На осколках цивилизации (СИ)

Наконец выбрался наружу, осторожно взбираясь по ступеням; на востоке небо окрасилось красным: то ли корабли разогнали тучи, и это закат, то ли какой-то город уже горел… Джон честно не понимал, зачем им всё это: зомбирование, создание своих засекреченных центров, наконец, нападение — столь безжалостное для обычного порабощения. Хотя когда рабство было лёгким?.. Мужчина глянул наверх, в бездонную серую муть: штук двадцать выплыли откуда-то из-за облаков и рассеялись по разным сторонам маленькими точками. Ещё и ещё. Думают, что не хватит, хотя на деле было бы достаточно всего лишь десятка таких кораблей. Люди бессильнее некуда; вот и самолёт, взорвавшись, полетел медленно, красивой полыхающей точкой и с надрывным, жалобным свистом куда-то за соседний дом; послышался взрыв, красные клубы дыма витками пошли к небу; проиграл. Джон знал, что рисковал, но упорно бежал к ближайшему повороту на улицу; маршрут был в голове идеальным и быстрым, но кто знает, что ждёт впереди? Константин намеревался добраться до парка, до дома или чего-нибудь вокруг, найти Чеса и потом спрятаться в каком-нибудь подвале. А дальше…

А дальше только выживание, судя по всему. Никто не может предполагать, какие существа управляют этими штуками; всё же это оказались инопланетяне, с усмешкой думал Джон, понимая, как это, чёрт подери, не оригинально! Не оригинально, а всё равно ужасно… кто бы только мог подумать! По крайней мере, следующие шаги мужчина хотел продумать, основываясь на желании не становиться рабом. Что угодно, только не рабство…

Константин огибал дымящиеся улочки, прятался в магазинах с выбитыми стёклами, когда слышал характерный свист или стрельбу, хоть и знал, что навряд ли спасёт его убежище, если попадёт в него. Многие здания уже были в развалинах, небоскрёбы кренились, некоторые уже упали; люди, по какой-то причине не сумевшие спрятаться, хаотично бегали по самым открытым местам; паника, паника царила вокруг и в сердце каждого. Джон обернулся, почувствовав запах гари: сзади загорелся тот самый офис; мужчина лишь услышал своё сдавленное «нет», но понял, что возвращаться бессмысленно. Ровно, как и искать Кейт или Дженни — наверняка о них позаботятся. А вот Чес… И почему именно парня вспоминал он, именно о нём волновался… волновался даже сильнее, чем о своих родных? Константин долго себя спрашивал, хотя время было не самым подходящим, а потом нашёл ответ: потому что Креймер был из реальной жизни, из той, где он сам жил… там он был счастлив. В чём-то вместе с ним и делил своё счастье. В чём-то на двоих. Кажущаяся простота, кроющаяся в этом вопросе, далась Джону ой как нелегко.

Мужчина силой заставил себя переключиться на более актуальную проблему: как перейти пешеходный переход, если на ту сторону позарез как нужно, а на здании напротив уселся корабль и хлещет пулями весь этот открытый настежь участок? Опыт прошлых смельчаков не очень-то радовал: их трупы неравномерными горками усыпали всю дорогу. Константин застал тот момент, когда эти люди, увидав какой-то подвал на другом конце, радостно рванули туда, надеясь найти спасение. А нашли смерть — космический корабль застал их врасплох, прямо на середине. Стрельба была страшная; в ушах до сих пор комом стояли испуганные крики и стоны людей и холодная трескотня пулемётов. Повелитель тьмы встряхнулся и вновь посмотрел туда: корабль улетать не собирался, изредка постреливая по домам; иногда со звоном лопались стёкла и падали серебряным дождём вниз. Джон наблюдал из укрытия, из приземистого магазинчика на углу. В итоге порешил искать другой путь, хотя и получалось дольше. Нужно было осторожно добраться сквозь магазины на улицу правее и оттуда как-то суметь незаметно проскользнуть — по идее, та часть должна быть вне зоны обстрела корабля.

Первые этажи были самыми уцелевшими этажами в сравнении с верхними: здесь хоть и тоже было всё в руинах, зато ничего не обваливалось и можно было вполне безопасно проходить.

Джон, перебираясь через огромные обломки, успел заметить, что оказался в руинах бывшего когда-то магазина… кажется, ружей и ножей, короче, чего-то охотничьего. Конечно, прилавки пострадали сильно, большая часть товара была теперь непригодна, но Константин сумел отыскать среди камней, пыли и стекла удивительную находку: аж целый настоящий мультитул — многофункциональный раскладной нож, грубо говоря. В развернувшейся обстановке он был актуален как никогда: это и разные ножи, и плоскогубцы, и маленькие ножницы, и отвёртки, и куча всего другого… Такое чудо стоило кучу баксов, Джон знал, поэтому поспешно бросил себе в карман — правда, был минус в том, что отсутствовал чехол, но это, кажется, не столь трагично. Обрадованный находкой, целой, невредимой (лишь чуть поцарапанной осколком), полезной, он поспешил дальше, услыхав с улицы тревожные выстрелы, а после — бомбёжку; вниз полетели чёрные дымящиеся точки бомб и мин. Взрывы поднялись такие, что мужчина порой не слышал своего дыхания. Кажется, на верхний этаж здания, в котором он сейчас находился, упала бомба: всё ужасно затряслось, начала сыпаться штукатурка, а где-то позади даже обвалился кусок стены, а за ним — потолка и пола от второго этажа. Джону, согнувшись, бежал, стараясь скорее выйти отсюда на узенькую улочку, а дальше — нырнуть в переход и на ту сторону. Где-то там ждал его Чес.

Он спешил, не успевая даже удивиться разрухе, охватившей город в какие-то минут двадцать: когда-то процветавший мегаполис медленно превращали в руины… Серое небо даже почернело от дыма, копоти и, наверное, вражеских, не пойми откуда взявшихся кораблей — те были, кстати, небольшими, но мощными: казалось, они опередили технику человечества лет на сто-двести. Даже самые лучшие боевые самолёты казались в сравнении с ними грузными и неуклюжими — корабли невидимых врагов сбивали их, обгоняли, безболезненно подрезали и обманывали, заставляя впечатываться в здания. Одна пятая города горела точно; дым плёнкой стелился по городу, заставляя задыхаться и кашлять. Улицы и когда-то красивые парки теперь напоминали картины из постапокалипитческих игр: везде разруха, руины, горы трупов, развороченные тела умирающих, изредка где-нибудь виднелся огонь. Редкие высотки остались целыми — только две на юге, и одна — на западе. Да и то здания сильно покосились, горели и не ровен час были готовы упасть. Первые минут десять после нападения стоял невероятный грохот — его Джон слышал даже из укрытия в офисе. Здания падали, падали, падали… рушились и с жалобным свистом рассекали воздух, приземляясь на землю. Сколько осталось в живых? Константин не знал и горячо желал одного… одного, впрочем, вполне понятного. Он и сам не понял, как именно ему повезло выжить — именно ему, а не этой, например, расстрелянной девочке лет двенадцати, которой ещё бы жить и жить…

Джон вздохнул и отвёл глаза, скорее переходя улицу и спускаясь в забитый переход: здесь, впрочем, людей было почему-то меньше. Много раненых. Ужасно много раненых; воздух пропитан приторным запахом крови и… боли. Кто мог — оказывал первую помощь. Мужчину никто не заметил, лишь пару испуганных взглядов проводили его, зачем-то идущего на другой конец тоннеля. Мало кто понял его странный поступок: зачем выходить навстречу смерти? Между тем Константин оглядывал происходившее: пол забрызган кровью, слышны вздохи, негромкие стоны и вновь плач ребёнка. Везде дети плакали, искренне не понимая, почему они должны страдать. Это было самое ужасное. Джон почему-то вспомнил о своей дочери и вздрогнул, однако понял, что сейчас, находясь километрах в двух от неё, он навряд ли поможет ей. Единственное, что в его силах — это молиться. Эти чудодейственные слова обычно его не подводили.

Он, пригибаясь, осторожно вышел из перехода и тут же побежал к ближайшему дому. Появляться на открытых местах равняется смерти; уж лучше по руинным зданиям, которые, впрочем, могут в любую секунду рухнуть, зато при отсутствии обстрела точно приберегут. В конце этой улицы, по которой идти что-то около километра, и находился дом Чеса, а рядом парк. Где искать парня — вот уж чего мужчина не знал, но догадывался, что где-то рядом. В подвалах, скорее всего. Жаль, что свой телефон он лишил сим-карты, а экстренная служба наверняка сейчас не в состоянии помочь даже себе. Никто не в силах помочь кому-либо, порой — даже себе. В данный момент это было так.