Селена (СИ)

Но сначала я хотела стать физиком - экспериментатором. Техником, монтирующим всякие проводки, работать на атомном реакторе, ставить эксперименты. Все как в фильме - "Девять дней одного года". Мой любимый фильм. Все герои-актеры умерли. Остался один Баталов. А в фильме умирает именно он. Хотя нет - он умирает, но не в кадре. Его везут на операцию. Мы же ничего не знаем, что произошло потом...

Еще я помню дурацкий фильм, почему-то произвел тоже на меня жуткое впечатление - "Профессия репортер". Боюсь, что я и поняла я его не так. Но это уже не важно.

Что понято, то понято.

Что мимо - то мимо.

Ежики совсем обалдели. Сегодня утром я вышла на крыльцо, а он идет. У меня за спиной собака, а он идет. Светит солнце вовсю, а этот запозднившейся на пьянке гуляка-ежик, идет, смело глядя мне в лицо, ничуть даже не думая скрыться в клубочек. Вот, наверное, почему говорят пьяный ежик. Солнце, день, а он идет, да еще прямо на собаку, которая его неоднократно уже таскала. Смотрит на меня открытым взглядом, как святой.

Учительница литературы в восьмом классе. Голос как у Нифонтовой. Моя любимая актриса. Одежда - необычная для учительницы - слишком модно она одевалась. И не то чтобы это было ярко - нет, совсем нет. Обычно это были какие-то длинные шелковые серые пиджаки и черные юбки. Вполне так серо и академически. Но я-то - дочка потомственной портнихи. Я-то понимала, что таких шмоток у нас не найдешь.

Такой глубокий голос, как из желудка. Сама она была тоже с большим юмором. Ей было как-то плевать на программу. И у нас было весело на уроках. Не защемляла учебниковскими оценками. Как ее звали - вот уже не могу сказать - вроде говорили, что она долго жила в Париже, что она там не работала, и просто была женой, и что теперь, от скуки вот пошла в школу. Очень может быть. Все хорошие учителя литературы вели этот предмет - скучая. Стиль такой очень подходит к литературе. Тем более, что и назначение ее - прикрыть долгие вечера безделья.

А вот когда начинают превращать все это в обязаловку... это само по себе становится скучно.

Математику у нас преподавала рыжее чудо. Начесанные волосы. Высокий начес из золотых натуральных волос. "А" в кубе. Антонина Алексеевна Антонова. Веснушки. Спустя столько лет, когда вспоминаешь - невольно думаешь - как она каждый день делала себе такой начес? Главное - зачем? Она и тогда была еще красивой, а главное яркой женщиной. И чувствуется, что она и привыкла быть таковой. Сколько ей было? Не знаю. Она была уже на пенсии. Почти сразу, как я вышла из школы - она умерла. Маленькая, всегда в форме, в красивом ярком костюме - сшитые в первоклассном ателье на кузнецком - они были такие, по фигуре - красный, по-моему, синий и зеленый, еще у нее была такая ажурная черная кофточка, которая нам всем очень нравилась. Или только мне. Но главная ее достопримечательность - были рубиновые серьги и кольцо с брильянтами вкруг камня. Эти вещи она носила постоянно. Я не помню, чтобы хоть раз "а" в кубе пришла в школу без этой атрибутики. Наверно, она была так хороша, что мы как завороженные слушали ее, хотя она запросто могла сказать

- Вот, дети, я вчера так хотела спать, что не смогла этот интеграл разложить.- Теперь ваша очередь попробовать сделать это.

Еще у нас была большая достопримечательность - физик.

Физик был настоящий. То есть - реальный физик, не учитель. Он был то ли белорус, то ли хохол, закончил физико-математический институт и до войны начинал работать в каком-то институте. Рассказывал о своей прошлой работе со слезами...

Но во время войны был в окружении, ходил с опухшими от голода ногами и вот, оказался в московской школе.

Вышел так сказать из окружения другим человеком и далеко...

Он тоже был пенсионером, но это не делало его допотопным. Материал он знал не по учебнику. Да и мы учебник этот не раскрывали вообще. Он все надиктовывал в тетрадку, и, соответственно, уроки мы учили по его запискам. Главное - задачи.

Однажды, я купила себе булочку в буфете, но очередь была такая длинная, что я не успела ее за перемну слопать. Я вбежала в класс, уже опоздав, и аккуратно положила свою булку в парту. Он укоризненно посмотрел на меня и сказал

- Куда кладешь булку в грязь? Ну-ка, доставай ее и кушай немедленно.

Наверное, он думал, что я очень хочу слопать эту булку у всех на глазах. Вообще непонятно, как можно съесть булку без чая и воды. И как мы жили в этой школе. Удивляешься даже воспоминаниям.

Короче, я достала эту булку и, давясь, съела ее при всех, в полной тишине. Кажется, был слышен каждый мой жевок. За глоток чая я отдала б тогда всю эээ... Лучше б я ее выбросила на входе.

Школа. Еще были осенние балы. Длинная юбка. Танец с физиком. Да, ерунда. Больше ничего не было. Дурацкие воспоминания.

Одно преследует меня всю жизнь. Мне снится - и это самый страшный кошмар моей жизни - что я снова сижу в школе. Вокруг мальчики и девочки, а я одна взрослая, но мне позарез нужно снова ходить в школу. И усиленно стараюсь учить уроки и отвечать у доски. Все смотрят на меня как на сумасшедшую - типа тетя- зачем вы ходите сюда - вы - старая - а я отвечаю -

- Ничего не поделаешь, война. Издержки военных действий.

И при очередном кошмаре у доски я вдруг вспоминанию, что диплом у меня уже есть, что какой никакой, пусть нарисованный учителями, которым я надоела в школе, - пусть несправедливый, но есть. И я могу смело не ходить в эту проклятую школу. Аттестат есть.

После школы я хотела поступать в медицинский. Не знаю, но была идея еще с детства - быть профессором. Не профессором, конечно, а врачом.

Вот как все перепутывается.

Кем ты хочешь быть - в погоне за своими амбициями мы выбираем себе специальность и поле деятельности, в то время, когда не в состоянии отделить амбиции от истинных интересов.

Я была в восьмом классе и чувствовала себя звездой и баловнем всей школы. Меня все знали, все ставили мне пятерки, я не замечала вокруг ничего, и просто купалась в лучах, казавшегося мне всеобщим, любования.

- Рита - проведи передачу по школьному радио. И стихи. Вот с ребятами зайди в рубку, и посмотри текст.

- Я не буду читать этот текст. Тут чушь какая-то. Нет, ну надо все переписать. И стихи какие-то дурацкие.

Да, это просто пик звездности. Или звезданутости. Вот меня и долбануло в девятом. Я помню, мне было так скучно в школе, что я решила осенью сдать за девятый экстерном. Все лето я что-то читала и учила. А потом не смогла ходить в школу вообще.

Вот такой у меня получился экстерн. Никогда никуда не нужно спешить. Если учиться было легко, то не нужно делать из себя звезду. Ну, школа. Это смешно. Но ведь маленькой этого не воспринимаешь. Мир кажется тем, в каком объеме ты его потребляешь. Если ты живешь в школе - то и успех в этом небольшом заведении воспринимаешь как покорение Мира, пусть твоего маленького, но масштаб то снизу не виден, изнутри.

Когда меня без колебаний оставили на второй год, я сразу долбанулась до истины. Что - я никто, и звать меня никак, что никакая я не звезда и что все неуправляемо.

Что любая эйфория имеет наказание. Что мир значительно больше чем школа и класс, и оценка учителей не так уж много и значит, что есть еще мир вокруг, и может быть он намного больше, чем мне раньше приходило в голову. И похвала и одобрение микромира ноль для развития мира макро.

И что я ничем не могу управлять. Даже собой. И контролировать. И себя. Наверно, это было все аналогично ощущениям алкоголика. Который сначала пьет, а потом, протрезвев, начинает проклинать и мир, и себя. И в то же самое время не отказывается от спиртного, и в момент готов отдать душу дьяволу за каплю алкоголя. А потом все сначала.

Так и тогда, я ничего не могла с собой поделать. Я начинала ходить в школу, но было уже поздно. Я много пропустила. Догнать все это самостоятельно я была не в силах. Либо нужно было меня оставить, как есть, либо переводить в другой класс.