Карнавал

собой - и желанию быть частью сообщества подобных себе. Наша эпоха - эпоха безликости и сообществ.

- А как же мода?

- Любая мода - это желание подражать кому-то. А что касается эпохи, то она проявляет себя во всем.

- Например?

- Например, в начертании знаков. Вспомни самоуверенную угловатость египетских иероглифов, мягкие изгибы греческих букв, средневековую жестокость готического шрифта - и восторженную безликость наших газетных полос.

- Эти люди будут убивать друг друга? - спросила Одноклеточная. - Но как же мораль? Как же заповедь "не убий"?

- Все относительно, - ответил Мафусаил, - если бы пуля могла создать свою мораль, то главной заповедью было бы "убий". Мораль пиявки ничуть не лучше.

- Я боюсь себя, - сказала Одноклеточная. - Мне нравится видеть все это. Мне хочется, чтобы они убивали друг друга. Только что я вполне могла убить старушку, которая желала мне добра. С тобой происходит то же?

- Нет. Я уже преодолел это. Придет минута, когда тебя перестанет радовать зло. Зло - это примитивный инстинкт многоклеточного.

- Разве?

- Конечно. Вспомни, что сообщения о наводнениях, катастрофах, смерчах и землетрясениях всегда радуют. Если бы это было не так, все журналисты бы умерли от голода. Люди не признаются себе в этом, но подсознательно они желают, чтобы жертв было больше.

- Не всегда.

- Всегда, если только катастрофа не касается твоего собственного сверхорганизма. Например, партии или нации. Правильно?

- Да.

- Это один из уровней борьбы за выживание, естественный отбор.

- Я недавно думала об этом, - сказала Одноклеточная, - и я не поняла, что заставляет стремиться к свету отдельного человека.

- Может быть, естественное сотрудничество? - сказал Мафусаил. - Нам ведь хорошо вместе.

Толпа у их ног уже оформилась и разделилась на две хорошо различимые части. Никто из людей, движущихся внизу, не произнес ни слова.

- И все равно мне страшно за себя, - сказала Одноклеточная, - во мне не осталось ничего своего. Во мне исчезла совесть, а осталась ненависть. И я не знаю, что мне с этим делать.

- Страдать, - ответил Мафусаил, - совесть - это хорошо дрессированная ненависть, не более.

Две толпы молча двинулись навстречу друг другу. Слышался лишь едва различимый гул.

- Как ты думаешь, мы могли бы их остановить? - спросила Одноклеточная.

- Очень просто. Для этого нужно найти нервный узел и разрушить его. Все этим руководят несколько человек.

- Почему ты так думаешь?

- Потому что, что бы ни творила толпа, это всегда кому-то выгодно, сказал Мафусаил.

- А что бы ни творил человек, это всегда кому-то мешает, - продолжила Одноклеточная. - Сейчас меня преследуют сразу несколько таких пиявок, хотя я почти ничего не совершила. Меня преследует мафия, Охрана Порядка, наверняка люди из сумасшедшего дома.

- Неужели это тебя волнует?

- Ничуть. Я могу сама расправиться с ними.

Две толпы, наконец, сошлись. Люди бились молча, был слышен только звук ударов и треск -