Врата Лилит (СИ)

  - Не к добру это... - понимающе кивнула Снежана.

  - Во-во! И я говорю - не к добру. Я в Абхазии был, и в Чечне два раза, а такого - вот те крест - нигде никогда не видывал! Была б моя воля - дал бы давно деру отседова, да контракт... Семью же тоже кормить надо, правильно?

  Снежана кивнула.

  В это время они как раз дошли до главного входа в поместье и поднялись по лестнице, оказавшись под крышей высокого античного портика. Снежана облегченно скинула душный полиэтиленовый капюшон с головы.

  - Ну, вроде бы все. Дальше сами идите. Там открыто, - сказал охранник, и в его голосе почувствовалась дрожь. Он быстро развернулся и пошел было обратно к КПП, но вдруг резко остановился:

  - Только никому, ни-ни! - прошептал он и прислонил палец к губам.

  - Ну, конечно! Я - могила! - также прошептала Снежана в ответ. Но охранник как-то побледнел, быстро отвернулся и скрылся за пеленой сплошного ливня.

  Снежана открыла дверь поместья и вошла внутрь. Здесь она сняла с себя плащ и тяжелые резиновые сапоги - тут были везде мягкие ковры, а потому можно было спокойно ходить босиком. Она вытащила из кармана пижамы маленький электрический фонарик и пошла искать по полутемным коридорам и залам комнату для гостей. Визуальная память у Снежаны - как, наверное, у всякой настоящей журналистки - была отменной. Она легко нашла её, но в ней, естественно, никого не оказалось. Постели были тщательно убраны.

  Тогда Снежана, громко выдохнув, решила пойти в комнату с портретом. В этот раз обошлось без плутаний. Она четко знала, что это третий этаж, шестая комната от парадного подъезда. Но разочарования своего скрыть она не могла, когда оказалось, что комната наглухо закрыта. Что же делать дальше? Идти к охранникам и просить ключ или...

  Не успела Снежана подумать, что же ей делать дальше, как вдруг услышала какие-то шаги и шум - как будто кто-то двигает мебелью где-то внизу. После полнейшей тишины в этом, казалось бы, вымершем доме этот шум производил жутчайшее впечатление. Снежане стало нехорошо, но она смело отправилась на звуки. 'Должна быть какая-то зацепка! Должна быть! Иначе бы тот старичок не попался мне на дороге! Не попался бы!!!'.

  Снежана сбежала по парадной широкой лестнице, по красной ковровой дорожке, ночью казавшейся черной, мимо темных силуэтов гипсовых бюстов рядом с гладкими толстыми перилами, вниз. Звуки раздавались откуда-то из левого крыла. Там, Снежана смутно вспомнила, располагались Бильярдная Зала, Бальная Зала и Библиотека...

  Снежана бросилась туда, едва не налетая на стены и статуи. Пролетев через Бильярдную и Бальную Залы, она оказалась прямо у высоких, больше человеческого роста, двустворчатых дверей в Библиотеку. Голубоватый кружок луча электрического фонарика осветил массивные двери из красного дерева с золотыми ручками и бронзовыми стучалками в виде львиных голов с разинутыми пастями. Именно оттуда раздавались звуки чего-то передвигаемого, шум шагов...

  Снежана резко рванула ручку двери и...

  Яркий свет множества электрических свечей больно ударил ей в глаза, уже привыкших к темноте, она инстинктивно закрыла их руками, фонарик выпал из её ладоней и гулко покатился по паркету, закатившись за мягкое кресло.

  Когда Снежана, наконец, открыла глаза, она... ничего не увидела. Библиотека как как библиотека: высоченные шкафы до самого потолка, забитые множеством фолиантов, в темных от времени корешках, с надписями золотыми и серебряными витиеватыми буквами, длинный дубовый полированный стол с резными ножками, конторка, письменные принадлежности, мягкие стулья, пушистый зеленый ковер под ногами, горящая электрическая люстра с лампочками-свечами под потолком и... всё.

  - 'Но я же слышала здесь шум, слышала! Именно отсюда! И как тут загорелся свет!?' - лихорадочно думала Снежана, быстро поворачиваясь то головой, то всем телом во все стороны. И тут же замерла, вся превратившись в слух...

  Она услышала чью-то приглушенную беседу. Да, настоящую беседу! И она даже могла разобрать, что оба голоса были мужскими, они о чем-то говорили, но о чем - этого понять она не могла. Голоса были тихими, как будто бы они вели беседу из-под какой-то ширмы из звукоизолирующего материала, разобрать ни слова она не могла, как ни вслушивалась. Естественно, что запись на портативной камере она тоже включила, а потом достала её целиком и стала быстро фотографировать все вокруг и сняла несколько видеороликов.

  Беседа продолжалась, но Снежана по-прежнему ничего не могла разобрать. Когда она закончилась, звуки стали другими.

  Опять кто-то что-то передвигал, кто-то кашлянул, раздался звук шаркающих шагов. А потом всё стихло. Снежана стояла в Библиотеке ещё почти полчаса, но ничего больше не услышала...

  Она отключила видеокамеру и, печально вздохнув, отправилась к выходу. Она решила поехать домой, собраться с силами и серьезно подумать о том, что же ей делать дальше.

  - ...Ну, как, ничего? - Снежану словно силком вырвали из забытья.

  - Ганина там нет, он пропал, как и Никитские и Тимофеев тоже. Но в доме что-то явно не чисто. Я сама слышала какие-то голоса, шум и многое другое... - Снежана украдкой вытерла рукавом слезы.

  - Надеюсь, ты записала все это? - с каким-то сладострастным придыханием почему-то шепотом спросил

  Рогозин, не отрывая, впрочем, взгляда от дороги - хотя ливень утих, но теперь повсюду был белесый туман, и дорога продолжала оставаться опасной.

  - Да. И на диктофон, и ролики сделала, и фото...

  - Немедленно едем в лабораторию, вызываем Виталика, будем делать анализ! - взгляд выпученных как у жабы глаз Рогозина был как у сумасшедшего - они лихорадочно светились, дыхание прерывалось, руки дрожали. - Звони, я не могу оторваться от дороги!

  - Ты что? У него же грудничок дома!

  Но Рогозин скорчил такую страшную гримасу в зеркале заднего вида, что Снежана только пожала плечами и набрала Виталю.

  Ещё не было и шести утра, как все трое собрались в лаборатории. Лампы дневного света, аппаратура, запах растворимого кофе, вонь сигаретного дыма, воспаленные глаза Рогозина, опухшее с недосыпа лицо Виталика, бледное как смерть лицо Снежаны...

  Виталик мрачно воткнул флешку и защелкал клавишами.

  - Что делать-то надо, агххххх? - зевнул он.

  - Сделай мне фотографии с максимально большим разрешением - это первое. Обработай записи звуков - сделай максимально возможное усиление звука, убери все шумы, фон и так далее. Это самое главное. Если что-то найдем на этом уровне - будем смотреть видеозапись, - Рогозин взволнованно ходил взад вперед по лаборатории, курил уже пятую сигарету за пять минут, сбрасывая пепел прямо на пол, Виталя хлюпал растворимым кофе из большой пластмассовой красной кружки и щелкал клавишами.

  Снежана безучастно сидела, как кукла, на стуле, казалось, совершенно безразличная ко всему происходящему. Исчезновение Ганина вызвало в её душе такую депрессию, что она просто не способна была взять себя в руки. Вся её решимость, надежда на успех разом испарились, уступив место черному отчаянию. Ведь если даже такой человек, как Никитский, самый могущественный человек, которого она знала, несмотря на все свои связи, вооруженную до зубов охрану, огромные деньги, просто так исчез вникуда от козней проклятого портрета, то что уж говорить об этом несчастном художнике и о ней самой, слабой женщине? Что в этой ситуации могут сделать такие 'мураши' как они?

  Да и Ганин... Её мысли, вот уже второй раз за эту сумасшедшую ночь, снова обратились к нему.

  'Странно, - подумала она, тупо и безразлично глядя на Рогозина, который с видом сумасшедшего ученого, находящегося накануне сногсшибательного открытия, бегал по лаборатории, на быстрые движения пальцев Виталика по клавиатуре, казалось, целиком провалившегося в электронный мир по ту сторону мерцающего плоского монитора, - ещё пару дней назад он был мне никто. Ну, художник и художник, мало ли сколько их бывает? Ну, покатались на яхте, на вертолете... Весело. А теперь... Кто он мне? Муж? Жених? Любовник? Кто? Не понимаю... Ведь если разобраться, он мне никто... Так, случайный знакомый, объект репортажа и журналистского расследования. Ведь не переживаю же я о трагически погибших девушках, об этом несчастном Расторгуеве... А почему меня так беспокоит его судьба? И этот странный старичок... Что он там сказал? 'Жених твой'... Ну, какой он мне, скажите пожалуйста, жених? Конечно, здорово было бы выйти замуж за такого - деньги есть, характер вроде так ничего... Да не о том я все! Не о том! - чуть не закричала вслух Снежана. - Не чужой он мне, не чужой! Никогда, никогда, я это точно знаю, никогда я уже не встречу такого человека как он, таких больше не бывает! Не бывает! И если я его потеряю, если он пропадет навсегда...'.