На осколках цивилизации (СИ)

Было часов пять, солнце медленно двигалось к закату, а небо оказалось почти что кристально-чистым, лишь на востоке виднелась охапка облаков. Было спокойно, тихо и хорошо как никогда; Джон бы по праву назвал этот день самым лучшим из тех, что были, если б не отсутствие Чеса: так уж лучше постоянная стрельба и неудобный матрац, но с парнем, чем тишина и уютная кровать, но без него. Константин осмотрелся: на улице было всё также тихо и пустынно, где-то вдалеке продолжала литься вода, только уже без крови. На юге стал виднеться столп дыма — кажется, загорелся какой-то завод. Джон отошёл в конец улицы и осмотрелся: впереди него виднелась отсечённая часть того небоскрёба, что когда-то был офис-центром. Да и вообще весь город был в руинах, но не таких, какие обычно нам рисуют пейзажи постапокалиптических игр; естественно, многое пострадало от бомб и стрельбы, где-то треть населения Ирвайна точно сейчас валялась трупами на дорогах и в домах, и ни одна многоэтажка не устояла, но всё-таки город держался, и это было видно, пускай и не совсем физически, но морально. По крайней мере, сегодняшняя тишь была лучше того, что творилось в первый день; Джон действительно не мог понять, почему выжил — может, тогда его карма, как скидочная карта, ещё действовала?

Константин подумал, что это маловероятно, но таки решил направиться в сторону небоскрёба и постараться найти людей там, чтобы их расспросить. Ещё была высока вероятность найти Чеса по дороге. Джон, преисполненный решимости найти во что бы то ни стало своего водителя, сделал первый шаг вперёд, при этом совсем не осознав, о чём именно он желал в тот момент; точнее, он осознавал и даже проговорил это у себя в мыслях, но если присмотреться и здраво рассудить, то это оказывалось очень странно — ведь, задумываясь о причине, по которой он шёл туда, он без запинки выдавал «Чес», а не нужное и требуемое со всех сторон «семья». Это осознание в какую-то долю секунды заставило холодок пробежаться по его коже. Но на этом его изумления не закончились…

— Джон, куда ты, в самом деле?.. — раздался позади него голос Креймера — правда, слабый и будто бы приглушённый. Константин, сглотнув, развернулся: неужели он опоздал?

— Ты… как ты? — парень неловко улыбался, придерживал бок; лицо — поцарапано, то место, которое он придерживал, в крови, полкуртки в лохмотьях, на одну ногу он сам прихрамывает… Креймер устало улыбнулся и повалился в сторону; тут уж Джон не успел его подхватить, потому что расстояние между ними было метров пять, поэтому парнишка бессильно упал на землю. Он схватил его и потащил «домой».

Джон долго спрашивал себя после, почему так долго проклинал себя, свою потерявшуюся семью, ещё раз себя и свою несообразительность; ответ был прост и лежал перед ним. Но даже так он ещё долгое время не старался осознавать это. Если бы кто спросил, волновался ли в тот момент Джон, тот бы ответил, что, конечно же, нет — ещё чего не хватало! Но если б кто видел его в тот момент, то… сделал бы свои выводы.

Константин кое-как доволок Чеса до кровати, осторожно положил туда, выругался крепко раза три или четыре, а после побежал к бармену, чтобы спросить насчёт лекарств. Джо пришлось долго и грубо толкать, прежде чем тот соизволил промямлить, где же находится аптечка. Та оказалась в кухне, Джон рванул туда и уже через минуту был рядом с Креймером, хотя точно не знал, поможет ли чем что-нибудь из этой белой коробки. Парень был всё ещё без сознания, дышал неровно, хоть и не слабо; Константин увидал его бледное лицо — всё в кровоподтёках, синяках и ссадинах и выругался так крепко, что, будь парень в сознании, он бы сильно изумился — так уж нетипично это было для него.

Джон принялся расстёгивать куртку, осторожно поднимать кофту, сильно загрязнившуюся сбоку кровью, и увидел где-то над бедром неглубокий порез — кровоточило сильно, но ранение точно не было тяжёлым. Хотя, наверное, для Чеса с его здоровьем и это было существенно… Константин вздохнул, покачал головой и достал что-то дезинфицирующее из коробки с медикаментами. Вообще, он не очень любил выступать в роли доктора, но иногда приходилось. После того, как он обработал и забинтовал рану, то принялся за другие ссадины и ранки, наклеивая то пластыри, то бинты; заодно проверил и старую рану Чеса на плече — заживала, но медленно. Он не поленился перевязать и её. После решил оставить паренька в покое и по максимуму избавил его от грязной одежды, подумав о том, где бы достать новую.

Укрывая одеялом Креймера, он с сожалением произнёс:

— И где же тебя так угораздило, Чес?.. — его вопрос ещё долгое время оставался без ответа. Константин понял, что парень здорово устал и был измождён голодом и отсутствием отдыха. И всё ради кого/чего? Нет-нет, Джон точно не хотел об этом думать — разве когда-нибудь банальность была его коньком? Но, смотря на все свои действия, он постепенно начинал понимать, что всё-таки какая-то неоригинальность прокрадывалась в его жизнь: то вполне ожидаемые мысли, то вызывающие лёгкую усмешку решения. Неужели таким способом пожинал он плоды того влияния?

Он отошёл от Чеса и грузно уселся на свою кровать — мысли спутались совсем, и это тоже было не ново. Видя страдания Креймера, Джон даже и не задумывался над тем, что мог узнать парнишка — пропади всё это пропадом, честное слово! Увидев своего водителя живым, он зарёкся на всю оставшуюся жизнь не дать тому умереть «ещё раз»; ведь когда-то он его глупо бросил, поверив в уверения невнимательных врачей и даже не почувствовав свой внутренний голос, который как не смог поверить в его смерть, так и не поверил. Он зарёкся, что убережёт паренька по-любому в неожиданно превратившемся в Ад мире, но кто ж знал, что это будет так сложно после стольких лет разлуки?.. Джон понял, что спустя их последнего разговора он сам совсем-совсем потерял из рук ту связующую ниточку; да, пусть они знали друг друга дольше, чем пребывали в разлуке, но ведь каждому известно, как даже полгода разъединяют некогда бывших близкими людей?

И вот и Джону пришлось узнать. Только в три раза сильнее и ярче. И вопрос «Как подобраться к душе Чеса поближе?» был, конечно, уже не новым, но панику вызывал невероятных масштабов. Вот сиди и думай, как дальше…

***

К вечеру Креймер так и не очухался; Константин дал ему отдохнуть, а сам пошёл на кухню и взял ему нормальной еды: чашку супа. Это должно парню понравиться… Спустя минут десять Чес приоткрыл глаза и улыбнулся, глянув на Джона; тот заметил сразу и, подбежав, поспешно спросил:

— Как ты?

Парень чему-то громко усмехнулся, а после и вообще едва сдерживал смех, глядя на него. Константин ничего не понимал и лишь недоумённо смотрел на него.

— Что?..

— Господи, если бы я не помнил тебя, то сейчас навряд ли бы увидел в тебе того равнодушного повелителя тьмы. Это так забавно, что ты волнуешься… — Джон немного смутился, хмыкнул и проговорил:

— Это не забавно. Ты не шуточно ранен. О чём ты вообще думал, дурак, когда тайком убегал?

— О том, чтобы помочь тебе, Джон. Только и всего, — парень просто пожал плечами и, морщась от боли, постарался встать. Джон осторожно толкнул его назад, тем самым приказывая лечь обратно и не геройствовать.

— Разве я просил? — Константин внимательно осмотрел его и, заметив торчащий бинт, аккуратно загнул его. Креймер всё ещё улыбался.

— Нет. Я сам. Всё сам. Это моя вина. Я не думал, что ты будешь так волноваться…

— Наша вина, — Джон уселся на стул рядом и придвинул стол с тарелкой ближе к кровати. — Мы разучились договариваться. Забыли, — Чес лишь вздохнул; улыбка давно пропала с лица. — Это может быть чревато разными последствиями. И я не знаю, правда, как мне вновь научиться понимать тебя.

— Это вспомнится, Джон. И этим поступком я только приблизил тебя к этому пониманию. Верно? — тёплая улыбка вновь засветилась на губах. Константин подумал и кивнул, стараясь всё-таки не улыбаться, но зная, что парень чувствует эту улыбку, даже не видя её. Верно, Креймер только приблизил… он всегда был таким, чёрт бы его подрал, несносным, порой вспыльчивым, но таким преданным мальчишкой! Пару минут они помолчали, потом Джон осторожно сказал: