Пятый всадник (СИ)

Может, я и поверил бы итальянским средствам массовой информации, но как раз в тот момент, когда только сюда приехал, похожие страсти показывали про Украину. Как там воюют целые русские дивизии, а российская авиация и артиллерия бомбит украинские города. На Донбассе я ничего этого не видел. Да, было много российских добровольцев. Но большинство из них вообще никогда не служили в армии. Были инструкторы и командиры, про которых говорили, будто они служат в российском спецназе. Но я еще тогда подозревал, что эти слухи они же сами и распространяли. Для пущего к себе уважения. В боях под Мариновкой я слышал, что нам помогает российская артиллерия, стреляющая в спину укропам из-за кордона. Может, так оно и было. Может, и были какие-то отдельные российские подразделения, которые точечно применялись в ключевых местах. Но то, что показывали по итальянскому телевидению, было откровенной ложью. По этой причине теперь в сирийском вопросе я был склонен больше доверять той информации, что шла с российской стороны.

Меня, естественно, сейчас волновал не вопрос – кто в этом виноват, а что делать. Я спросил мнение самого старшего карабинера. Тот дал свою визитку и написал на листке адрес.

– Вот. Это адрес оружейного магазина в Пистойе. Хозяина звать Паоло. Скажи ему, что от меня. Купи себе оружие. В следующий раз эти бастарды полезут – стреляй их на хрен. Если парочку убьешь – я тебе потом спасибо скажу.

Я хотел, было, сказать, что разрешения на оружие у меня нет, но промолчал. Насчет «убить парочку», думаю, что это была такая своеобразная карабинерская шутка. Про карабинеров в Италии ходили анекдоты, в которых те выступали в роли наших чукчей. Но, тем не менее, решил, что в этот магазин все равно надо съездить, а там будет видно. Может, пневматику какую удастся купить.

Паоло – хозяин и продавец оружейного магазина – оказался пожилым крепким мужичком невысокого роста. Я показал ему карабинерскую визитку и сказал, что хочу купить какой-нибудь мощный пневматический пистолет. Оказалось, что без специального разрешения пневматику в Италии не продают.

– А зачем вам оружие? – спросил продавец, когда я уже с расстроенной физиономией стал разворачиваться к двери.

Я рассказал ему свою историю.

– Так зачем вам пневматика? Купите обычный пистолет. Разрешение – не проблема. Я помогу. В армии служили?

Опять этот вопрос, которым меня достали еще на Донбассе. Вот уж не думал, что его будут задавать в Италии.

– Я лейтенант запаса, – ответил я.

Вроде, и не соврал и, в то же время, прямо так и не ответил.

– Отлично! А то, те, кто не служил, должны курсы проходить. А это три месяца и пятьсот евро.

Я подумал, что пятьсот евро – это не так страшно, а вот три месяца – срок приличный. За это время на меня уже десять раз успеют напасть. Военный билет у меня был здесь, в Италии. Я надеялся, что он пригодится. Договорились, что все необходимые документы принесу через неделю. Раньше не получилось бы, так как надо было делать заверенный перевод с военного билета. Паоло, хитрый жук, за свои услуги попросил двести евро. В общем, через две недели я стал счастливым обладателем «Беретты» модели девяносто два.

Три месяца, которые мне осталось доработать в Университете, пролетели быстро. В один прекрасный день в мою комнату вошла Лаура – секретарь Прораба.

– Олег, вы помните, что через неделю у вас заканчивается контракт? – спросила она меня. Разумеется, я это помнил и ответил утвердительно.

– А вы не хотели бы подойти к профессору Бертини поговорить насчет продления?

Первым желанием было сказать гадость типа «а вы не хотите передать профессору Бертини, чтобы он пошел в задницу?». Но, посмотрев на наивные хлопающие глазки этой худенькой девочки, передумал. Она-то в чем виновата?

– Спасибо, Лаура, за напоминание. Я обязательно подойду, – сказал я как можно более вежливым тоном.

Разумеется, я не подошел. Хотел уйти по-английски – просто исчезнуть, но не получилось. Через несколько дней вызвали, чтобы оформить кое-какие документы.

Потерянного года было жалко. Единственное, что утешало – немного удалось заработать. Полторы тысячи евро каждый месяц исправно падали на отдельный счет, с которого я не снимал ни копейки. Ну, и знакомства кое-какие заимел в интернациональной научной среде. Кто его знает, что еще в жизни может пригодиться.

Подходило лето. На июль я намечал поездку на Шпицберген – будить мою «спящую красавицу». Этот месяц был там самым теплым. Я не знал, есть ли на Северной Базе электричество, имеется ли топливо для котельной и, вообще, осталась ли там сама котельная. А в июле можно было перекантоваться даже в не отапливаемой бытовке.

Это была уже вторая дата, которую я назначал для поездки на Северную Базу. Первая была в прошлом году. Тогда, год назад казалось, все уже было готово. Я купил генератор и испытал его, погоняв несколько часов под нагрузкой. И еще кучу всякого разного барахла, которое могло бы там понадобиться. Я уже практически договорился насчет транспортировки всего моего хозяйства одним контейнером до Лонгйира.

Но в самый последний момент вдруг передумал. Когда до отъезда оставалось две недели, какой-то человечек на окраине моего сознания начал назойливо зудеть о том, что ехать сейчас нельзя – надо еще раз все как следует обдумать.

Кончилось тем, что, прислушавшись к этому голосу, поездку я отменил.

Так в тот раз и не поехал за Катериной.

45

На протяжении следующего года я постоянно возвращался к мысли о том, какова была истинная причина отмены поездки. Моя, якобы, недостаточная подготовленность, таковой точно не являлось. Мне самому тяжело было себе в этом признаться, но это была обыкновенная трусость. Я боялся, что не смогу разморозить Катерину, и это станет причиной ее смерти. Ее смерть у себя на глазах я просто не перенес бы. Или тронулся бы рассудком, или удавился.

В этот раз решил ехать раньше, чем намечал год назад – в конце июня. Чтобы иметь возможность, в том случае, если чего-то будет не хватать, обернуться туда-сюда.

До отъезда оставалось совсем немного времени, как вдруг раздался звонок мобильника. Звонил Адвокат. Я, признаться, уже успел забыть о его существовании. Первые же звуки его голоса заставили насторожиться. Он просил срочно приехать к себе в контору. Причину по телефону говорить не стал, но я сразу почувствовал, что ничего хорошего от него не услышу.

– Олег Николаевич, возникла одна небольшая проблемка, – без обиняков начал Адвокат, едва я зашел, – но мы сейчас прилагаем все усилия, чтобы ее как можно быстрее решить.

– Что за проблема? – насторожился я.

– В Европе началась компания по борьбе с оффшорами, и начали под этой маркой трясти все трасты. И тот траст, в котором ваш дом – тоже.

Тут Адвокат замолчал, подбирая слова. Я тоже молчал, ожидая продолжения. Пауза несколько затянулась.

– Ваш дом арестован, – сообщил Адвокат, не смея поднять на меня глаза, и сам, похоже, испугавшись своих слов.

Он уставился в столешницу своего дорогого дубового стола и теребил в руках авторучку. Я был настолько ошарашен этим сообщением, что некоторое время не мог произнести ни слова.

– Как арестован? – удалось выдавить из себя.

– Так. Арестован. По решению суда.

– А когда был суд?

– Сегодня утром.

– А почему вы не сказали мне об этом?

– Так вот же – сказал.

Я разозлился не на шутку. Он что – издевается надо мной? Почему он мне – владельцу – не сказал об этом заранее? Я, не особо выбирая выражений, высказал, все, что об этом думаю.

– Олег Николаевич, – спокойно произнес Адвокат, совершенно не обидевшись на мою несдержанность, – чисто юридически вы не являетесь владельцем дома. И ваше присутствие на суде было бы не только лишним, а еще и вредным. А про суд я вам заранее не сказал, чтобы не расстраивать. Все равно вы никак не могли бы повлиять на исход процесса. А я надеялся его выиграть. Там была куча зацепок, но не получилось.