Селена (СИ)

Когда на следующий день мы снова туда позвонили, - все было найдено. И квитанция, и дверь, и картины. Картины были уже на месте, и через пару недель я получила по почте две квитанции. Одна желтая, другая голубая. Желтую и голубую. Нужно было подписать, и одну из них - желтую -отправить им, в Париж.

Я удивилась такой щепетильности. Надо же. Они просто не знали, с кем имели дело.- С медведем из медвежьего угла, который не знал, ни что такое супермаркеты, ни что такое йогурты, ни что такое банки и чеки.

Впрочем, что такое чеки я и сейчас не знаю. А тогда я привезла на те сто долларов, что вернули мне мои соседи по купе йогурты, и шоколад. Еще какие-то игрушки и конфеты.

В конце февраля я узнала, что все продано и "давайте еще".

- Сколько, - спросила я.

- Все что можете, везите. Мы все продадим.

Да, - Париж был большим наваждением. Иногда мне кажется, уж не миражировала ли я, - так все было призрачно, обманчиво, лживо, и ухнуло в один момент, хотя и воздвигалось с таким трудом.

Хотя...

Ухнуло тоже медленно, оседая годами, от весны к осени, и, наконец, все закончилось зимой, ближе к весне, и то, потянулось хвостиком надежды...

Надежды, которую дал мне Ванька Шаховской и его чертов банкир из нефтяной Сибири.

Я ездила еще и еще, попадая в праздники и оставляя картины. Я не могла даже получить деньги.

Наконец, когда я смогла войти в это чертово Друо, мне сказали, что Пьера нет, что они не могут выплатить мне деньги.

Причина была необыкновенна.

- Вы русская, - услышала я, остолбевая.

Как будто-то тогда летом, в Москве, я казалась Пьеру француженкой. Как же так...

Я встала. Может, я чего-то не понимала. Зачем тогда было говорить мне снова и снова что... Что...

- Привозите картины, мы поможем...

- Привозите еще... мы все продали...

Я сделала шаг от стула. Я ощутила необыкновенное одиночество в этом мире... Мире лживых, неоправданно фальшивых, несправедливых и...

- Но вы же продали картины... Вы должны отдать мне деньги..

- Да, но мы не можем отдать вам деньги. Вы русская...

И тут я поняла вдруг, что я вот стою тут, и за мной никого... Нет, не так... За мной стоит и ждет меня мой маленький ребенок, моя бедная дочь, которая так радовалась со мной, что мои картины продаются в самом... Которая сидела со мной в 9 метровой комнате и дышала моими красками, с которой я даже не могла выйти на улицу и не могла толком погулять, потому что зарабатывала ей на квартиру, деньги на которую украла фирма. И вот сзади моя дочка, мать уже умерла. Никто не защитит, никто не выдвинется сейчас вперед и не намажет морду всем этим жуликам, и только я одна разделяю и отделяю своего ребенка, и против меня весь мир.

Одна... Я одна... Одна между этим враждебным, фальшивым миром и моей дочкой. И никто даже пальцем не пошевельнет, никто не встанет стеной, скорее, встанет сзади - стенкой.

В одно мгновение я приняла решение.

- Пьер сказал, что как только я приеду, мне будет выплачена вся сумма.

- Он так сказал?

Девушка сама по себе была очень милая. Не тронутое краской и косметикой лицо, трикотажная кофточка, косынка на шее, длинная юбка, балетки. Все было очень мило.

Она стала звонить. Набирала и набирала номер, снова и снова.

- Нет его, - сделала вывод она, прекратив свои попытки.

Похоже, что они поняли с какой лохушкой имеют дело, -подумала я. - А то квитанции присылают для подписи, копии им, копию мне. Строили из себя честных людей.

- Я не знаю. Найдите его. Он сказал, что сразу же выплатит мне все деньги, которые мне причитаются.

Странно, что мы понимали друг друга. Все же, наверное, я поднаторела в английском, или мы понимали друг друга на подсознательном уровне.

Не прошло и десяти минут, как она вела меня за ручку к окошку банка. В руках у меня был чек, настоящий банковский чек, который я видела и держала в руках в первый и последний раз в жизни.

Я протянула советский паспорт. Высокий блондинистый француз посмотрел на меня, посмотрел на паспорт, вышел, за ним в эту же дверь вошел еще один, тоже посмотрел на меня, короче, я впервые увидела, что французы бывают красивыми блондинами.

Джинсовая куртка, которую дала мне сестра, как самую модную и годную для заграницы, джинсы - что им не нравилось? Выглядела, как типичная парижанка. Ко мне даже потом адреса подходили на улице узнать.

В это раз я купила дочке машину для куклы барби.

Последний раз, когда я была в Париже - мне четко сказали, что картины мои больше не возьмут, хотя они отличны.

Может, они обиделись, что я еще и деньги за них получила? Не знаю...

С Друо было покончено, хотя и непонятно почему. В последний раз я летела до Праги, а потом - автобус. Это было намного приятнее, чем поезд до Праги, а потом автобус. Летайте самолётами, это не так утомляет.

Париж, Париж, как много в этом слове...

Но сказка французская вечна и золушка в каждой из нас...

Чадит дома старя печка, но ждем свой блистательный час...

Проехали и Париж.

Потом была Барселона...

Потом была...

Потом было знакомство с англичанином в Барселоне...

Когда мы с дочкой приехали - произошло это несчастье в Париже...

Опять Париж...

Когда я была там в последний раз, я твердо для себя решила - сюда я никогда больше не приеду. Без денег. Приезжать в такой дорогой город, чтобы просто бродить по улицам -смешно. Там нечего делать без денег.

Хотя...

Если бы я была молодой, совсем молодой, я бы поехала по Европе просто так, без денег. Побомжевать вот так просто, пошляться по улицам. Если бы не было так холодно, то вообще было бы отлично. Мы с дочкой на автобусе ездили в тур по Австрии, Италии, и Венгрии. Да. Рим. Автобус через Альпы. Пицца во Флоренции, вместо музея...

Несчастье в Париже... Автокатастрофа с принцессой Дианой.

Погибли она, Доди аль Фаед, шофер.

Принцесса Диана не была моим кумиром. Я не была ее фанаткой. Хотя с удовольствием следила, как она одевается и что вообще там происходит. Обычные сплетни.

Совершенно случайно, я помню, мне попалась эта книга... ее любовника. Джеймса Хьюита... Любовь принцессы.

Что заставило меня взяться за картины. Не знаю. Мне показалось, что это хорошая идея. Громкое имя, громкий скандал... Недавний развод принцессы. Продажа ее туалетов с аукциона.

Новый роман.

У меня тоже тогда был новый роман. Англичанин. Я познакомилась с ним на пляже в Барселоне. На нудистском пляже. Учитель английского. Он уезжал. Ему надоело в Барселоне и он уезжал в Англию, по дороге решив заехать в Марокко.

Три дня мы провели с ним, и потом он уехал. Как мы понимали друг друга. Тоже непонятно, но говорил он безостановочно И я все понимала, хотя к вечеру ужасно болела голова.

И тут погибла Диана.

Я сделал первую картину. Карета на пурпурном бархате. Отвалившееся колесо придавило руку, кровь. Диана стоит в полном облачении. Сзади сидит королева.

По всему кругу я разослала фотографии. В лондонские галереи, в харродс. В нью-йоркские галереи, в парижские галереи.

Письмо было направлено даже королеве. Нет не самой королеве, а Эдварду. И он мне ответил. Не он, конечно, но от имени. Будем иметь вас в виду...

Потом я сделала вторуюкартину, потом третью.

Это было сумасшествие. Я вдруг поняла, что не могу остановиться. Все отказывались от этих картин и от Дианы. Кому нужны эти картины?!

Я не знаю. Но я вдруг решила, что плевать, что не до политеса, тем более придворного. Мне плевать на королеву, а то что она убрала ненужную невестку, обворовавшую ее - это ясно как белый день. И я стала писать письмо.

Я подумала, что письмо - это даже важнее, чем картины. Нужно написать письмо.

В Интернете я нашла интервью Дианы. Длинное интервью. Известное интервью. Там явно было что-то важное. Что мне следовало бы знать.

Был уже февраль. Я сидела днем писала картины, а ночью сидела за компом и переводила это интервью. А это было сложно. Для того, кто мог сказать только хау дую ду.