Астроцерковь

е здание на самом деле было небоскребом, утопленным в грунт почти по крышу. В дни стартов крыша служила смотровой площадкой и была на этот случай обведена по краю дюралевыми перильцами. Имелось на ней также несколько бетонных надстроек - лифты.

Пастырь вышел из раздвинувшихся дверей и остановился. Формальности, связанные с передачей тючка, звонок на станцию по поводу сломавшегося автомобиля - все это было сделано, все теперь осталось там, внизу. А впереди, в каких-нибудь двухстах метрах от пастыря, попирая бетон космодрома, стояла... его церковь. Нет, не каменная копия, что при дороге напротив бензоколонки, - обнаженно поблескивая металлом, здесь высился оригинал. Он не терпел ничего лишнего, он не нуждался в украшениях - стальной храм, единственно возможная сущность между ровным бетоном и хмурым осенним небом.

Чуть поодаль высился еще один - такой же.

Руки пастыря крепко взялись за холодную дюралевую трубку перил, и он понял, что стоит уже не у лифта, а на самом краю смотровой площадки. Затем корабль потерял очертания, замерцал, расплылся...

- Никогда... - с невыносимой горечью шепнул пастырь. - Ни-ко-гда...

Потом спохватился и обратил внимание, что рядом с ним на перила оперся еще кто-то. Пастырь повернул к нему просветленное, в слезах, лицо, и они узнали друг друга. А узнав, резко выпрямились.

Перед пастырем стоял полный, неряшливо одетый мужчина лет пятидесяти. Мощный залысый лоб, волосы, вздыбленные по сторонам макушки, как уши у филина, тяжелые, брюзгливо сложенные губы.

- Вы? - изумленно и презрительно спросил он. Повернулся, чтобы уйти, но был удержан.

- Постойте!

Каждый раз, когда пастырь оказывался на этой смотровой площадке, ему хотелось не просто прощать врагам своим - хотелось взять врага за руку, повернуться вместе с ним к металлическому чуду посреди бетонной равнины - и смотреть, смотреть...

- Послушайте! - Пастырь в самом деле схватил мужчину за руку. - Ну нельзя же до сих пор смотреть на меня волком!

Губы собеседника смялись в безобразной улыбке - рот съехал вниз и вправо.

- Прикажете смотреть на вас влажными коровьими глазами?

- Нет, но... - Пастырь неопределенно повел плечом. - Мне кажется, что вы хотя бы должны быть мне благодарны...

Со всей решительностью мужчина высвободил руку.

- Вот как? И позвольте узнать, за что же?

"Господи, - беспомощно подумал пастырь, - а ведь он бы мог понять меня. Именно он. Кем бы мы были друг для друга, не столкни нас жизнь лбами..."

- За то, что я не довел дело до скандала, - твердо сказал пастырь. Ведь если бы я после всей этой нехорошей истории начал против вас процесс... Я уже не говорю о финансовой стороне дела - подумайте, что стало бы с вашей репутацией! Известный ученый, передовые взгляды - и вдруг донос, кляуза, клевета...

Глядя исподлобья, известный ученый нервно дергал замок своей куртки то вверх, то вниз. Лицо его было угрюмо.

- Я понимаю вас, - мягко сказал пастырь. - Понимаю ваше раздражение, но не я же, право,