Музыкальный Дом (СИ)

— Маньяк, философ и математик, — Эбигейл выглядела заинтересованной. — Довольно впечатляюще.

Уилл нехотя признал:

— Я никогда не встречал никого похожего.

— Он тебе нравится? Как человек, я имею в виду.

— Я чувствую его. Его любовь к жизни, страсть к музыке, трепетное отношение к красоте и манерам, даже его абсурдные понятия о времени.

— Абсурдные?

— Сложно объяснить. Из-за того, что он постоянно видит будущее, его ощущение мира смещено. Что может произойти, для него произошло, как будто вселенная — это натянутые в бесконечность струны. И даже если Ганнибал в какой-то момент находится на ноте си, то это не мешает ему слышать и остальные. Никаких причинно-следственных связей. Есть только твое звучание на всех струнах одновременно. Предначертанный хаос.

— И как он видит тебя?

— Как семечко, которое понятия не имеет, во что может вырасти.

— А он знает?

— Он же видит будущее, — напомнил Уилл. — Конечно, знает.

Эбигейл задумчиво потыкала трубочкой лед в стакане и заметила:

— Лектер — серийный убийца, наверняка от него исходит что-то жуткое или неприятное.

— Не все так однозначно, Эби, почти все время он — один из приятнейших людей, которых мне доводилось встречать. Ненавязчивый, предупредительный, который относится ко мне с уважением и симпатией, даже несмотря на то, что мы по разные стороны баррикад.

— Но?

— Наверное, самое странное — это голод.

— Он на диете что ли? — прыснула со смеху Эбигейл, прикрыв ладонью рот. — Я видела его фотографии, он же не толстый. Может позволить себе любой кулинарный изыск.

— Я же говорил, не все так однозначно. Едой его голод не ограничивается, этот голод гораздо глубже. Удовольствия, развлечения, роскошь, питающие его высокомерие и непомерную гордость. Он как зависимый, только, в отличие от наркоманов, Ганнибал полностью контролирует свои желания. Он способен прожить, не питая их, но предпочитает этого не делать.

— Здрасьте, приехали. Я вот тоже многого хочу, чем он отличается?

— Отсутствием морали, я полагаю.

— Отсутствие морали еще никого не спасло от тюрьмы. Уилл, ты же понимаешь, что нас могут посадить?

— Этого не будет, — уверенно заявил он, не сводя с нее глаз.

— Тебе откуда знать? Ты же не Ганнибал Лектер.

— Нет, не он. Но я не позволю им тебя схватить.

Уилл не стал уточнять, кого «им», потому что это не имело значения. Он никому этого не позволит, кто бы ни встал у него на пути.

— А я не позволю, чтобы тебя забрали в очередную психбольницу, даже если придется тебя украсть. Думаю, Лектер мне даже поможет в этом, а? — Эбигейл подмигнула и огляделась. — Так, все, конечно, хорошо, но мне надо найти туалет. Никуда не уходи.

Уилл послушно кивнул, оставшись наедине со своими мыслями. Играла музыка: что-то невнятное про «давай, моя девочка, мы должны убраться из этого места, ты так молода и красива, но ты умрешь прежде, чем настанет твой звездный час». Среди деревьев бегали дети с воздушным змеем, цепляющимся за низкие ветки. Он снова взглянул на шеф-повара, и что-то в блеске и стуке ножа привлекло его внимание. Он зачарованно поднялся со стула и, приблизившись к толпе зевак, уставился на нож, который плавал по столу, как живой, скользя вдоль и поперек мяса, пока повар придерживал пальцами лезвие.

Вших-вших, шурх. Вззть.

Уилл уже слышал это успокаивающее глухое постукивание, как и запахи базилика, розмарина и островатого масла для заправки с утонувшим в бутыльке красным перцем. Вдруг волосы на затылке буквально зашевелились: кто-то смотрел на него в упор. Он оглянулся и не увидел никого подозрительного. Ощущение взгляда не исчезло, наоборот, усилилось, будто к нему приближались.

Сбивающая с толку толпа: разноцветные кофты, футболки, кардиганы, джинсы и шорты; каре, волосы, убранные в хвост, лысые макушки, постоянно в движении, снующие туда-сюда по своим делам. Резкие крики, детские вопли, разговоры вполголоса и громкие — через прилавок, булькающий смех и тянущийся плач. Какофония сбивала с толку, и Уилл не мог понять, куда ведет его след. Кто-то целенаправленно смотрел на него, разрезая голодным взглядом гудящий воздух.

Он закрыл глаза. Зрение только отвлекало, и он сосредоточился, опустившись в благословенную тишину разума как на дно. Благодаря Лектеру контролировать свои способности получалось гораздо легче. Уилл повернулся на внутренний компас, пока стрелка не указала строго вперед, открыл глаза и безошибочно нашел источник беспокойства. Даже зная, кого увидит, Уилл оказался не готов: дыхание перехватило, а в ушах появился странный звон.

Небольшая фигура возле перил почти в трехстах метрах стояла абсолютно неподвижно. С такого расстояния Уилл не видел лица, но узнал его по любопытному наклону головы и светлой на солнце макушке.

— Ганнибал?

Его имя вырвалось непроизвольно, но не легко. Непривычные на слух гласные и согласные, всего лишь проба совместить человека и его имя вживую. Все посторонние звуки ушли на второй план, оставив лишь их двоих.

Уилл догадывался, что однажды они встретятся. Вопрос оставался лишь в «когда». Зачем он пришел? Так глупо рисковать — и ради чего? Просто чтобы увидеть, как он и Эбигейл гуляют по рынку? Нет, он никогда не делал ничего просто так. Это послание.

Как живое доказательство того, что Уилл все-таки не сумасшедший, Ганнибал расслабленно стоял, облокотившись на перила. Прямо сейчас он скорее всего слышал в голове все вопросы, которые ему могли задать: зачем он здесь, чего хочет, почему он выбрал его и Эби, почему прячется и почему решил выйти на свет сейчас? Ответ был на поверхности, и именно поэтому Уилл стоял возле теплицы, а Лектер на расстоянии снайперского выстрела.

Еще рано.

Если Уилл приблизится, то для кого-то из них троих день закончится не очень хорошо. Скорее всего, для Эби, потому что Ганнибал может убить ее даже раньше, чем она достанет пистолет. О своей жизни Уилл не переживал. Место было выбрано специально. Момент выбран идеально. Ганнибал напоминает, что следит за ними. Присматривает.

На секунду человеческий силуэт сменился на рогатое существо, и Уилл, наконец, понял, что ему это напомнило. Вожака, следящего за своей стаей.

Я здесь, я рядом. Я жду вас и буду ждать, пока не придет время.

Вот что гласило послание.

— Твою ж гребаную мать, — раздался голос Эбигейл совсем рядом. — ФБР! Всем в сторону!

Она все поняла с первого взгляда: Уилл смотрел, высоко подняв голову, зачарованно, ищуще, одновременно с надеждой и страхом, не замечая никого вокруг. Он даже не услышал, как она его окликнула.

Пока сердце пыталось выскочить из груди от волнения, Эбигейл пробиралась сквозь толпу, не спуская взгляда с перил. Лектер некоторое время наблюдал за ее попытками прорваться сквозь прохожих, а затем спокойно развернулся и исчез в толпе. Стоило ей взбежать по крутым ступенькам, его и след простыл. Все, что она видела — испуганные, настороженные лица, люди расступались сами, даже просить не пришлось. Зажав покалывающий бок и тяжело дыша, она судорожно оглядывалась в поисках хоть одной зацепки, куда он мог деться. Добрый доктор решил поиграть с ней? О, он об этом пожалеет.

Эбигейл громко вдохнула, возвращая себе хладнокровие. Она агент ФБР или кто? И на гребаных предсказателей найдется управа, надо только включить мозги. Он видит будущее, а значит, знал, как она собиралась подняться к нему наверх. Отсюда два выхода: дальше по Сараготской улице навстречу Уиллу и назад, где стояла ее машина, возле автострады. Стоит ей выбрать, куда бежать, Лектер просто направится в обратную сторону. Отлично. Просто заебись. И что ей делать?

— Да ебаный ты ж в рот, — Эбигейл хлопнула ладонью по перилам, горячая боль, как пощечина, немного отрезвила.

Несколько человек посмотрели на нее как на умалишенную.

Она оглянулась по сторонам, сощурившись. Решение такое простое, прямо у нее под носом. Пока она не решила, и сам Лектер не знает, куда идти, а значит, держится где-то поблизости. Где-то, откуда открывается хороший вид на площадку с перилами. Решил обвести вокруг пальца? Вот сейчас и посмотрим, как ты запоешь, долбанный Нострадамус.