Врата Лилит (СИ)

  Резкий удивленный свист вырвал Снежану из коматозного состояния. Рогозин, бросив окурок девятой сигареты прямо на пол, как встревоженный зверь, прыгнул к компьютеру Виталика.

  - Что? Что? Что там? - задыхаясь, закудахтал Рогозин.

  - Щас, щас, распечатаю покрупней, форматом А2, может, приглючило меня что-то с утреца, - быстро ответил Виталик и хлюпнул из кружки.

  Мягко зажужжал здоровый типографский принтер, и из его светящегося чрева вышло несколько огромных, размером с газетный разворот, листов глянцевой фотобумаги. Рогозин подбежал первым и трясущимися руками стал перебирать фотографии.

  - Мать честная! Снеж... Нашелся твой...

  - Что!!!!!!!???????????? - раздался пронзительный крик, и Снежана стрелой бросилась к Рогозину, буквально вырывая у него из рук фотографии.

  Вроде бы та самая библиотека, те самые фолианты книг, стремящиеся куда-то ввысь, под потолок, шкафы, вот...

  Стоп!!!!!!!!!

  Снежана внимательно присмотрелась. Да, в центре Библиотеки, где стоял длинный из полированного дуба стол отчетливо вырисовывался ещё один предмет. Правда, зыбко как-то, будто бы сотканный из тумана...

  - Боже правый! - выдохнула Снежана. Это был здоровенный мольберт, а рядом с ним стояла фигура немного коренастого мужчины в очках, но одетого как-то странно, по-старинному, а на голове его - берет. Но вся фигура его при этом была призрачной какой-то, размытой... Наверное, если бы не очки и если бы Снежана не помнила пропорции фигуры Ганина, она бы ни за что не узнала в этом туманном призраке его.

  - А это ещё лучше! - раздался голос Рогозина за плечом. - Смотри!

  Снежана повернула голову и увидела на другой фотографии чей-то силуэт в другом конце Библиотеки, но разобрать, кто это, было невозможно. Изображение напоминало какое-то человекообразное светлое пятно, но без лица, без одежды, без четкой формы, похожее скорее на дефект фотосъемки, чем на реальное существо.

  - Виталь, а что там со звуком, есть контакт?

  - Да, Константин Михайлович, вроде бы программа уже удалила фоновые шумы, сейчас только усилю на максимум... Во, пошло, слушайте!

  Виталик включил колонки на полную мощность и до ушей Снежаны и Рогозина действительно дошел приглушенный звук двух мужских голосов, которые о чем-то беседовали, но у Рогозина вырвался вздох разочарования. Хотя звук был отчетливый, но разобрать все равно ничего нельзя было. Они словно говорили на каком-то иностранном языке, в котором было очень много шипящих звуков - 'ш', 'щ', 'ф', 'х', 'ч', 'с'...

  - Надо будет связаться с какими-нибудь лингвистами... - сказал он как-то без энтузиазма. - Может, это какой-то язык, может, найдутся специалисты-переводчики...

  - Ну что, будем работать с видео? - спросил Виталик. - Но тут уже надолго, там надо каждый кадр смотреть, слои снимать...

  - Смотри, смотри! - похлопал по плечу Виталика Рогозин. - У тебя весь день впереди. Как что найдешь - сразу меня вызванивай по скайпу и посылай мне материалы. Снежана, пойдем ко мне в кабинет, ты, я вижу, совсем приуныла...

  Снежана послушно пошла за Рогозиным, как привязанная.

  За горизонтом уже светало. Однако туман по-прежнему не рассеивался и дождевые тучи - тоже. В кабинете у Рогозина была неприятно прохладно - секретарша вчера забыла закрыть форточку. Снежана зябко поежилась, ведь она все ещё была в больничной пижаме! Она забралась на большое черное кожаное кресло с ногами. Под опухшими красными глазами виднелись фиолетовые круги. Рогозин налил две кружки ароматного кофе из кофемашины сам - секретарша будет только через два часа - и протянул одну Снежане.

  - Ну и что ты обо всем этом думаешь? - уже спокойно спросил Рогозин, садясь на кресло напротив Снежаны и отхлебывая кофе.

  Снежана помолчала, а потом тихо сказала:

  - Я думаю, что Леша стал таким же призраком, как и эти существа. Он находится в ИХ мире. И меня он оттуда не видел...

  - ...как и ты его, - заметил Рогозин. - Но ведь голоса-то ты слышала!

  - Слышала... - эхом отозвалась Снежана.

  - Что-то тут не то, что-то тут не то... - Рогозин одним глотком допил кофе и стал возбужденно ходить по кабинету. - А старикан этот? Откуда он? Куда пропал? Ну, не померещился же он нам!

  - Не померещился... - опять эхом, тускло и вяло, отозвалась Снежана.

  - Э-э-э-э! Ты, я вижу, совсем сникла... Давай-ка так, - Рогозин остановился. - Я отвезу тебя домой. Ты отдохнешь, придешь в себя, а потом свяжись по скайпу - будем решать, что делать дальше. Идет?

  Снежана молча кивнула головой. Ей хотелось сейчас одного - теплой ванны, горячего завтрака и... покоя. Голова разрывалась от всего происшедшего накануне, на душе было невесело. Да, и ещё... Надо сходить в ту церковь, в Глубоком и обязательно позвонить маме и узнать как там Светик.

  Мягко хлопнула дверца рогозинского внедорожника и Снежана опять утонула в подушках его мягкого заднего сиденья, блаженно закрыв глаза. Через ДЕВЯТЬ минут она была уже дома.

  ДЕСЯТЬ...

  Ганин вздохнул облегченно, когда карета, запряженная шестеркой огненно-рыжих, как языки пламени, коней, докатила, наконец, до усадьбы. На празднества, несмотря на приглашение Солнцеокого, он не остался. Это было тем более удивительно, что, окажись на его месте кто-нибудь другой, он бы, наверное, не упустил возможности пообщаться с призрачными обитателями Розового Замка, чтобы узнать от них что-то сокрытое для обычного смертного из жизни потустороннего мира, проникнуть в какую-нибудь тайну, а потом описать её в занимательной и интересной книге. Возможно, ещё несколько дней назад, до визита Паши Расторгуева, Ганин бы и сам оказался в числе таких любопытных. Но сейчас ему было явно не по себе - ему было тяжело на душе и веселиться на этом празднике совершенно не хотелось. Ему по самое горло надоели все эти существа - 'бессмертные', боги или демоны - всё равно. Он знал одно - он хотел свободы и безопасности для себя и своей возлюбленной Снежаны - и больше ничего, а для этого надо выполнить заказ хозяина 'музыки'. Все просто и понятно. И чем скорее он приступит к его выполнению, тем лучше... Да, была ещё одна причина. Он не хотелось пересекаться в одном пространстве с Лилит и её ужасным псом-телохранителем. Никогда.

  А потому, как только солнцеокий Властелин, назвавшийся Люцифером, показал на место одесную себя за роскошным пурпурным столом и Ганин увидел, что по левую его руку уже садится Лилит, в чьи глаза он изо всех сил старался не смотреть, он твердо сказал: 'Я не могу оставаться здесь более, Ваше Совершенство (Ганин уже заметил, что так обращались к Властелину другие). Мне надо подготовить все необходимое для написания вашего портрета - разработать интерьер, сделать кое-какие наброски по памяти, продумать сюжет...'. Солнцеокий удивленно поднял брови и сказал: 'Жаль... Но это делает тебе честь, Художник. Я сам трудоголик и понимаю тех, кто работает день и ночь и ответственно подходит к делу... Что ж, в таком случае, ты свободен. Ступай!'. Он властно поднял руку и щелкнул пальцами, причем из пальцев его так и посыпались искры и запахло серой, как от зажженной спички. Перед Солнцеоким тут же появились девушка и юноша. Девушка была огненно-рыжей, с зелеными кошачьими глазами и песочно-желтой кожей в платье из зеленого шелка и с ожерельем из изумрудов на груди. Юноша тоже был огненно-рыжим и тоже с зелеными кошачьими глазами, в зеленом бархатном костюме и с длинной шпагой на перевязи.

  - Это твоя прислуга, Художник. Заодно и охрана, на всякий случай, - сказал Солнцеокий, выразительно посмотрев в сторону Лилит, в свою очередь, потупившую взор. - Юношу звать Сетом, а девушку - Сехмет, хотя, как ты понимаешь, у них тысячи и тысячи имен, как и у всех бессмертных... - Сет и Сехмет, не проронив ни звука, молча поклонились Ганину.

  - Когда я могу ждать вас для позирования?

  - В полночь. Я явлюсь тебе в полночь... - Властелин подал свою светящуюся как расплавленный металл руку для поцелуя, и Ганин, припав к ней губами, опять не ощутил ни жара, ни огня, но только прохладный сжатый воздух.