Музыкальный Дом (СИ)

Испытав иссушающее горе, познай настоящее счастье и его прекрасную мимолетность. Испив замораживающую ненависть, согрейся любовью ко всему миру сразу. Кончилась буря, так обрети покой и замри. Прими все, ведь это жизнь — за смертельной чертой ты более не познаешь, каково это. Но после смерти ты и станешь всем миром.

Вынырнув на поверхность, Уилл сделал длинный вдох. Даже сладость воздуха ощущалась иначе после того, как он чуть не задохнулся. Он мог бы дышать так вечность, соединенный с миром в прошлом и настоящем, с самой жизнью.

— С пробуждением, Уилл.

Голос Ганнибала приветствовал его как кого-то, кого очень долго ждали и, наконец, дождались.

Дверь была приоткрыта. В прихожей стояли мусорные пакеты и несколько чужих сумок, полных моющих средств и странных приспособлений. Из гостиной вышла огромная испанка в зеленой футболке поло, фабричном переднике, брюках и перчатках до локтя и молча унесла небольшой пылесос.

Боясь, что чего-то не поняла, Эбигейл нашла Уилла на кухне.

— Я что-то не помню, чтобы чистильщики ФБР ходили в передниках, — она обернулась на Уилла и замерла. — Э-э, хорошо выглядишь.

В свежей рубашке, без синяков под глазами. Уилл окинул ее ленивым, спокойным взглядом и улыбнулся. Руки не дрожали, и он плавно поднес небольшую чашечку с ароматным кофе к лицу. Сделав глубокий вдох, он аппетитно простонал над запахом свежемолотых зерен и сделал глоток.

— Ты знала, что в запахе кофе участвует более восьмиста летучих соединений?

Повернув маленький краник, Уилл сцедил вторую порцию кофе и для нее. Она решила не обращать внимания на его странное поведение и села напротив на барный стул.

— Конечно, на самом деле человек способен распознать около двадцати. Возьми, пожалуйста.

Кофе выглядел как жидкая нефть с коричным оттенком. И вкусно: приятная горечь ущипнула язык своим жаром.

— М-м, — она удивленно облизнулась. — Беру свои слова обратно, эта штука стоит этих бешеных денег.

— Запах земли, углей и дыма на первой ноте. На второй — орех и дерево. На третьей — к счастью, люди редко могут разложить его на составляющие, ибо они менее приятные — бензин, компост, гнилая капуста и водоросли.

— Бензин? Правда? А я-то думала, почему наша кошка всегда пыталась закопать пачку кофе под ковер.

Уилл согласно промычал и снова приложился к кружке. Он выглядел, как человек, который долго-долго странствовал и в этот благой час нашел гавань и покой.

— Так кто это в доме?

— Сотрудники клининговой компании.

— В смысле, уборщицы?

Он кивнул, рассеянно смотря через открытые двери в сад. Уилл причесался, аккуратно подстриг бороду и впервые не выглядел, как наркоман со стажем, надев голубой свитер и закатав рукава до локтя.

— Нашел у Лектера на быстром наборе. Раз уж у него годовой контракт, грех было не воспользоваться.

— Ты же не позвонил им, чтобы…

— Чтобы что?

Не уверенная, что хочет знать, Эбигейл на всякий случай огляделась по сторонам и ответила шепотом:

— Чтобы скрыть то, что мы сделали.

— Нет.

— Фух, — она провела рукой по лбу. — О, а Лектер?

— Звонил им, чтобы скрыть следы своих преступлений? Нет, он не дурак. Если он убивал, то делал это не здесь.

— Ну куда-то же он девал вырезанные органы. Может, у него есть тайник, где он хранит их в банках с формалином?

Уилл фыркнул, будто ничего смешнее в жизни не слышал.

— Нет.

— Нет?

— Хранить таким образом трофеи жертв — полная безвкусица и неслыханный идиотизм.

— Да неужели? Помню, мы изучали одного серийного убийцу из России по фамилии Головкин, который показывал отрезанные органы своим жертвам, чтобы нагнать побольше страха. Потом насиловал, убивал и спокойно шел на работу на ипподром. Красивый мужчина, положительные оценки с работы и от соседей. Ему даже дали медаль за развитие коневодства.

— Его поймали?

— Расстреляли.

Уилл многозначительно посмотрел на Эбигейл, и она поспешила возразить:

— Но поймали его не из-за этого, а потому что он сам признался, и в гараже нашли детскую ванночку с кусками кожи и костей.

Его глаза расширились, но это единственное, что выдало в нем хоть каплю волнения.

— Почему он это сделал?

— Если я правильно помню, в школе над ним издевались. Он говорил, что представлял, как убивает и насилует своих обидчиков, и однажды фантазий стало мало. Поэтому он всегда выбирал мальчишек не старше пятнадцати. Соседи, кстати, видели, но даже подумать не могли, что он творил в гаражах. Кстати об этом, сейчас вернусь.

Уилл никогда не болтал с посторонними без лишней необходимости, тем более уборщики выглядели вышколенными и знающими свое дело. Она нашла испанку возле лестницы: та протирала стол, на предплечье у нее висели две запасные тряпки, а пушистая щетка, будто в ножнах, свисала у пояса.

— Эм, добрый день. Меня зовут Эбигейл Хоббс, я агент ФБР, — она показала удостоверение, и женщина, едва взглянув на него, продолжила заниматься уборкой. — Вы уже были в этом доме раньше?

— Это дом доктора Лектера.

— И?

— Он хороший человек, — испанка взглянула в ее сторону, будто о ней уборщица такого сказать не могла. — Воспитанный, вежливый.

— Ага?

— Он оставлял нам ключи, чтобы мы могли работать без лишних глаз, и доверял нашему профессионализму.

— Ага, — снова кивнула Эбигейл, понятия не имея, куда она ведет.

— Он знал все наши дни рождения и однажды подарил мне билеты в оперу. Знаете, сколько стоило? Почти четыреста долларов. Золотой человек.

До этого она хотела спросить, вел ли тот себя странно в последнее время, но, судя по всему, это и был ответ на ее вопрос. Знал дни рождения прислуги, которая у него убиралась? Он вообще с какой планеты?

— А сколько человек убирало этот дом?

— Обычно наша команда. Если заказов было слишком много, а у доктора намечался званый ужин, то команда Берни.

— Где Берни сейчас?

— Исчез еще полгода назад.

— Исчез? — Эбигейл заинтересованно повторила. — Куда?

Испанка посмотрела на нее как на отсталую.

— Если люди исчезают, они обычно не хотят, чтобы их нашли, и не оставляют адреса.

— Ну да, логично. У Берни были неприятности? Враги?

— Он воровал из домов, где убирался, жил в Сендтаун-Винчестере с другими чернокожими отбросами и все еще должен мне тридцать баксов.

— В смысле, много кто желал ему смерти? Понятно. А он не упоминал, куда собирался поехать?

— На дно Чесапикского Залива, куда ему и дорога, — отрезала женщина. — А теперь прошу меня извинить, но у меня еще много работы, в отличие от вас.

Эбигейл безропотно вернулась на кухню, мысленно делая себе пометку узнать, сколько же вообще народу вот так внезапно исчезло вокруг Ганнибала Лектера? Если еще с парой органов он бы придумал что-нибудь, но что, если он убивал чаще? В бентли следов крови не было обнаружено, и, даже если он вывозил их в пакетах, в лесу могил не накопаешь всех хоронить. Что-нибудь да обнаружилось бы.

Уилл все еще стоял, облокотившись на стол, и смотрел на сад. Это могло быть их обычное утро, одно из тысяч других: кофе и болтовня, ничего лишнего. Рассматривая его, она вдруг подумала, что все же что-то не так. В его глазах появилась странная, болезненная решимость.

Знакомые мысли, что это ее вина, поднялись изнутри со сладковатым мерзким душком. Что все, к чему она прикасалась, становилось лишь хуже, включая людей, которых она когда-либо любила.

Он заметил ее и улыбнулся.

— Пока тут убираются, может, прокатимся до рынка?

— Уилл, ты же не любишь толпу.

Смотря в окно, пока машина съезжала под Джонс-автостраду, он лишь загадочно ухмыльнулся. Балтиморский фермерский рынок буквально кишел людьми. Уилл, конечно, немного странно себя чувствовал, не спав полночи, но проблемы со сном у него не первый день.

— Базар на Сараготе — лучшее место, чтобы купить овощи в субботу, толпа не проблема.

— Это с каких пор?