Город, отделяющий от неба (СИ)

В кабинете Занковца Ореховский уже бывал. В конце мая, после массовой драки в Доме культуры горно-обогатительного комбината. Тогда подпол, злющий как собака, буквально размазал их с Верой по стенам, да ещё и выговор обоим влепил с формулировкой "за недостаточную воспитательную работу среди молодёжи". В этот раз всё грозило быть куда хуже.

П-образный стол в просторном кабинете начальника горотдела был облеплен милицейскими чинами. Ждали только их с Верой. Занковец, заседавший во главе стола, не вставая, махнул рукой, - дескать, садитесь!

- Всё, начинаем! - подполковник поморщился и зачем-то вытер губы пальцами. - У нас два трупа и трое пропавших подростков, и есть все основания и их считать мёртвыми.

- Как два? - охнула Квачкова, зажав рот ладошкой.

- Да вы ведь у нас не при делах! - ядовито сказал Занковец, привставая. - У вас на участке, сегодня, в 4 часа 28 минут на реке Улым в районе Стылой заводи рыбаками в воде был обнаружен труп семнадцатилетнего Василия Смурнова, в обезображенном виде!

Последние слова подполковник не говорил - выплёвывал.

- Твою ж мать! - тихо прошептал Ореховский, но зловредный подпол услышал.

- Не-ет! Это ТВОЮ мать! На твоём, блядь, участке, творится хуй знает что! Причитаете сидите оба! В общем, так: прокурор пока не в курсе, он в Красноярске. Приедет в понедельник, шестнадцатого. В наших общих интересах найти этого ублюдка до понедельника, иначе - сами понимаете, дойдёт аж до Москвы!

- Маньяков, Валерий Андреевич, годами обычно ловят; это я вам с полным основанием говорю, - подал совершенно спокойный голос сидящий почти напротив Евгения Брылин. - А в нашем случае, по всем признакам, как раз маньяк и есть.

Возражать опальной звезде судмедэкспертизы Занковец почему-то не стал, слышно было только, как он шумно сглотнул, затем выдохнул через нос и негромко сказал:

- Ладно, все за дело! Лейтенанты... э-э... Ореховский и Квачкова поступают в распоряжение капитана Тихоновецкого. Все свободны!

Тысяча и одна дочь. Вареник. 16 августа 1957 года. Минск

Из дневника доктора Брагинского.

16 августа. Пятница.

Случай номер восемь! Впервые за пять лет и три месяца.

Вот своими руками уничтожаю свою же мировую известность. Гордыня, гордыня! Ладно, лирику отставить!

Девочка, Варвара Ж., 10 лет. Физически развита соответственно возрасту. Месячных не было. Живёт в небольшой деревне (э-э, нет, шалите, сударь - никаких адресов и прочей конкретики!). Во время жары на сенокосе 24 мая упала в обморок (да, помню я ту жару, и грозу помню - до нас, правда, она к вечеру дошла). Судя по всему, пролежала так до получаса (скверно-скверно!), потом была обнаружена и приведена в чувство. С тех пор, по словам воспитывающей её тётки, почти не разговаривает - простые желания озвучивает: пить, есть, спать. Хотя вот уснуть девочка может прямо на ходу. Спала за прошедшие неполные три месяца трижды по пять-семь суток и один раз - 12 суток без двух часов. Просыпается полностью дезориентированная, не говорит совсем до трёх суток, ест при этом очень мало, пьёт вволю. В остальное время аппетит хороший. Сон во время летаргических приступов глубокий, дыхание редкое, поверхностное. Пульс, по словам тётки, слабый и редкий, но не прерывистый. Последний приступ сонливости - с 5 по 11 августа. 12 июня обратились к районному врачу-невропатологу, тот прописал им... не буду здесь это писать из корпоративной солидарности, ибо хорошо, что принимать девочке это не пришлось. Благо хотя бы сей коновал направил больную ко мне. Несущественно всё это, несущественно! Итак, к главному!

Сеанс гипноза начат в 9-44. Девочка вошла в транс легко, на вербальный контакт отреагировала охотно. В течение приблизительно пяти минут демонстрировала адекватные реакции, улыбалась, смеялась, но на вопросы не отвечала...

(лист вырван)

***

- А спать белка любит? Значит, любит. Может, она во сне разговаривает?

- Белки, доктор, разговаривать не умеют. Как и мёртвые девочки.

- Отлично, вот видишь... подожди, какие мёртвые девочки?

- Брагинский, длительное кислородное голодание обычно приводит к смерти мозга. Или к необратимым изменениям в нём же.

- Кто же тогда со мной разговаривает?

- Это в принципе не важно.

- Беседа подразумевает личностное обращение.

- Хватит лить воду, доктор, у меня мало времени.

- Отчего же?..

- Оттого, что разговаривать будешь с белкой. Или с этой... субличностью...

- А ты - не субличность?

- Я в гостях, в незваных. Неважно, Брагинский, просто слушай!

- Конечно же. Я внимательно слушаю.

- Личность Вари Жебровской утрачена в результате процессов, вызванных длительным обмороком. Некоторые... наследственные особенности её организма не позволили этому самому организму отправиться вслед за сознанием хозяйки. Эти же особенности привели к возникновению двух субличностей. Одна называет себя Вареник и... я не понимаю пока, что это такое. Вторая - просто древний архетип, который ты сам назвал Белкой. Дважды названная особенность позволяет и мне общаться сейчас с тобой, светило медицинское. Предлагаю обмен: я тебе - информацию о течении болезни, ты мне - не совсем обычную помощь. Учти: я могу отключиться в любую секунду. Тогда просто устраиваешь госпитализацию девочки и по возможности следишь за этим телом. Моё появление не пропустишь, обещаю.

- Да что же ты такое?!

- Не переживай, эскулап, экзорцист тебе не понадобится.

- Так что же тебе надо?

- Записывай, Брагинский, детали очень важны...

***

Из дневника доктора Брагинского (продолжение).

...может и не быть. В сущности, у меня не было бы выбора даже в том случае, если бы я не сталкивался с подобными аномалиями раньше. Возможно, моя "везучесть" на феномен такого рода - никакая не случайность. Эх, доживу ли я до того момента, когда можно будет описать мои наблюдения в научной работе? "Феномен Брагинского" - звучит же, правда? Чем я рискую, если выполню просьбу этого... "гостя незваного"? Да ничем, в принципе. Дураком побуду немного, в крайнем случае.

Солдаты Авалона. Тин-Тин. 18 первобря 33 года ОП (173 от начала). Нижний Город

Костику порой казалось, что комендант Звягинцев и префект Зернов просто братья родные. Нет, глядя на страницу учебника истории Хинтервельта, никто бы не рискнул сравнить щекастого лысого здоровяка Звягинцева с носителем ястребиного профиля худощавым Зерновым. Однако понимание того, насколько быстро эти двое нашли общий язык и привели своих подчинённых (чуждых друг другу не столько генетически, сколько идеологически) к единому знаменателю, просто поражало! Ещё больше Костю поражало, что кроме него и учителя истории Якоба Карловича Шмайхеля (да-да, упомянутая уже Катаринка была его родной племянницей), означенная выше странность никому в глаза не бросалась. Ну, договорились два начальника, так что ж с того? На то они и начальники, чтоб договариваться. Саярцы и авалонцы будто бы забыли вмиг, как остервенело палили друг по другу всего дюжину лет назад. Забыли, каким ядом сочились газеты и радио, как проклинали новоявленных соседей старики на лавочках во дворах. Якоб Карлович говорил, что забывчивость - это индикатор лечебных свойств времени. А ещё он утверждал (одному лишь Костику, да и то вполголоса), что Зернов со Звягинцевым просто купили друг у друга мир за что-то весьма ценное, чем каждый из врагов не обладал до Слияния, и эта предполагаемая ценность была настолько велика, что без неё вопросы выживания в Хинтервельте становились нерешаемыми.