На осколках цивилизации (СИ)

Повелитель тьмы, аккуратно передвигаясь из магазина в магазин, из подъезда в подъезд, горячо желал, чтобы встреча с Чесом стала таким же лёгким событием, как и его чудесное спасение из самого разгара битвы. Над головой то и дело пролетали корабли; Джон рассмотрел их в подробностях, но так бы и не смог описать в точных словах. Иногда они сбрасывали бомбы, что доставляло кучу хлопот, иногда лениво постреливали. В общем, это было нечасто — здешняя улица удалена от центра, что было её плюсом. Вкруг было пустынно, ни души — лишь мёртвые, не успевшие… Константин привык к трупам: видеть их, перешагивать через них. Это взаправду не вызывало ничего серьёзного в его душе — сказывалось прошлое. Но вот узнать в следующем трупе своего знакомого было бы… неприятно.

Джон знал законы войны. Потому и не особенно растерялся. Сейчас он поставил себе цель найти Чеса, далее, вместе с ним, убежище и еду. А потом и других людей — это очень желательно, ибо одним им не выжить. Когда на улице война, общество автоматически вспоминает навыки прошлых предков: в древности выживали, сбиваясь в стада. Вместе с тем Константин шестым чувством полагал, что искать слишком огромное стадо тоже не нужно — во-первых, такие группы легче разбить, во-вторых, захватчики наверняка знают такую тактику поведения людей, в-третьих — на улице-то не война… не совсем война, а, судя по всему, грубый и неожиданный захват, поэтому чем больше группа, тем легче врагам… Люди для чего-то нужны им, этим существам; а разруху и обстрел многих можно объяснить многими факторами: города им наверняка не нужны, а людей и так шесть с половиной миллиардов, какая-то тысяча или даже сотня тысяч погоды не сделает. Зато поразвлекаться впервые, быть может, за сто тысяч лет — дело занятное. Это ведь инопланетяне, верно? Джон порешил, что да. Когда-то он сделал верное предположение, посчитав его слишком банальным. И вот какой выдалась банальность. «Интересно, сколько они летели до нас? Миллионы лет? Ведь, кажется, вокруг нас на многие световые века нет и признака на другую цивилизацию… тогда откуда? И что им надо? Вероятно, это их проделки с тем заводом и аппаратами. Их и ещё каких-то… людей».

Мужчина добежал до дома и, укрываясь в ближайшем здании, посмотрел в ту сторону: половина дома жестоко разгромлена, превращена в рухлядь. Парк позади полыхает высоким пламенем; сердце стало потихоньку сжиматься. Джон, оглянувшись по сторонам, со стучащей кровью в ушах пробежал «голую» сотню метров до подъезда; всё обошлось, что показалось повелителю тьмы странным — ему казалось, что в любую секунду из-за угла мог выскользнуть корабль и расстрелять его, как тряпичную куклу. Но этого не произошло; мужчина скрылся под козырьком крыльца и посмотрел на скрутившуюся, словно пластилин, железную дверь — видимо, снаряд попал сюда. Джон попытался её сдвинуть, но, как оказалось, входа в здание, кроме узкой дыры между покосившейся дверью и стеной, не было. Пришлось пригнуться и на четвереньках вползти в душный пыльный подъезд; под ногами шуршала штукатурка и камни, на голову посыпалась пыль. Константин поспешил вползти и отойти оттуда — в то место потом как раз приземлился увесистый камень сверху. Теперь на зубах скрипел песок, а голову было не очистить… впрочем, ничего. В подъезде свет не горел: все лампы выбило. Ступени были раскурочены, вывернуты будто наизнанку; далее Джон даже идти не хотел.

Он подумал, что Чес мог быть здесь. По крайней мере, в подвале — отличное место, чтобы на время бомбёжки перекантоваться. Мужчина осторожно спустился по ступеням, точнее, по остаткам от них. Подвал был плотно прикрыт, но в темноте Константин распознал блики света из-под двери, всё поняв… Он осторожно постучал. Послышались торопливые шаги, тревожный шёпот.

— Кто? — раздался грубый приглушённый голос.

— Свои… — негромко ответил Джон, усмехаясь. Ответ пришёл не сразу — кажется, за той стеной активно совещались. Мужчина не вытерпел и добавил: — Да что вы там шушукаетесь: я такой же, как вы. Такой же едва спасшийся…

— Открывайте, ну чего вы! — раздалось звонкое откуда-то из глубины подвала. Повелитель тьмы вздрогнул и улыбнулся.

Засов пронзительно заскрипел, Джон увидал высокую коренастую фигуру мужчины с грубыми чертами лица: полщеки рассекала засохшая ссадина. Он смотрел угрюмо, даже сурово; его взгляд неспешно прошёлся по повелителю тьмы, и только потом мужчина сделал вывод:

— Ладно, заходи! Только здесь есть свои правила: не нарушать покой, слушаться главных и не высовываться без разрешения. Всё ясно? — Джон поморщился, но кивнул. — Тогда проходи.

Подвал был довольно просторным тёмным помещением с трубами, вьющимися в разных направлениях; здесь было, естественно, тепло, светло и в какой-то мере уютно. Хотя светло не так достаточно: две лампы явно не могли осветить всё помещение полностью. Но было хотя бы безопасно и чисто. Людей оказалось что-то около двадцати-двадцати пяти человек — слегка многовато для таких размеров комнаты, но все как-то умещались: кто-то сидел, кто-то даже лежал и тихонько посапывал, большая же часть была занята какими-то мелкими делами. В противоположном углу подвала стояла небольшая плита, на ней что-то готовилось; рядом находились несколько чанов с водой, запасы еды, даже кто-то приволок мини-холодильник. «Умеют же люди организовать себе дом даже в таких ситуациях!» — ухмыляясь, заметил Константин.

Все вокруг удивлённо уставились на него, с интересом оглядывая. Народ разномастный, но больше всего семей с детьми. Встретивший его мужик неловко протянул свою огромную лапу, кивая и на автомате говоря:

— Я Стив. — Повелитель тьмы пожал руку, кивнув.

— Джон.

— Добро пожаловать в нашу группу. Как там теперь… наверху? — спросил осторожно, несмотря на привычную прямолинейность. Джон пожал плечами.

— Хуже некуда, хотя атаки стали реже. Бомбят, стреляют. Едва добрался. Город в разрухе, выход ваш едва не засыпало, а в дверь попал хороший такой снаряд… — Не успел Константин договорить, как Стив уже казался недовольным: цокнул, покачал головой. Речь повелителя тьмы прервал радостный возглас:

— А меня, как всегда, и не заметил, да, Джон? — Мужчина, не разворачиваясь, уже узнал, улыбнулся, поблагодарил Бога и эту группу, что приютила его водителя… Константин развернулся и не помнил, какая счастливая улыбка была на его губах. Но знал, что она — полная копия этой наисчастливейшей улыбки безумца с губ Креймера; они, подумав пару секунд, всё же решились и неловко обняли друг друга. Направленные несколько десятков глаз как-то смущали, честно говоря. Джон отстранился и усмехнулся, слегка грубо потрепав парня по волосам.

— Ну, как ты?.. Цел хоть?

— Да цел, цел… Правда, немного осколком плечо задело, но это ничего…

— Не сильно хоть? — взволнованно спросил Константин, сразу хмурясь и пристально поглядывая на перевязанную руку.

— Нет… правда-правда, — добавил, лучезарно улыбнувшись. — Сам-то как? — Мужчина оглядел толпу вокруг и отвёл Чеса в сторону, показывая, что дальнейший разговор никого не должен интересовать.

— Я, как видишь, в порядке полнейшем и даже немного неестественном для сложившейся ситуации. Но… я так и не нашёл Кейт. Трагедия настигла меня прямо в офисе — приказ об эвакуации, всё такое… Мы очень долго спускались по лестнице с двадцатого этажа, по пути я её не встретил. Думаю, она сейчас также в подвале. А Дженни… я ничего не мог поделать. Идти в уже разрушенный садик нет никакой здравой возможности. Остаётся лишь молить Бога, чтобы уберегли детей в первую очередь…

— И ты можешь так спокойно говорить об этом? О своей маленькой дочери, которая неизвестно где и неизвестно в каком состоянии? — с серьёзным упрёком спросил Чес; получилось слишком громко, многие обернулись. Константин сурово, даже холодно посмотрел на парнишку и тяжко вздохнул, мелко покачав головой. Они молчали где-то минуту — долгую, вязкую, неимоверно сложную для них тогда. Молчали и просто смотрели друг другу в глаза; тяжесть одного взгляда постепенно возрастала, а уверенность другого — убывала. Люди перестали обращать на них внимания, занявшись своими делами; разговаривали здесь негромко, но теперь их собственный разговор мог потеряться среди других. Наконец Джон заговорил, нехотя, будто лишь только некоторые исключительный обстоятельства заставляли его.