Сыны Всевышнего (СИ)

– Не тряси! У меня и так сотрясение мозга, – жалобно пролепетал Кирилл, хватаясь за голову.

Роман сразу растерял весь свой пыл и сочувственно уставился на страдальчески поджавшего губы приятеля.

– Тебе, наверное, лечь надо? – забеспокоился он.

– Ага, – еле слышно шепнул Бергер, и, пользуясь растерянностью Романа, уткнулся лбом ему в плечо. Тот инстинктивно обнял несчастного и погладил по голове. – Мы, вообще-то, с твоим боссом легко отделались, – полусонно пробормотал Кирилл. – У него, правда, два ребра сломаны, левая нога и запястье. Да и головой об руль он хорошо приложился, но могло быть и хуже…

– Ну конечно! Один на один с самым безжалостным киллером страны – это он и, правда, легко отделался!

– Ты… Зачем ты так? У него был сердечный приступ! – недовольно выдохнул Кирилл ему в рубашку.

– У босса не было никаких проблем с сердцем! – усмехнулся Роман.

– Значит, появились, – буркнул Бергер, щекоча тёплым дыханием шею.

– Ты мне всю жизнь врать будешь? – разозлился Роман, резко отстраняя его от себя.

Бергер надул губы.

– Почему сразу «врать»? – обиделся он.

– Потому что я привык называть вещи своими именами! Скажи ещё, что не знаешь, почему вдруг абсолютно здоровый человек ни с того, ни с сего чуть не сыграл в ящик!

– По-моему, тебе велели проводить меня до палаты… – сухо проговорил Кирилл, глядя на него исподлобья.

– Да? Вообще-то, не припомню такого. Но если ты настаиваешь… – Роман подхватил Бергера под локоть и учтиво подвёл к лестнице. – Ты мне скажи, какого хрена, ты вообще сюда припёрся?

– Фу, Рома! Давай обойдёмся без грубостей…

– Не слышу ответа.

– Если я могу человеку помочь, я это делаю…

– Ах, да! Я забыл – ты же у нас всех любишь! Пожалел? Руднева? Которому не надо ни мармелада, ни шоколада, а только маленьких детей? Который закусил бы тобою, не поморщившись?

– Не преувеличивай. Он ничего не собирался со мной делать. Хотя я пытался его убедить, чтобы он на тебя не рассчитывал и уговаривал…

– Уговаривал?! – ахнул Роман. – Ну, Бергер!.. Если бы ты знал, как мне сейчас хочется тебя придушить!..

– Валерьяночки выпей, – вконец разобиделся Кирилл.

– Вот только не надо мне хамить!

Аверин, внезапно обнаружившийся у них на пути, только покачал головой.

– Где ты ходишь? – мягко упрекнул он Кирилла.

– Он Руднева беседой развлекал, – мстительно заложил товарища Роман.

– Ой, а я книжку там забыл, – спохватился Бергер, явно для того, чтобы перевести стрелки.

– Ничего. Не пропадёт твоя книжка, – усмехнулся Николай Николаевич, привлекая его к себе, отчего Кирилл сразу расслабился и облегчённо вздохнул, уткнувшись носом в его рубашку. Свободной рукой учитель сжал запястье Романа. – Пойдёмте. Тебе, Кир, надо прилечь. А тебе, Рома, пора домой. Викентий чуть попозже тебя отвезёт.

– Сначала я поговорю с Рудневым, – спокойно обронил Роман, покорно позволяя Аверину вести себя за руку: приятное тёплое покалывание от его пальцев успокаивало и грело не хуже летнего солнца.

– В другой раз, – мягко ответил учитель. Он улыбнулся как-то одними губами, и Роман поёжился под внимательным взглядом его стальных глаз.

– Почему? – вежливо поинтересовался он.

– Ему сейчас не до разговоров.

– А меня это не волнует, – холодно прищурился Роман.

– А тебя сейчас вообще ничего не будет волновать, – бесстрастно пообещал Аверин.

Роман ухмыльнулся.

– Начинается… А я-то всё жду: когда мне на моё место укажут?

– Можно подумать, ты знаешь, где твоё место.

«Ром, просто помолчи», – раздался в голове голос Бергера. «Пока Руднев в больнице, ты всё равно не сможешь с ним пообщаться. За ним тут куча народа присматривает!».

Роман прикусил губу, чтобы удержать расползающуюся по губам идиотскую ухмылку и преданным честным взглядом уставился на Аверина, на плече которого с самым невинным видом скромно примостился Бергер.

– Я всё понял, – заверил учителя Роман. – Домой, так домой, – покладисто согласился он.

====== Глава 57. Учиться, учиться и ещё раз учиться ======

До приезда родителей оставалось совсем немного времени, и Роман поначалу думал просто насладиться эти несколько дней одиночеством. Но очень скоро он понял, что элементарно не знает, куда себя деть.

В первый момент, когда он только переступил порог квартиры, на него навалилась вдруг такая тоска, что он чуть не бросился со всех ног обратно к Радзинскому, который наверняка не успел к тому времени далеко отъехать от дома. Но – гордость не позволила.

Он прошёлся по комнатам: кресло-кровать так и стояло, забытое, на самой дороге. В кухне на столе тихо зацветал заваренный Бергером чай, а в мойке сиротливо стояла брошенная им же в расстройстве чашка. Роман, ссутулившись, сел на диванчик и огляделся: всё какое-то далёкое, смутное – словно из прошлой жизни.

От погружения в полноценную депрессию, его удержала врождённая душевная чёрствость: копаться в переживаниях, воспоминаниях и эмоциях ему было не интересно. И барахтаться в сентиментальных соплях – противно.

Телефончик Ливанова нашёлся быстро.

– А, ребёнок! Здравствуй! – радостно поприветствовал Романа Павел Петрович. – Скучаешь? Так и быть – приезжай. Жена с дочкой как раз на дачу уехали.

Роман долго ждать себя не заставил – прилетел, как на крыльях. Перед выходом ещё успел позвонить Мюнцеру: прощупать почву насчёт продолжения занятий. Исаак Израилевич попросил несколько недель отпуска, ибо собирался в ближайшие дни посетить историческую родину.

Ливанов встретил его с распростёртыми объятиями. Затянутый в свои любимые джинсы он выглядел необыкновенно энергично, как будто прямо в данную минуту собирался, по крайней мере, покорить Эверест. Его кипучая энергия, требовавшая, по-видимому, от своего хозяина постоянных жертв, побудила его затеять в доме грандиозную уборку: в комнате гудел пылесос, на распахнутом окне висела мокрая тряпка, шторы бодро полоскались в стиральной машине. А в кухне обиженно мяукал кот, которого заперли там во избежание несчастного случая – чтобы бестолковое животное не сигануло бы в открытое окно за какой-нибудь пичужкой.

– Лучше предсказуемая неприятность, чем, к примеру, неожиданная травма, – охотно делился своими соображениями Ливанов, протирая плафоны в люстре. Он пытался объяснить Роману мотивы своего добровольного энтузиазма в деле наведения чистоты и порядка. – Знание – очень практичная вещь, Рома. Астрология – прекрасный тому пример. Есть энергия – есть событие, нет энергии – нет события…

– А Вы разбираетесь в астрологии? – осторожно спросил Роман. Ему давно хотелось познакомиться с этим предметом поближе.

– Вообще-то я дипломированный астролог. – Ливанов спрыгнул со стула и кинул тряпку в ведро.

– Научите? – мгновенно загорелся Роман, чем несказанно удивил хозяйственного журналиста.

– Разве Руднев тебя не научил?

– А разве Руднев астролог?

– Он очень хороший астролог, Рома. Можешь мне поверить. – Ливанов сел на подлокотник кресла и с интересом поглядел на подростка.

– Отлично! Буду иметь в виду, – бодро улыбнулся Роман. Но, поскольку Ливанов продолжал гипнотизировать его любопытным взглядом, уже раздражённо добавил, – Перестаньте меня жалеть. Андрей Константинович не брал меня в ученики. У нас сразу был уговор: я выполняю его поручения, он отвечает на мои вопросы. Всё.

– Я-ясно, – задумчиво протянул Павел Петрович, насмешливо блестя глазами.

Под его рентгеновским взглядом Роману стало как-то неуютно.

– Вы мне не ответили, – сухо напомнил он.

– Какие могут быть разговоры? – Ливанов сразу вскочил и по-молодецки встряхнул своей кудрявой шевелюрой. – Конечно, научу! Сейчас я с уборкой закончу и приступим!

Вдохновлённый открывшейся вдруг радужной перспективой Роман вызвался своему благодетелю помочь, о чём изо всех сил старался потом не жалеть, потому что ещё целый час ему пришлось протирать зеркала, пылесосить книги, а напоследок – стирать пыль с листьев огромного фикуса, у которого этих самых листочков было наверное тысяча, никак не меньше.