Драконье золото (СИ)

Хильд тяжело вздохнул, передернул плечами. Дело шло к вечеру, солнца не было видно весь день — тяжелые облака затянули все небо с самого утра. В комнате чем-то громыхнуло, Хильд резко развернулся, чтобы узнать, в чем дело и чуть не задохнулся от радости и облегчения, когда увидел в висящем коконе золотистого света фигуру своего принца. Артефакт, сжимаемый все это время в руке дракона, пылал удовольствием — невообразимо, амулет выбрал нового дракона, как это было раньше, и сейчас натужно пытался вернуть Дороса к жизни.

— Я тоже рад, — шепнул сам себе Хильд.

Он облокотился на перила, ожидая, когда артефакт решит, что достаточно влил силы в юного дракона. Хильд всего раз присутствовал при подобном, но тогда был совет старейшин, они занимались сдерживанием первого огня и кормлением отощавшей до костей за минуты юной девы, а он был просто наблюдателем. Однако он был уверен, что уж с кем, а с Доросом он справится. И сдержит, и накормит и всё остальное. Прикрыв глаза, он поблагодарил всех драконьих богов за то, что дали его возлюбленному второй шанс на жизнь. Возможно, боги решили таким образом вознаградить за труды и вместе с тем заставить заботиться об амулете тщательнее? Размышления могут подождать, а сейчас нужно всецело посвятить себя наблюдению за золотистым яйцом-коконом, которое стремительно разрасталось в размерах. Что-то Хильд не мог припомнить такого при обращении у старейшин, и это вызывало легкую тревогу. Что если что-то пойдет не так, как должно, что тогда будет делать Бадахильдис?

Построить четкий план действий не было возможным. Кокон сверкнул слишком сильно, озаряя комнату ослепительным белесым светом, а через мгновение Хильд почувствовал удар в грудь, от которого его перекинуло через перила. Благо он успел ухватиться за выступ и с неприкрытым детским восторгом смотрел, как над ним скользит золотой дракон. Только тот самый дракон был и вовсе не рад, сотрясая окрестности могучим ревом. Больше мешкать было нельзя. Хильд разжал руку и скользнул в обличье дракона, легко отталкиваясь лапами от стен замка.

***

Жар вспыхнул в груди и растекся по всему телу, наполняя его граничащим с болью удовольствием. Дорос боялся пошевелиться — было ощущение, что стоит сделать слишком резкое или грубое движение, случиться нечто непоправимое. Хорошее или плохое — не понятно. Стараясь не допускать паники, Дорос закрыл глаза и изумленно вздохнул — тягучее золото, выплывающее из темноты, окутывало его, проникало под кожу. Но стоило открыть глаза, видение исчезло, однако ощущения горячего шелка, скользящего по телу, осталось. Дорос посмотрел на амулет – тот больше не менял цвет, светясь мягким золотым светом. Смутная догадка коснулась мыслей и пропала, Дорос не мог в это поверить. Нельзя же просто так взять и стать… драконом? Он хотел спросить об этом таинственный голос, но не успел — мир взорвался болью. Это длилось лишь мгновенье, только на смену ему пришло другое, не менее противное чувство. Ярость.

Он летел. Он это понимал и не удивлялся. А ещё Дорос слышал чей-то зов. Но клокот ярости заставлял мчаться вперед — Дорос искал причину, которая позволит ему выплеснуть всю злость. Ему нужен был повод, чтобы освободиться от этого. Вокруг были лишь горы, ни одного живого существа, только тень, кружившая рядом – Дорос не смотрел в её сторону. От тени исходила сила, а ещё спокойствие и нежность. Он чувствовал нежность так ярко, что это казалось абсурдом, и что-то внутри отзывалось, рвалось к тени, но Дорос заставлял это чувство спрятаться глубже, упиваясь яростью.

Глаза застилала серая пелена, и лишь память подсказывала, какие краски должны быть у мира: у леса — зелень, у снега — белизна. А небо? Днём — лишь голубое полотно, ночью же небо становилось… сапфиром, темным сапфиром с золотыми искрами. Доросу хотелось увидеть ночное небо.

Тень летала вокруг него, иногда большими серыми крыльями закрывая обзор, тогда Дорос падал камнем вниз и снова взлетал. Но тень не отставала, она по-прежнему манила нежностью. Ярость уже не была такое яркой, спокойствие непрошеного спутника делало своё дело, Дорос сдавался.

Бадахильдис знал, на что способны в порыве злости молодые драконы, поэтому старался не давить эмоциями радости и любви, а медленно вливал в возлюбленного безобидные чувства. Он не боялся пострадать от когтей золотого дракона, но была опасность, что Дорос по глупости поранится об него. Лечить же его в первое время будет сложно – пока магия полностью не сольется с сущностью принца, от любого серьезного вторжения Дорос будет страдать больше, чем от поломанных когтей и крыльев, как любой молодой дракон. А травки-примочки не помогут в той степени, в которой будут необходимы. Поэтому придется набраться терпения, и если парнишке захочется летать до упадка сил, пусть будет так. Главное, потом не дать упасть ему самому. Теперь-то он не щуплый человек, а туша, в размерах лишь немного уступающая Бадахильдису.

Спустя пару часов Дорос начал заметно уставать, злость уже почти угасла, на её место пробиралось удивление и легкая паника, что нормально для этого момента, и хранитель осмелился усилить ментальную атаку. Если он знает принца, то тот вскоре придет в себя окончательно, и тогда Хильда ждет испытание под названием «любопытство Дороса». В такие моменты мальчишка был невыносим.

Золотистый дракон начал медленно снижаться, описывая круги над каменной площадкой посреди гряды шипастых скал. Худшего места для первой посадки придумать было практически невозможно, но Дороса никогда не прельщали легкие пути, а инстинкт самосохранения мирно посапывал, убаюканный первым полетом. Дорос почти упал, когда неожиданно перед самой землей крылья исчезли, но Хильд его подхватил и через пару мгновений аккуратно положил на огромный пологий камень. Сам в ту же секунду стал мужчиной, и, не дав Доросу встать самостоятельно, рывком поднял и стиснул в объятиях.

— Хильд, ну хватит, отпусти, раздавишь. — Хильд ослабил хватку, однако не отпустил. Дорос улыбнулся. — Я тоже рад тебя видеть.

— А живым ты быть не рад? — если стоять вот так близко к Хильду, то можно чувствовать, как гудит его голос внутри грудной клетки.

— Что же это, ты шутишь? В такой момент? — Дорос притворно оскорбился и, удивившись своей смелости, никак последние события повлияли, потянулся к губам мужчины, чтобы оставить легкий, почти невинный поцелуй.

— Согласен, с тобой сейчас шутить еще опаснее, чем раньше. Теперь и хвост откусить можешь, — Хильд мягко отстранил Дороса от себя и внимательно оглядел. Абсолютно счастливый, до невозможного довольный юноша широко улыбался, так же внимательно изучая реакцию Бадахильдиса.

— Не смотри слишком пристально, мне кажется, что рога отрасли, — чуть нервно дернул плечами Дорос, прищуриваясь. — И вовсе я не умирал, а был в…

Дорос осекся и нахмурился. Что происходило до того, как он почувствовал свободу полета? Нечто важное исчезло из его памяти, оставляя за собой лишь легкую горечь по утраченному.

— Где? — Хильд не мог точно сказать, как кто-то становился драконом. Он знал, что для этого нужен был амулет, но не более того. Магия артефакта была природной и неуправляемой, и что происходило, когда появлялся новый дракон, было неведомо никому, кроме новообращенного.

— Не знаю, — огрызнулся расстроившийся Дорос. — Надо вернуться в замок. Отец, он?..

— Был в относительном порядке.

— Мне нужно превратиться в?..

— В дракона. — Нарочито просто закончил за замолчавшего Дороса Хильд. — Тебе еще не скоро придется обращаться. Не хочешь узнать, как ты выглядишь?

Дорос неуверенно кивнул.

— Я проведу тебя в галерею, хотя ты там наверняка уже был, и покажу картину с драконом, на которого ты похож. А теперь забирайся на хребет и держись крепче, нам придется лететь очень быстро.

Бадахильдис с завидной легкостью обернулся в сапфирового дракона и замер, неестественно выгибаясь, чтобы Доросу было проще забраться к нему на спину.

========== 19. ==========

Комментарий к 19.