Кровь и Звёзды (ЛП)

Я вздохнула, устроившись на своей подушке.

— Так что. Какова ваша история? — спросил П-21.

Профессор Зодиак вздохнула и посмотрела задумчиво на стены.

— Ну, изначально моим именем было Сильвер Страйп, и я была профессором инженерных и тайных наук здесь, в Хуфингтонском Университете.

Вдруг, изображение профессора растворилось, и воздух над головой заполнился танцующими огнями, которые объединились в движущийся образ лекционного зала. Вид, казалось, открывался с камеры, установленной в углу комнаты. Белая единорожка с серыми как у зебры полосами на ногах и в гриве писала на одной из досок в передней части зала куском мела. Она закончила писать строчку странной математической чепухи, положила мел и вздохнула.

— Вот. Ну, я надеюсь, что вы нашли мои занятия полезными. Университет позаботится о том, чтобы дать вам подходящего преподавателя для этого курса на следующей неделе, — сказала она, обращаясь к аудитории, которая была бы практически пуста, если бы не десяток студентов.

Они, кажется, не проявляли особого внимания, и большинство из них сразу же зашаркали из кабинета. Однако несколько сочувственно попрощались, а один даже утешительно обнял её. Профессор поддерживала своё самообладание, когда прощалась и складывала свои записи в седельную сумку, но тяжёло осела, как только последний студент вышел.

— Так жаль, что вы потеряли вашу должность, Профессор Сильвер Страйп, — сказал скрипучий голос. Мягкий кашель следовал за словами, пока владелец голоса шёл из задней части аудитории. Я указала на него, и мои друзья тихо забормотали, когда покрытый шрамами самец подошёл к кобыле на картинке. — Я полагаю, что Совет Регентов почувствовал, что полукровка будет осложнением в нынешней обстановке, — сказал Голденблад своим скрипучим, как со ржавыми гвоздями, голосом. Он выглядел ужасно, даже хуже, чем на Гала, его бледная шкура выглядела ободранной, как если бы она остлаивалась.

Она покраснела, сузив глаза.

— Да нет, спасибо вам и вашей роскошной речи! Министерства дали предельно ясно понять, что зони, как я обязаны мобилизироваться и приравнены к шпионам. — Он резко закашлялся, сев и склонив голову, и она немного смягчилась. — С вами всё в порядке?

— Несомненно несколько пони в Министерстве Мира ответят на этот вопрос. Я буду в порядке через минуту, — сказал он, переводя дыхание. Затем покрытый шрамами жеребец снова посмотрел своими золотыми глазами на неё. — Я сочувствую вашему затруднительному положению, Профессор. Ни один пони или зони не должен подвергаться дискриминации за свою родословную. У меня есть личный опыт в этом отношении.

И всё больше и больше, я видела, как она расслаблялась.

— Ну, независимо от этого, министерства предельно ясно дали понять, что я не заслуживаю доверия, — сказала она, надевая свои сумки. — Таким образом, чтобы вы не хотели от меня, я могу заверить вас, что министерства не одобрят.

— Ваш отец Доктор Пропос из Академии Наук Роума и член кабинета Цезаря. Ваша мать тётя министерской кобылы. Подозрения министерства печальны, но небезосновательны, — сказал он своим мягким, скрипучим голосом. От этого Сильвер Стрипс немного склонилась к нему. — Однако, я здесь не от имени министерства. Я направился сюда, чтобы взять вас на работу в мою собственную альтернативную программу. И, уверяю вас, меня совершенно не заботит ваша родословная.

Изображение рассеялось, и сияющая проекция вернулась.

— Это была моя первая встреча с Голденбладом. Уверена, вы заметили его пунктуальность — пришел ко мне в конце моей последней лекции, — сказала она, изогнув бровь. — А как он отметил, что его происхождение работает против него? Это был классический приём Голденблада. Он привлек меня к работе в Департаменте Межминистерских Дел как научного сотрудника.

— Вы были зони? — спросила Скотч Тейп, получив слегка раздраженный взгляд от проекции.

— Даже два века спустя… — пробормотала та, затем вздохнула. — Да. Мой отец был зеброй. Моя мать была пони. Так что да, я зони. Единственной проблемой из-за этого была невозможность иметь детей, но и это использовалось против меня, с самого начала войны и до сожжения Хуффингтона. Но я не имела никакой привязанности к соплеменникам моего отца, даже когда в Эквестрии стало очень трудно быть продуктивным членом общества. Пони видели только полосы. Голденбладу же было все равно; во всяком случае, я не замечала, чтобы моя раскраска настраивала кого-либо против меня в ДМД.

— Но… Чем же на самом деле занимался ДМД? — чуть нахмурившись, спросила Глори — Я имею в виду, Блекджек говорила, что он должен был содействовать общим проектам Министерств. Как вы перешли от этого к… созданию Деуса?

— Правительство Луны было совсем не похоже на правительство Селестии, но некоторые пони действительно оценили, насколько радикальными были изменения. На первый взгляд, Министерства выполняли основную часть функций правительства, а остаток брала на себя Луна и гражданские службы. Но за ними, в тени, был ДМД. Он делал то, для чего был предназначен — облегчал работу над межминистерскими проектами, но также он получил возможность делать то, что при иных обстоятельствах делать было бы невозможно. Иногда Кобылы Министерств затевали проекты, не предназначенные для публики. Монстропони, эксперименты с кибернетикой… Общественность не смогла бы с этим смириться. И ДМД, которое либо игнорировали, либо вообще о нем не знали, было поручено проводить разработку этих проектов, чтобы они могли быть реализованы. — Профессор Зодиак указала на себя. — Я была связана с некоторыми техническими аспектами проектов Стальной Пони и Вечность.

— А Сангвин? Он руководил проектом Химера? — спросила Лакуна таким голосом, словно уже знала ответ и просто хотела подтверждения. — Я думала, он был свёрнут.

— Да. А Троттингеймер обрабатывал все, что касалось проектов Звездопад и Горизонты. — Зодиак потерла подбородок, потом махнула светящимся копытом. — Но не спрашивайте меня о специфике других проектов. Голденблад был непреклонен по поводу секретности материалов каждого проекта, и я знаю только самые общие сведения о тех, в которых не участвовала.

— Так что представлял из себя проект Стальной Пони? — поинтересовалась я.

Воздух над ней вспыхнул, проецируя изображение больничной палаты, полной пони с отсутствующими конечностями. Флаттершай и Рэдхарт осматривали их с болезненной озабоченностью во взглядах.

— Как и Химера, проект Стальной Пони стартовал в Министерстве Мира. Хотя МиМи применяло исцеляющую магию на пределе возможностей, за десять лет погибли тысячи пони, солдат и мирного населения. — Картинка сменилась, демонстрируя кобылу, размахивавшую искусственной серебристой передней ногой. — Изначально мы занимались протезами. Делали их упругими, легко адаптируемыми, и такими же эффективными, как утерянные конечности. — Воздух над ней наполнился образами Алмазных Псов, получающих новые лапы. — В конце концов, большинство исследований было проведено в Хуффингтоне. Реконструкция и фронт давали нам… бесперебойный источник испытуемых.

И мы получили солдат, которые были ранены в боях и которые снова вернулись в строй более эффективными, чем раньше.

Изображение сменилось, показав, как сталеногие пони разбивали головы зебринским солдатам в жестоком копытопашном бою.

— Но в проекте «Стальной пони» главной целью было не протезирование, а механическое усиление. Больше, чем того хотели Флатершай или Эпплджек. Одно дело, если вы хотите защитить пони. Совсем другое, если вы превращаете их в машины для убийств. — Проекция вновь изменилась: Эпплджек и Флаттершай мрачно качали головами рядом с торжественно вытянувшимся Голденбладом и разочарованной Сильвер Страйп.

Изображение исчезло, и Профессор Зодиак усмехнулась нам.

— В любом случае, мы продолжали.

— Вы… что?! — выпалил П-21. — Я хотел сказать… Это должно было требовать денег, материалов… кто-нибудь должен был быть пойман за этим.

Профессор пожала плечами.

— Голденблад был связан с королевской семьей. У него никогда не было проблем с оплатой материалов. Я не знаю, от куда шли деньги, но он всегда платил по счетам вовремя.