На осколках цивилизации (СИ)

— Ты волнуешься о семье. Не терзайся, я уверен, всё будет хорошо. Твоя дочка наверняка в безопасности — о детях заботятся в первую очередь.

— А что, если нет? Что, если не заботятся и она только и ждёт меня, а я ничем помочь не могу? — вдруг сорвался Константин, о чём и пожалел в следующую секунду. Креймер вновь ответил не сразу, будто давая ему побыть наедине со своими вскрывшимися мыслями, а потом доверительно проговорил:

— Сейчас, именно сейчас, нам ничего не остаётся делать, кроме как верить в лучшее. Не без доли реализма, конечно, но всё-таки изводить себя не стоит раньше времени. Согласен? — Джон действительно подумал, что слова парня не лишены смысла, но как всегда промолчал, решив, что Чес должен понять. И Чес, вероятно, без труда понял.

— А ещё, как мне кажется, но это уже чисто моё мнение, что тебе просто необходимо разобраться в своих отношениях с семьёй. Ты крупно запутался, и это видно даже мне, просто неожиданно появившемуся человеку в твоей жизни. Вспомни, хотя бы, свой резкий уход… — сказал тише, даже шёпотом. — Это всё странно. Возможно, это всё из-за влияния, я не знаю. Я просто вижу, что ты мучаешься. А для повелителя тьмы это очень резкое и очень странное явление.

Джон выслушал на удивление самому себе спокойно и в один момент был даже готов сорваться и поделиться тем наболевшим и невысказанным, что томилось в его душе, но вовремя, как, впрочем, и всегда, остановился, отрезвился и понял, решив для себя раз и навсегда: этот паренёк не должен узнать или почувствовать ни йоты того, что знал и чувствовал он сам. Не должен, нет, ибо это слишком… И то, что уже узнал парнишка, являлось огромной ошибкой с его, Константина, стороны. А почему не стоило открываться, он толком и не знал; представлял только, что выльется это в итоге в нечто совсем не то, что ожидал он от жизни. Ибо это известная истина, что за признаниями кроется… да, кроется то самое опасное сближение. А им сближаться с Креймером — ни-ни, нельзя никак, и это Джон понял почему-то ещё очень давно. Какая-то давняя, эфемерная, едва осознаваемая мысль являлась, грубо говоря, причиной, но раскрыть её у него не получалось — она постоянно ускальзывала.

Тогда как же тот самый «мост», который они собирались строить вместе, чтобы заново друг друга понять? Нет-нет, Константина как кипятком ошпарило давно позабытой аксиомой, поэтому сегодняшний вывод его звучал так: продолжать строить, но аккуратно. Постараться сделать конструкцию такой хлипкой, не особо надёжной, чтобы не возникало соблазна продвигаться по ней далее. Иначе никак нельзя.

Он негромко пожелал Чесу спокойной ночи и отвернулся. А что если в какой-то момент он поймёт, что вовремя себя не остановил? Как тогда?.. Он встряхнул головой и подумал, что это слишком. Он точно никогда до такого не дойдёт.

========== Глава 10. Заточённые. ==========

Первый закон жизни: опасность обостряет чувства.

«Возлюби ближнего своего» Эрих Мария Ремарк ©.

Пробуждение на этот раз у Джона было не таким приятным — его тревожно трясли, при этом что-то настойчиво повторяя. Проснулся окончательно он только на шестой или седьмой раз этого крика: кричал Чес, и слова эти были «Срочно просыпайся, Джон! Происходит нечто странное». Константин чувствовал себя жутко не выспавшимся — наверное, не прошло и четырёх часов, — однако послушно открыл сонные глаза и непонимающе уставился на Креймера, подумав, что это должно быть решительно нечто серьёзное, иначе кто-то имел шанс получить по башке. Но первых секунд Джону хватило, чтобы понять: ситуация не шуточная. Подвал ходил ходуном, сотрясаясь от ударов; крошка сыпалась сверху, и даже из-за тряски стали падать предметы с полок и столов. Две тарелки разбились; Константин решил, что это очередной обстрел — это не было столь опасным явлением, но и относится плевательски тоже не стоило, поэтому он вскочил с кровати и принялся стаскивать оставшиеся вещи на пол, чтобы не разбились. Креймер также включился в это дело, при этом сбивчиво рассказывая:

— Легонько трясти стало минут пять назад — я подумал, просто ударная волна и беспокоиться не о чем. Но вскоре это приобрело не слишком дружелюбный характер. Мне кажется, начали обстреливать, но как-то по-другому, нежели чем в прошлом… — Чес поморщился, но продолжил помогать; Константин это заметил, вздохнул, покачал головой и остановил за руку паренька, который тянулся к очередной вещи.

— Ну-ну, не напрягайся. Я сам. Ты как, кстати? — Мужчина пристально вгляделся в его лицо и понял без слов, что парню было не очень хорошо: весь бледный, щёки впалые, глаза усталые, красные. Видно было, что ему необходима была эта ночь — проспал бы до десяти утра, и уже тогда стало бы лучше. Сейчас же дела обстояли не самым лучшим образом…

— Я… ну, я нормально. В принципе, я могу помочь.

— Ну да. — Джон хмыкнул и многозначительно посмотрел на напарника. Между тем тряска усиливалась — били, казалось, не только рядом, а уже по самим останкам, что остались наверху вместо клуба; спрашивается, зачем, если там валялись только обломки и руины? Однако мужчина понял, что пока сейчас навряд ли стоит слишком суетиться: в подвале намного безопаснее, чем наверху, к тому же, он не должен развалиться. Только если, правда, пришельцы не будут усиленно бить по нему. Ибо заваленным заживо быть не хотелось уж точно.

— Ты думаешь оставаться? — донёсся со стороны водителя вопрос; Джон не видел его в сумраке, так как почти вся подсветка перегорела или лампочки разбились, а он сам сидел на другой стороне комнаты.

— Да. А это разве не самый логичный вариант?

— Я не знаю… — сдавленно прошептал Чес, и Константин его едва услышал — где-то в холле рухнуло нечто тяжёлое, наверное, шкаф с выпивкой. Вот уж у кого сегодня будет не очень хороший день, так это у сих обитателей!.. Повелитель тьмы усмехнулся, но тут же вспомнил слова парня и недоумённо нахмурился.

— Джон, возможно, это абсурд, но я считаю, что нам лучше выбраться отсюда.

— Куда мы выберемся, по-твоему? Наверх, где окажемся на хорошо простреливаемой местности? — Константин покачал головой. — Нет, это и правда бредовая мысль!

— Но… мы не должны оставаться здесь. Нас может завалить. А это хуже… — Джону не составило труда услыхать явную дрожь в голосе — неужели Чес… боялся?

— Всяко лучше найти спасение наверху, в другом подвале, более крепком. Посмотри, этот трещит по швам… — Хотя Креймер был прав: убежище стало действительно не из безопасных — ежеминутно валились камни, где-то трещали стены, падала мебель, сыпалось стекло. Джона пару раз ударило по голове мелкими камешками — и слава Богу, что мелкими… Где-то снаружи слышались отдалённые устрашающие звуки, от которых уже отвык слух, но слышались они как будто сквозь вакуум — создавалось безмятежное ощущение, что это их не касается.

— Джон, мы должны уйти! — не вытерпев, наконец воскликнул парень и подошёл к нему. — Иначе мы будем погребены здесь заживо! Ну, чего ты сидишь? Пойдём, пока не поздно, и отыщем выход. — Константин встал также и внимательно заглянул в глаза Чесу, силясь найти ответ на свой вопрос; а отыскать его в, как и прежде, открытой нараспашку душе было не так сложно: он лежал буквально на поверхности. Однако повелитель тьмы не стал тратить лишнее время на выяснения и решил таки согласиться, ведь план Креймера не был лишён смысла, пускай и во многом ориентировался на его личные эмоции. Собирать вещи уже не было времени, как и смысла, поэтому они похватали только самое нужное — то, что уместилось в карманы. Многое пострадало; еду с собой тащить было точно не вариантом, хотя, забеспокоившись о том, как дальше им потом наверху скитаться даже без глотка воды и куска хлеба, Джон схватил и положил в широкие карманы пальто какую-то булку и небольшую бутылку газировки. Чеса заставил взять бинты и склянку со спиртом, которая не разбилась только по какому-то чудесному стечению обстоятельств.

— Нужно проверить, не завалило ли выход… — негромко проговорил парнишка, уже стоя рядом с дверью и собираясь скорее уходить.