Часть той силы

ожной стороны. Три небольших брызгуна уже ждали его здесь; он метнул в них горсть расчесок, и их гибкие щупальца поймали расчески на лету. Он бежал, не оглядываясь; до водоворота было не больше километра, то есть, не больше трех минут бега. Сзади послышался ужасный грохот; видимо, крупное чудище перебиралось через насыпь. Несколько присосок пролетели над его головой, а одна ударила в спину; Ложкин упал на камни, перевернулся, ухватил нить зубами и перекусил ее. Затем выбросил веером все брошюры, которые у него имелись.

К стеклянным дверям он подбежал первым, с хорошим запасом. Только здесь ему пришло в голову, что большое тело брызгуна никак не протиснется в узкие двери. К тому же, сейчас его преследовали целых четыре чудовища, и еще два или три переползали через насыпь. Это делало ситуацию почти безнадежной. В лучшем случае, брызгуны просто не смогут подойти к водовороту, подождут до ночи и уберутся в свое болото. А что будет в худшем, – об этом Ложкин не хотел и думать.

Самый крупный зверь первым достиг преграды из стеклянных дверей и снес ее, не останавливаясь и даже не замедлив хода. Возможно, он даже не заметил, что столкнулся с чем-то. Застывшее пламя водоворота сейчас было как раз между брызгуном и Ложкиным; громадное существо двигалось прямо на водоворот и, казалось, ничто не может его остановить.

Брызгун почувствовал опасность, когда было уже поздно. Он попытался быстро развернуться, его заднюю часть занесло на повороте, и она попала в область притяжения водоворота. Сотня мелких лап бешено скребла по каменистой земле, поднимая кучу пыли и швыряя гальку; брызгун снова завыл, но в этом вое чувствовалось не отчаяние, а ярость. Может быть, это лишь казалось, потому что остальные брызгуны, услышав этот звук, сразу же развернулись и бросились наутек. И здесь случилось неожиданное: тело брызгуна разорвалось на две части; задняя, меньшая, втянулась в водоворот, а передняя по инерции продолжала нестись вперед, прямо на Ложкина.

Он прыгнул в сторону и покатился по земле, стараясь уклониться от несущегося на него тяжелого тела. Брызгун упал на бок и наехал прямо на человека; Ложкин оказался среди множества конвульсивно дергающихся лап, хитиновые когти были такого размера, что вполне могли бы разорвать человека на клочки. К счастью, в этот момент человек заботил брызгуна менее всего: чудовище старалось встать на лапы. Брызгун продолжал выть и истекать черной жижей. Он перевернулся на спину, и Ложкин упал на камни, мгновенно поднялся и отбежал на безопасное расстояние.

Брызгун все же встал на лапы. Он двигался каким-то полукругом, все время поворачивая и заваливаясь на бок. Вначале Ложкин подумал, что чудовище умирает, но потом понял, что это не так. Брызгуна можно убить только в полночь и при свете молнии. Скорее всего, его тело может восстанавливаться не хуже, чем у разрезанного лопатой дождевого червя.

Ложкин выскочил через разбитую дверь и бросился бежать. Он успел заметить, что осколки стекла под его ногами плавятся, превращаясь