Шорох

– У-у-ф-ф! – крякнул кочегар, поставив на стол пустой стакан, – что-то давно нашего… Петушка нет, запропастился куда-то. Никодим, не хочешь прогуляться?

Калимов никуда идти не хотел. Хмель с новой силой начал одолевать его, ему было хорошо, раздевалка уже казалась уютной, товарищи – хорошими, симпатичными людьми, а работа и вся его жизнь в целом – вполне приемлемой. Но как отказать Владимиру? Он тут был на правах старшего, а с такими лучше не ссориться. Неожиданно банщику на помощь пришла Зося. Она, изрядно подпив, вдруг решила, что у нее с Петей может что-то быть, тем более что обстановка располагала.

– Пойду, поищу… Много не пейте, нам оставьте, – кокетливо запахнув на груди халат, женщина направилась на поиски бывшего учителя.

– Давай, давай, шалава, – зло пробормотал ей вслед бывший летчик. Потом снова повернулся к Нелюдиму:

– Горючего у нас что-то мало осталось, пойду у себя в кочегарке посмотрю.

– Ну, а что? Не помешает! – охотно поддержал товарища банщик и, скрестив руки на груди, устроился, лежа на диване.

Владимир встал из-за стола, пригладил ладонью ежик седых волос и круговыми движениями размял широкие плечи. Затем, пригнувшись в дверном проеме, вышел из раздевалки. Бывшего летчика природа щедро наградила физической силой: под два метра роста, широкоплечий, мускулистый, центнер веса. Владимир, работая кочегаром и перемещая тонны угля, физически только окреп. А стойко встречать превратности судьбы и не гнушаться своего положения его научила зона, куда он попал, ударом кулака убив по пьянке в ресторане какого-то гражданского гопника. Тот вел себя крайне вызывающе: задирал гостей заведения, приставал к женщинам, ну и, в конце концов, напоролся на чугунный хук капитана военно-транспортной авиации, в одиночестве коротавшего время с графинчиком водки на столе. И хотя сочувствие следствия и суда было на стороне офицера, к тому же имевшего положительные характеристики по месту службы, но фемида была обязана вынести приговор за непредумышленное убийство. Получив пять с половиной лет колонии общего режима, и, отсидев в Мордовии половину срока, Владимир вышел на свободу по условно-досрочному освобождению. Возвращаться на родину – в Краснодарский край не захотел – стыдно было перед станичниками, поэтому купил билет до Москвы и затерялся в огромном человеческом муравейнике, где, потолкавшись по овощебазам, быстро нашел теплое местечко кочегара. Работал Владимир за троих, поэтому и зарплату получал соответствующую. Его это более чем устраивало, впрочем, так же как и измученную вечной текучкой кадров администрацию бани.

Кочегар вышел из мужского отделения в вестибюль, деливший баню на две половины: мужскую и женскую, и спустился по лестнице на первый этаж. Затем прошел по коридору до конца и свернул направо – к кочегарке. Сама баня была подключена к центральному отоплению, но вот печи в мужской и женской парилке топились по старинке: дровами либо углем, в зависимости от времени года. Топка печи находилась на первом этаже, а сама печь с каменкой и толстенным листом чугуна, на который плескали воду для получения пара, размещалась выше. Парилка была двухъярусной: нижняя часть – это печь, а в верхней располагались длинные широкие полки, на которых одновременно могло разместиться два десятка человек. Чтобы вниз, на печь, никто случайно не упал, парная по периметру была огорожена перилами с балясинами.

Кочегар уже взялся за ручку двери, как внезапно до его слуха донеслись отчетливые звуки. Он прислушался. Так и есть: они были похожи на те, что издает металл, ударяясь обо что-то твердое, каменный уголь, например.

– Что за ек-макарек, – удивленно вполголоса проговорил Владимир и чуть приоткрыл дверь, осторожно заглянув в образовавшуюся широкую щель. Несмазанные петли, громко скрипнув, тут же не замедлили выдать любопытствующего. Однако мужчина успел увидеть очень необычную картину: чугунная квадратная дверца топки была широко открыта, и два невысокого роста черта совковыми лопатами ритмично метали в нее черный, блестевший на гранях в отблесках оранжевого пламени уголь. Существа на звук повернули голову и, коротко переглянувшись, бросились на кочегара.

Любой другой на его месте оказался бы парализован страхом и нереалистичностью происходящего, отчего, навряд ли сумел бы хоть как-то защищаться, тем более что на него нападали не просто хулиганы или даже закоренелые убийцы, а представители нечистой силы, что уже само по себе любого здравомыслящего человека поставило бы в тупик.

Но не таков был бывшей капитан военно-воздушных сил и бывший зэк Владимир. Мужчина распахнул дверь и, ловко пропустив над собой выставленную вперед лопату, кинулся в ноги ближайшему из нападавших. Черт споткнулся о препятствие и, потеряв равновесие, отлетел в угол комнаты. Его напарник в это время остановился и, размахнувшись, занес для смертельного удара лопату над головой Владимира. Но человек даже не пытался увернуться, а просто, что есть силы, толкнул нападавшего в живот ногой, отчего тот пулей отлетел в другой угол.

– Ну, что, козлы вонючие, поиграли и хватит… – многообещающе зло прорычал бывший летчик и мигом оказался на ногах рядом с печью. Черти, каждый из своего угла, с лопатами наперевес медленно двигались в его сторону. Мужчина удовлетворенно скользнул взглядом на пристенок и схватил правой рукой двухметровую, черную, прямоугольного сечения, загнутую, как хоккейная клюшка на конце кочергу. Покачав ее в руке, он стремительно бросился к ближайшему из противников и коротким ударом увесистого оружия с хрустом вонзил прямо между двух рогов тупой конец загиба кочерги. Не теряя времени на то, чтобы выдернуть застрявшее в черепе черта орудие убийства, он схватил легкое тело нечисти и швырнул прямо во второго врага. Нападавший увернулся, но потерял инициативу и был вынужден отступить. Бывший летчик воспользовался промедлением противника и одним прыжком оказался рядом, боднув того головой в подбородок. «Действительно вонючие… надо потом вымыться», – мелькнула мысль. Черт пытался подняться, выискивая пути отступления, но это его уже не могло спасти.

Кочегар пинком ноги прямо в поросячье рыло снова опрокинул нечисть на кучу угля, а потом, схватив кусок покрупнее, стал бить им врага по голове. Он безостановочно молотил углем в одно место, методично превращая в мягкую кашу из обломков костей, мяса и кожи, то, что еще недавно было головой пришельца из преисподней. Лишь когда кусок угля от очередного удара переломился пополам, Владимир остановился.

– Что там бабушка в детстве рассказывала… «чтобы убить черта надо снять с него шкуру живьем». С удовольствием! – тяжело дыша и разговаривая сам с собой, бывший летчик осмотрелся. – Вот, труба как раз сойдет.

Владимир схватил зверя с размозженной головой за хвост и потащил к стене, по которой проходила труба водопровода. Не найдя ничего лучшего, мужчина привязал тело нечистого к этой трубе его же хвостом. Потом то же самое проделал и со вторым, не подававшим признаков жизни чертом. Удовлетворенно похлопал, стряхивая грязь, ладонями друг о друга, и только сейчас заметил, что кисти его рук вымазаны чем-то черным и серо-голубым. «Ну, черное – понятно, уголь, а вот это серое, что?», – пытался понять природу грязи человек, внимательно рассматривал свои ладони. Потом понюхал и перевел взгляд на висевшие на водопроводной трубе вниз головой тела: они тоже были вымазаны этой краской. «Кровь! – осенило Владимира. – Так вот какая она у нечисти…». Он всегда считал, что его уже невозможно чем-то удивить, но, как оказалось – ошибался. Сейчас бывший капитан ВВС был по-настоящему удивлен: мало кому из людей доводилось видеть кровь тех, кого называют «исчадиями ада».

«Надо их освежевать, а то вдруг оживут», – решил Владимир и обвел глазами кочегарку: «Где-то у меня был сапожный нож…».

Зося вошла в моечное отделение и, чуть распахнув на груди халат, осторожно, стараясь не поскользнуться на всегда влажном полу, в поисках Пети начала осматривать помещение. Дойдя до душевых, она заглянула в первую из них и не в силах сдержаться от охватившего ее ужаса, завизжала: на нее смотрело несколько пар черных круглых глаз каких-то странных существ разного роста и размера, но очень похожих на то, как люди изображали чертей, среди которых были и крылатые твари.