагов не удалось сделать к антресолям.

– Садись, – приказал Хиро таким железным тоном, что его невозможно было ослушаться.

Стараясь сохранять как можно более независимый вид, я прошла к дивану и чинно уселась на самый его краешек. Рассветник продолжал неторопливо потягивать бренди, уставившись в окно. Мне же при взгляде на его длинные красивые пальцы почему-то стали лезть в голову картины одна ярче другой.