Шорох

– Они разодрали дно…! – кричал мастер-старшина. Люди оказались не готовы к атаке акул. Никто не ожидал, что они начнут кусать катер.

С эсминца полетели спасательные круги. Матросы на корабле что-то кричали, стараясь помочь своим товарищам, дела которых с каждой секундой становились все хуже и хуже.

Вода вокруг их полузатонувших лодок уже буквально бурлила – это сильные тела акул с невероятной скоростью носились по кругу, все, более сужая его и приближаясь к центру, где находились перепуганные до смерти матросы. Люди палили из своих автоматов без разбору, но очевидно, что для трехсоткилограммовых туш, не все из пуль были смертельны.

Вот еще один неожиданный и громкий всплеск воды, за ним – душераздирающий короткий крик и…тишина. Матросов осталось на одного меньше. Они барахтались, отчаянно цепляясь за оранжевые спасательные круги и кружась вокруг своей оси в тщетной надежде что-то разглядеть в толще воды под собой и предугадать атаку кровожадных убийц. Но даже когда им это удавалось, что они могли сделать?! Что могли противопоставить сильным, быстрым хищникам, беспрепятственно откусывающим движущиеся в воде их ноги и руки?! Еще один матрос с хрипом и бульканьем исчез в воде…. Вместе со спасательным кругом. Правда скоро круг всплыл, вызвав вопль ужаса у оставшихся в живых: в центре торчал торс матроса в потемневшей от воды и крови куртке. Его руки по-прежнему крепко сжимали бока спасательного средства. Только голова у него отсутствовала. Торс заканчивался разодранной шеей. И все…. Вдруг останки несчастного поднялись из воды – это акула носом вытолкнула его и перевернула, стараясь добраться до, того, что застряло в тесном обруче оранжевого пенопласта – короткого обрубка, так как нижняя часть тела человека отсутствовала – ее съели раньше.

Мастер-старшина выпустил короткую очередь чуть ниже высокого плавника, оказавшегося к нему ближе других. Пули достигли цели, так как акула резко замедлила ход и плавно ушла в глубину. Моряк держал автомат высоко над головой в одной руке, другой цеплялся за спасательный круг – его товарищи из всех сил тащили собрата на борт.

Совсем близко от себя он увидел острую конусовидную морду хищницы. Та собиралась наброситься на него и быстро, в самый последний перед броском момент, раскрыла свою ужасную пасть. Мастер-старшина успел только одно – резко ударить прикладом винтовки акулу прямо в нос и о чудо! та резко вильнула в сторону и пронеслась мимо. Победа! Он будет жить! Моряк ликовал, его успеют вытащить! Длинная тень, что скользнула внизу – это вовсе и не тень, ему показалось, игра света….

– Тащите скорее! – неистово кричал он.

Но матросы на палубе и так делали что могли, отчаянно стараясь спасти жизнь своему сослуживцу. Веревка быстро и легко шла в воде, потом сильно натянулась, почему? Так, опять хорошо пошла, потом снова натянулась, вес стал тяжелым, ага, значит он уже в воздухе, так, всем дружно, ррр-р-аз! И на палубу, через поручень перевалился мастер-старшина!

И все закричали! Только не от радости…. На руки матроса, стоявшего ближе всех, упала лишь… половина мастер-старшины…, верхняя. Тело заканчивалось ниже пупка и из него на палубу вывались сизые внутренности. Кого-то тут же стошнило. Несчастный моряк еще был жив. Его тело трясло – мышцы рефлекторно сокращались от боевого шока, лицо стремительно белело – кровь толчками вытекла из его разорванного туловища. Бедняга силился что-то сказать, но ему это не удалось. Он захлебнулся темной кровью, которая тут же стекла на подбородок из уголков губ и затих.

– Т-во-ю-ю-ю м-а-а-т-ь!!! – взревел темнокожий детина с погоном рядового и, подскочив к свободному «бушмастеру» развернул дуло вниз, туда, где вода кишела от уже дерущихся между собой за куски человечины обезумивших акул.

Раздался глухой размеренной стук автоматической пушки и двадцатипятимиллиметровые снаряды подняли сотни высоких фонтанчиков на небольшом пятачке водной поверхности перемешивая в кашу все, во что попадали: серые акульи туши, обезображенные окровавленные человеческие останки, черные куски резинового корпуса лодок, ярко-оранжевые круги и спасательные жилеты.

На палубе воцарился невообразимые шум: гулкий треск очередей мощного автомата, горестные вопли моряков, топот ног; который внезапно стих, когда до слуха людей с капитанского мостика донесся слабый сухой звук одиночного пистолетного выстрела.

– Даже врагу такую смерть не пожелаешь, – горько констатировал капитан Давыдов, наблюдавший за трагической развязкой этой бездумной выходки незнакомого ему командира, и, сложив ручки перископа, приказал:

– Дифферент на нос пятнадцать градусов…. глубина погружения сто двадцать метров… курс восемьдесят градусов… скорость десять узлов.

Скоро здесь будет тесно от кораблей, всевозможных плавсредств и морской авиации: каждый сантиметр пространства прощупают приборами гидроакустической и радиолокационной разведки.

Русской подлодке тут делать нечего. Хорошо, что она несет свою службу на глубине. Там, где нет никаких соблазнов.

13.02.2014 г.

Всеобъемлющая сила любви

Дима не спеша рассматривал лицо девушки: благо времени было хоть отбавляй, и она не замечала его пристального взгляда.

Светлая челка выбивалась из-под трикотажной, темно-зеленого цвета шапочки. Карие, правильного разреза глаза. Чуть тоньше, чем надо, губы. Прямой, среднего размера подбородок. Нос длинноват, отчего выражение лица принимало несколько хитроватое выражение. «Лиса!», – мгновенно возник образ, наиболее подходящий к ней. В целом правильные черты вместе должны были создать лицо красотки, но на самом деле как-то не очень гармонировали между собой. Каким-то угловатым оно получилось, суховатым. Диме нравились другие: мягкие лини полноватых губ, большие, широко открытые, хлопающие длинными ресницами глаза, округлые, желательно с ямочками щечки, и чтобы маленький и чуток курносенький носик! Насколько тонка линия носа или чист изгиб бровей, ему было наплевать. Он любил округлые, жизнерадостные женские лица, от которых веяло жизнью, эмоциями, страстями!

Лицо этой незнакомой девушки было другим. Оно было холодным и каким-то совершенно чужим, не славянским, западноевропейским.

«Прибалтийка…», – небезосновательно предположил Дмитрий, так как девушки из этого региона Европы были здесь отнюдь не редкими гостями.

Незнакомка по-прежнему не замечала его, и в свою очередь глазела по сторонам. Плотная, немаркого цвета спортивного кроя куртка, такие же брюки и ботинки на толстой рифленой подошве дополняли ее гардероб.

«Интересно, какая у нее фигура? – размышлял Дмитрий. – Одежда все скрывает… Прибалтийки обычно худощавые», – строил догадки молодой человек. Ему было двадцать четыре, он был холост, физически здоров, что вместе и обуславливало его повышенный интерес к женскому полу.

Неожиданно незнакомка чуть повернула лицо в его сторону, и их глаза встретились. Первое, что он заметил – промелькнувший в них испуг. Молодой человек отчетливо увидел сильную панику на лице девушки, ей явно захотелось спрятаться куда-то, скрыться от его взгляда, исчезнуть для него. Потом первый испуг уступил место злости и упрямству. Дима отчетливо видел, как она плотно сжала свои тонкие губы и с вызовом взглянула ему прямо в лицо.

«Правду говорят, что некоторым женщинам идет, когда они злятся», – машинально отметил про себя Дмитрий, искренне залюбовавшись разъяренной незнакомкой. «Так она намного интереснее выглядит. Как кошка… бешеная. Погладить бы ее…», – мечтательно подумал он и непроизвольно, одними глазами и самыми уголками рта улыбнулся. Молодой человек не ошибся: сильные эмоции по-новому преобразили лицо девушки, сделав его гораздо привлекательнее.

«Красотка! В такую и влюбиться можно. И судя по всему – с характером! Уважаю… Да и темпераментная по ходу…», – рисовал ее психологический портрет Дима.