Между ангелом и бесом

— Ну, этот, транс…— Ангел запнулся.— Может, у тебя нарушения?

— Выражайся яснее.— Гуча снова взял пояс вер­ности и повертел его в руках — замок оказался спи­ленным.— Господи, когда же это было?.. Что ты ска­зал?

— Я говорю — нарушения...

— Чего нарушения?

— Видимо, ориентации,— прыснула ведьма, по­косившись на гору нижнего белья.

— Может, ты этот... — Ангел опять замолчал, боясь выговорить следующее слово.

— Который?! — Гуча двинулся на Бенедикта, за­махиваясь железными трусами.

— Ну… трансвестит... вот,— закончил фразу осмелевший после настойки ангел.— Или вуайерист. Го­лубой, одним словом.

— Гад! — Черт стукнул Бенедикта поясом верности. Тот мешком рухнул под стол, а злой черт от­швырнул металлическое белье в сторону.

— И как их бабы носят,— проворчал он, потирая руку. Ведьма расхохоталась, а черт достал Бенедикта из-под стола и усадил на стул.

Гризелла отыскала стакан побольше, наполнила его до краев и приказала:

— Открой рот!

Гуча, придерживая потерявшего сознание Бене­дикта, послушно открыл рот.

— Не ты открой, а пострадавшему открой, — фыр­кнула ведьма.

— А! — Черт разжал ангелу губы, и Гризелла влила в рот содержимое стакана.

Бенедикт выпучил глаза, в горле булькнуло, но он благополучно сглотнул и зашарил рукой по столу в поисках закуски.

— Не ищи, привык у людей жрать от пуза, — усмехнулась ведьма, но, пожалев несчастного, нашла в бездонных карманах корочку хлеба и протянула ангелу. Бенедикт схватил ее, понюхал и икнул.

— Зря ты так, я не хотел тебя обидеть,— сказал он, отщипывая от крошки от корки, — но объясни зачем тебе столько женского белья?

— Я, ангелок, мужчина горячий, женщины меня любят, а чтобы я их любовь подольше помнил, подсовывают разные штучки. Забывают на память. Как этим дурам ни объясняй, что у меня не склад — Не понимают, а выкинуть все руки не доходят. —  Гуча снова запнулся о пояс верности, в сердцах пнул его и пообещал сам себе: — Обязательно выброшу, сегодня же!

— Раскидался добром,— возмутилась Гризелла. Она достала из кармана носовой платок, по размеру больше похожий на скатерть, уложила на него эро­тичные штучки и завязала крепким узлом. Внима­тельным взглядом прошлась по комнате, высмат­ривая, не завалялась ли где еще какая-нибудь ве­щичка. Узрела злосчастный пояс верности, подхва­тила его и с большим трудом затолкала в раздувшийся узел.— Как же, выбросит он! Такая прелесть пропадает! Развыкидывался, транжира. Ладно, прощаю вам чулки, а этому я найду применение! Веревочки нет случайно?

Черт сунул руку в карман и достал из него чулки — черные чулки с кокетливым швом сзади. Он кинул их ведьме, та, ловко поймав, обвязала ими тюк с вещами, повесила на плечо и удовлетворенно про­бормотала:

— Плодотворный день! Ах, да! Привет вам пере­дает ваш дружок. Просит, чтоб навестили. Слезно просит, между прочим.

— Что случилось? Он болен? — вскинулся ангел.

— Опять на краже попался? — предположил Гуча.

— Да нет, не то. Война у них. Брунгильда Побежденная осадила столицу — требует выдачи жениха.  Тебя то есть. Такой бардак в Иномирье! Лет сто ничего подобного не случалось.

— Да наделали мы там дел,— мечтательно прошептал Бенедикт.

— Наделали, соколики, наделали! Самсон до сих пор разгрести не может! Он уже и к цыганам сбегал, да не вышло. Вернули — без него править некому.  Просил вас прибыть и серьезно во всем разобраться.

— Он же король, вот пусть и разбирается! — воз­разил черт.                                                      

— Он говорит, что ошибочка вышла. Он — это он. Медальон украл, на маму с папой не похож, и тяга к воровству для принца подозрительна, кровь у него не голубая, а красная. Говорит, сам проверял! — Гризелла протиснулась в дверной проем, выволокла за собой узел и пропела: - Прощайте, добры молодцы!

— Прощай, Гризелла, и спасибо за весточку, — ответил ей Гуча, но старуха, занятая подсчетом барышей, что достанутся ей после продажи дармовых товаров, уже не слышала его.                          

Перед глазами ангела встала картина безрадост­ных событий, происходящих в Иномирье. Он поежился.

— Что делать будем?

— Ты не поверишь, ангелок, но я не знаю, — от­ветил ему Гуча.

Он подошел к столу, взял рюмку и поискал гла­зами бутылку с настойкой, но наглая ведьма, не спро­сив, прихватила ее с собой. — Должен же хоть кто-нибудь знать, куда делся настоящий наследник.

— Пойдем в справочное бюро, они каждые движения фиксируют, а оттуда — в отдел Статистики, где-нибудь да найдем!

— А что, мысль,— согласился Гуча.

Они  быстро телепортировались  в справочное бюро. Черт, пытаясь высмотреть свободного клерка, произнес:

— В слаборазвитых мирах очень популярны мифы о загробном мире, так вот это место очень напоми­нает мне ад, описываемый в них.

В огромном заде с легкими хлопками появлялись и подрали ангелы и бесы, стрекотали компьютеры, поглощая информацию, инфополосы выплевывали указы и распоряжения, которые срочно направлялись к адресату, а из динамиков музыкой неслась пере­бранка начальников всех рангов и размеров.

— Дело особой срочности,— Гуча ухватил за рукав пробегающего мимо беса.

— Сектор двенадцать,— буркнул практикант и ис­чез.

— Придурок,— выругался Гуча и остановил сле­дующего: — Дело первой ступени допуск А. Распо­ряжения Большого Босса! Год 27322, день 812/а. Ин­формация.

— Ничем не могу помочь. У нас были перебои с энергией, что-то случилось в отделе Техногенных миров, кажется, неудачный опыт. Работа справоч­ного бюро и нескольких соседних отделов в этом секторе была парализована,— скороговоркой прота­раторил клерк и убежал.

— Невежа,— покачал головой ангел, и друзья по­неслись в отдел Развитых цивилизаций.

Магистр механики и кибернетики, рассеянный, как все профессора, не сразу понял, что от него требуется, но, как только до него дошла важность поставленной задачи, моментально собрался и, подумав, вспомнил события того дня.

— Да-да-да, припоминаю, было такое. —  Профессор подошел к компьютеру и вывел на экран информацию.— Вот оно! В мире 72/ХУ изобрели оружие, способное повлиять, на судьбу не только этого измерения, но и трех соседних. Мы не нашли ничего лучшего, как забросить изобретателя этой гадости в глубокое прошлое. Операция потребовала огромного отчества энергии, но мы провели ее с блеском! Без потерь, конечно, не обошлось, но кто от них застрахован?

— Про потери подробнее, пожалуйста, уважаемый Авпраксий, меня интересует фольклорный мир 315/ВС. Тип Фэнтези.

— Да-да-да,— снова забормотал профессор, стуча по клавишам. — Вот ваш 315/ВС. Тоже попал в зону, так сказать, сбоя. Пространственно-временной раз­рыв пересек его и несколько других. Естественно, случился ряд выпадений предметов и живых особей, но мы проконтролировали, чтобы обошлось без ин­цидентов. Интересующий вас объект попал в 218-е измерение, а именно в сектор — 666.

— Боже мой, врагу не пожелаю. — Гуча прикрыл глаза.— Бедняга!

— Согласен с вами, — грустно покачал головой профессор, вводя новые данные в машину. На экране появилась карта огромной страны с яркой точкой в центре. — Пожалуйста — Россия, район Уральских гор город Зелепупинск. Население города — две ты­сячи особей. С момента провала прошло двадцать семь местных лет. Объект наблюдения наделен ярко выраженными задатками лидера, но, что радует, в данный момент он на свободе. Обратите внимание на местную одежду и речь, чтобы не попасть впросак.  Это все чем я могу вам помочь, юноши.

— Россия, значит, — задумчиво произнес черт. — Я с нею в сорока двух измерениях сталкивался, и в каждом национальная гордость была довольно свое­образно выражена. Что ж, благодарим вас, профес­сор, вы нам очень помогли. Пойдем за реквизитом, ангелок…

...Альберт Иванович Полухайкин принимал душ. Финская сантехника, в полной надежности которой его  уверяли поставщики, вдруг загудела. Краны, выплюнув несколько капель кипятка на бритый затылок хозяина, взорвались, а дорогущая кафельная плитка расползлась прямо под ногами сеткой трещин. По­лухайкин, мокрый и злой, выскочил из ванной и, оставляя мыльные следы на антикварном ковре ка­кого-то там века, побрел к телефону, по пути сма­хивая с накачанного стокилограммового тела мыль­ную пену. Снял трубку, отщелкал номер. Услышав ответ, торопливо, будто за ним кто гнался, заорал: