Шорох

«Минус двадцать семь», – чуть склонив обритую наголо голову к панели приборов, Афера рассмотрел маленькие цифры термометра, показывавшего «забортную» температуру. «Холодно!», – отметил водитель и содрогнулся всем телом, еще раз про себя матернувшись в адрес этой негостеприимной земли.

Дорога, на удивление, была лучше, чем он себе представлял. Откуда было ему знать, что большую часть года, особенно после дождей, она превращается в месиво и, по сути, становится тем, чем и была всегда, до пришествия сюда людей – болотом. Сейчас это был вполне себе приличный зимник: крепко спаянный морозами, плотно укатанный машинами и хорошо расчищенный от снега грейдерами. С двух сторон ярко-белая в свете мощных фар лента дороги была тесно зажата черным дремучим лесом, он словно стена нависал над ней.

«Как пересохшее русло реки на дне ущелья… так же вихляется», – промелькнули невольные картинки воспоминаний в голове мужчины.

Джип, приближаясь к крутому повороту, несся по узкому полотну дороги, прямо по центру – все равно он был один. Афера хорошо видел изгиб и вовремя сбросил скорость, входя в него, и тут… на него, откуда ни возьмись, налетела повозка. Водитель успел в одно мгновение увидеть рыжую лошадь, сани, скользящие юзом, и мужичка во всем темном, державшего в меховых рукавицах натянутые вожжи. Но еще раньше, чем он успел все это разглядеть, его мозг отдал сигнал «Опасность!», и руки крутнули баранку влево до упора.

В кафе на бензозаправке, неподалеку от места происшествия, в утреннее время всегда малолюдно: уставшие и голодные водители пассажирских автобусов, дорожной техники, легковушек подтянутся сюда не раньше обеда. В пустом помещении было хорошо слышно, как оживленно переговаривались между собой буфетчица и посудомойщица:

– Слышала… на серпантине опять… того… мужики тут вчера обсуждали…

– Что, того – то?

– Неужто не слыхала?! Покойника нашли!

– Да иди ты!… Когда?

– Да вечером уже поздно. Несколько часов в кювете пролежала машина, пока не нашли.

– Вот беда-то! А что с…

– А самое интересное, – не дослушав собеседницу, перебила первая, – говорят, жив он еще был… ну, водитель-то этот, когда его нашли, потом уже умер, пока скорую ждали…

– Ужас-то, какой! Пьяный, небось?

– Да причем тут пьяный?! Что сразу-то пьяный? Не все же мужики как твой… ой, прости… Ну, так вот… вроде что-то сказать успел…

– Что сказать-то?! Ты чо?!

– Да, ерунду какую-то… бредил уже горемычный, наверное…

– Да не тяни, говори давай! – потребовала вторая.

– Несколько раз сказал только: «Мужик на санях. Лошадь… сани», так и бормотал, пока не помер.

– Да, уж, точно бредил. Спаси и сохрани! – и, вытерев руки о полотенце, толкнула первую:

– Иди в зал, посетитель.

Вошедший мужчина в это время снял форменную шапку-ушанку и положил на край стола, за который намеревался сесть. Темно-синий бушлат с четырьмя маленькими звездочками на погонах выдавали в нем офицера полиции. Незнакомец удобно устроился на мягком стуле и приветливо обратился к подошедшей с меню буфетчице:

– Можно… яичницу с колбасой и… кофе с сахаром?

Женщина коротко кивнула и ушла на кухню – готовить заказ.

Спустя двадцать минут, закончив с завтраком, полицейский подошел к стойке буфета и, расплатившись, спросил:

– Вы извините, я невольно услышал, о чем вы говорили с вашей подругой… Можно я задам вам несколько вопросов?

Буфетчица торопливо ответила:

– Конечно, можно, а вы… кто?

– Следователь районного отдела полиции, капитан Корольков, Сергей Ефремович, – представился офицер.

Опросив работниц кафе, капитан вышел на улицу и направился к припаркованному у крыльца служебному «уазику». Кряхтя, затащил грузное, немолодое уже тело в кабину и, включив мотор, закурил – надо было дать немного прогреться вмиг остывшей на морозе машине.

«Уже третий курьер за несколько месяцев… что-то неладное творится. Если так дальше пойдет, то хозяева другой маршрут на Север найдут, минуя мой участок, – невеселые мысли медленно, словно тоже замороженные, текли в мозгу капитана. – И тогда, Ефремыч, придется тебе лапу сосать на одной ментовской зарплате. А оч-очень не хочется, на одну-то… к хорошему быстро привыкаешь. Надо во что бы то ни стало найти этого мужичонку с лошадкой».

То, что он, по всей видимости, существует, Корольков почти не сомневался: три смерти при одинаковых обстоятельствах отметали все рассуждения о простом совпадении. И если после первых двух аварий никаких свидетельств или зацепок не оставалось, то сейчас появился след. Капитан, хоть и состоял в банде, где отвечал за перегрузку товара на поезд, следовавший дальше на Север, но был опытным следователем и «считать до трех» умел.

Он уже собирался трогаться, как увидел рядом с машиной мужичка. Тот стоял, молча, всем своим жалостливым видом выражая какую-то просьбу. Капитан открыл дверь:

– Что, подвезти? Куда тебе? Мужик радостно закивал головой:

– Да, до райцентра, если можно.

– Отчего не можно? Как раз туда и еду. Садись, – и Корольков приглашающее мотнул головой, показывая на пассажирское сиденье впереди.

Полицейский едва успел моргнуть глазом, как мужичонка, непонятно как, уже оказался в машине. «Етиттвою мать, шустрый как понос!», – неодобрительно оценил торопливость попутчика капитан.

Сначала ехали молча, каждый думая о своем. Корольков, несколько раз взглянув на попутчика, примерно представлял, кем он может быть. Одежда незатейливая, но практичная: светлые с подгибом валенки, коричневые, грубой шерсти, а оттого теплые брюки, фуфайка, с торчащими из рукавов отворотами темно-синего свитера, примерно такого же серо-синего цвета широкий шарф на шее. Голову венчала кроличья шапка черного цвета. Рукавицы на меху, обшитые серым драпом, мужичок снял и держал на коленях. Через некоторое время, когда в салоне автомашины стало ощутимо теплее, пассажир снял и шапку, обнажив коротко стриженные русые, с обширной проседью на висках, волосы.

«Фермер, скорее всего. Лицо чистое, гладкое, значит, не пьяница», – размышлял капитан.

– Чем занимаешься? – напрямую спросил он. Спросил не из любопытства, а так, впрочем, чтобы как-то начать разговор: быстрее время в пути пролетит.

– Фермер я, – подтвердил его догадку попутчик и снова замолчал.

Разговор, не успев, как следует, начаться, иссяк сам собой.

Корольков вел машину и никак не мог понять, что в этом мужичке не так? Что-то определенно, как заноза, зацепилось, вонзилось в мозг опытного «следака», но что, капитан никак не мог нащупать. От его соседа веяло невзрачностью, он был весь каким-то серым, почти неосязаемым, полупрозрачным. Говорил негромко, в глаза не глядел, отчего капитану так и не удалось их рассмотреть, одет был неброско – встретишь такого на улице, на следующий день и ни за что не узнаешь.

«Да и хрен с ним, мало ли чудиков бывает…», – отмахнулся от уколов подозрительности капитан. Сейчас его всецело занимало последнее происшествие на этом участке дороги, поэтому, оставаясь служакой и ищейкой двадцать четыре часа в сутки, полицейский спросил наудачу:

– Не знаешь, что прошлым вечером тут случилось? Машина в кювет улетела, водитель погиб… Может, люди что знают?

На удивление Королькова попутчик на этот раз отреагировал гораздо охотнее:

– Да, знаю. Погиб молодчик какой-то. Вроде как с Урала ехал зачем-то в наши края… Туда ему и дорога! – неожиданно закончил он.

Осведомленность о том, что знали лишь опера, а самое главное, явное неодобрение погибшего, не на шутку удивило Королькова:

– Что же ты злорадствуешь?

– А как не злорадствовать, ежели негодяй сдох?! – еще больше удивил пассажир.

– Ну, ты, батя, даешь… поясни, – уже потребовал заинтригованный полицейский.

– Народ тут в селах окрестных поговаривает, что это… Вежов, знаете ведь его… мстит наркоторговцам, – произнес мужичок.

Кто такой Вежов, капитан, конечно же, не знал, но зато хорошо знал, и не только по долгу службы, его историю. В прошлом году она не на шутку всколыхнуло местное население, из Москвы даже с телевидения приезжали, передачу снимали.