На осколках цивилизации (СИ)

— Лишних нет. А те, которые были, полагаются в первую очередь детям. — Джон недовольно цокнул и, даже не сделав голос на тон тише, проговорил:

— Чёртовы дети! — Поднял с пола своё пальто и аккуратно накрыл им Чеса. — Оно должно быть тёплым. Больше не могу тебе ничего дать, да и ненужно: сильно нагреваться нельзя. — Потом приложил ладонь к его лбу, покачав головой. — Горячий… плохо!

Креймер с благодарной улыбкой наблюдал за его действиями, а в конце произнёс:

— Ты так смешно заботишься обо мне… мне кажется, что когда-нибудь ты сдерёшь со своей дочери одеялко и отдашь его мне, если того потребует ситуация. — Он усмехнулся, и Джон тоже не смог сдержать смеха. Они долго улыбались и посмеивались, хотя Константин и знал, что в каком-то смысле его поведение безнравственное. Но сегодня — можно; пока длиться эта эпоха истребления, прежние рамки жизни непреклонно рушатся. На данный момент у него есть только один человек, сохранить жизнь которому — чуть ли не священная обязанность. И этот человек — Чес Креймер.

— Который час? — Мужчина глянул на свои часы.

— Полпятого. Время пролетело незаметно.

— Я слышал, что в пять у нас планировали провести вылазку если не наружу, то хотя бы в оставшуюся часть дома. Отыскать, если остались, ещё какие-нибудь продукты или уцелевшие вещи. Я собирался пойти… — Креймер говорил спокойно, тихо, а глаза его смотрели серьёзно, несколько печально.

— Ну да. Я так и разрешил. Ты останешься. Всё ясно? — приказным тоном говорил повелитель тьмы, хмыкая. Парень покачал головой.

— Каждый мужчина обязан пойти в разведку. Пойду и я.

— Разве ты не чувствуешь, что болен? Нет-нет, ты остаёшься. Я за тебя проверю мест в два раза больше, им с этого не убудет. Но только не ты. — Чес почему-то не стал сопротивляться, хотя известно почему: самочувствие и правда было не из лучших. Он тяжко дышал, щёки покрылись нездоровым румянцем. Джон видел это и не знал, как помочь, кроме как отдыхом. Через пару минут он добавил:

— Может, поспишь? Пока время спокойное…

— Может быть, — пожал плечами парень и откинулся на стенку. Через пять минут он мирно посапывал, правда, редко и тяжко выдыхая. В это время Джону предложили скромный обед из чизбургера, картошки и чая; он поел только картошки, да и то не до конца, решив оставить всё остальное Чесу, когда тот проснётся. В остальные полчаса ничего интересного не происходило: в подвале стихло, кажется, наступило подобие сончаса. Ну, хоть дети перестали спрашивать что-либо своими визгливыми голосами… Константин выдохнул и задумался о чём-то своём; изредка комната вибрировала — видимо, сверху бомбили. Один раз трясло сильно, даже штукатурка с потолка посыпалась. Мужчина побоялся, что Чес проснётся, но тот спал крепко. Он сам с замиранием сердца пытался прислушиваться, куда падали бомбы: было бы не комильфо, если в здание — от него и так рожки да ножки, а еда ещё нужна. А делать вылазку куда-то дальше дома пока не хотелось.

Через некоторое время у двери собралась группа мужчин; повелитель тьмы встал и подошёл туда же — к нему уже направлялся Стив, который бы навряд ли снизил голос из-за спящего Креймера.

— Мы идём в разведку. Брать всё, что пригодится здесь: еду, вещи, предметы, которые могут понадобиться. И его буди. — Стив кивнул в сторону Чеса.

— Он не пойдёт. Не видишь, что болеет человек? — даже с некоторым раздражением спросил Джон.

— Все мужчины обязаны. Кто будет искать пищу для женщин и детей? Буди, — был непреклонен мужик.

— Из-за одного человека мы явно ничего не потеряем. — Константин обернулся на спящего и, посмотрев на его спокойное лицо, понял, что не допустит того, чтобы Чес пошёл. Стив напрягся, засопел, небольшие его глазки загорелись злобой. Он не хотел сдаваться, и это было видно.

— На каждого здесь был выделен собственный участок и этаж расследования. Таким образом, план рушится, чего не должно быть.

— Ну я, я пойду за него, куда нужно. Есть ещё вопросы? — не услыхав больше ничего, Джон обогнул Стива и направился к двери. Там уже негромко распинался о правилах безопасности какой-то немолодой мужичок. Константин его не слушал, но охотно получил в руки далеко не новый пистолет — какое-никакое, а оружие. В его распоряжении оказались два верхних этажа. Всего пять квартир, потому что шестую завалило. «Чердак» считался самым опасным: не ровен час, как могли скинуть бомбу и угодить прямо туда. Но Джон решил не оспаривать и идти; к тому же, он не понравился Стиву, поэтому отныне всё самое сложное — ему. Ну, по крайней мере ему, а не Креймеру…

Константин обернулся на спящего в последний раз, чему-то легко улыбнулся и направился в открытую дверь. Он вышел не последним, и кто-то за ним громко хлопнул ею; это оказался Стив, в полумраке темноты ухмыльнувшийся. Джон молил Бога, чтобы хлопок не разбудил Чеса, и возненавидел в ту секунду Стива всей своей душой. «Ну ничего, я думаю, мы уже завтра отсюда уйдём. Господи, даже в такой ситуации люди умудряются быть тупыми — когда жизнь висит на волоске и нужно действовать сообща…»

Весь отряд разошёлся, Константин последовал наверх, осторожно ступая по уже разрушенным ступеням.

========== Глава 6. Искренность. ==========

А ночью разговоры становятся искреннее. ©

Пистолет в руке казался непривычным, хотя Джон последние полтора года усиленно занимался стрельбой: ну вот совсем это было не его, совсем. Он чутко прислушивался к звукам извне, но улицы странно молчали, были слышны лишь переговоры наших и шарканье их ног по обвалившейся крошке. Все они рассредоточились по нижним этажам, а Джон пошёл на верхние; приключение обещало быть интересным. Он быстро добрался до десятого — сам даже не ожидал, что это окажется так легко, несмотря на трудности во взбирании. На этаже находились три квартиры, на самой площадке лежал кусок от потолка одиннадцатого; видимо, дальше придётся несладко. Все квартиры были открыты: у одной даже двери не оказалось, а у остальных двух они висели на петлях. Джон начал с самой первой, особенно стараясь не вглядываться в дизайн или обстановку, что очень отвлекало; он тупо обследовал каждую комнату на предмет нужных ему вещей. Каждому ещё в начале дали два огромных мешка; Константин аккуратно собирал еду из почему-то ещё целых холодильников. Квартиры были полуобрушены: обои местами отклеились от стен, штукатурка вся была на полу, столы и шкафы оказались частью поломаны и перевёрнуты. Но в основном ничто не мешало поиску; в итоге он нашёл немного овощей, всяких йогуртов, банку кефира, три замороженных курицы, несколько наборов вилок-ножей, две пачки молока. Больше в холодильниках просто не было — всё вымели подчистую — но Джон посчитал, что для одного этажа это очень хорошо. Однако дальше всё пошло куда сложнее…

Полпроёма оказалось разрушенным, пришлось по обвалинам забираться наверх — все руки после были в ранах и мозолях. Наверху виднелся пролом в крыше; часть обломков валялись хаотично по остаткам лестницы, по полу. Кусочек серого, уже темнеющего неба неприветливо глядел сквозь эту дыру; под упавшими кусками камня была полностью погребена чья-то квартира — в итоге оставалось проверить всего две. На площадке зияла широкая дыра; подойти к квартирам можно было только узким кромкам и очень осторожно. Здесь двери оказались предубедительно прикрыты: Джон понял, что будет нелегко. Он, осторожно балансируя на узкой полоске оставшегося пола, чутко прислушивался к звукам извне и продвигался дальше; вероятность того, что сюда мог прилететь снаряд, был довольно высок — последний этаж, как-никак. К тому же, в это место уже попадало… Но был слышен только гул ветра — одинокий, заунывный, неприятный. И тишина снаружи. Только один раз где-то издали просвистел, кажется, корабль; Константин напрягся, но звук исчез столь же мгновенно, как и появился.

Первую дверь жутко заело, Джон даже отчаялся её было открыть, но последний, ожесточённый рывок решил всё: та поддалась, и он вошёл. Эта комната хотя и была похуже тех, что были на десятом этаже, но среди квартир на одиннадцатом оказалась самой лучшей. Она находилась далеко от места взрыва, но и ей досталось: все окна выбиты, стены потрескались, целой мебели практически не было. Даже холодильник на боку. Продуктов нашлось не так много, в основном полуфабрикаты — это, в общем, тоже хорошо. Тут Джон вспомнил о том, что Чесу желательно бы избавиться от высокой температуры, поэтому порылся в ящиках, нашёл самое простое, что только могло оказаться там — аспирин и прихватил на всякий случай градусник. Удивительно, но тот был цел.