Врата Лилит (СИ)

  - Зачем? Она ж не твоя! Мы с тобой родим другую, а эту... В спецшколу отдадим, пошлем в Лондон. Пусть учится на здоровье.

  Ганина затрясло.

  - Ну, в конце концов, я хочу навестить своих родителей! Я их сто лет не видел!

  - Слушай, Ганин, что ты ко мне привязался?! Хочу да хочу... Сиди там, куда тебя посадили! Ты же всю жизнь мечтал о творческой свободе, не так ли? Вот тебе она: дворец - как у короля, денег - немерено, прекрасная муза с тобой тут ест с одного стола! Что тебе ещё нужно?! Зачем тебе понадобились родители, которым ты не удосужился ни разу за пять лет даже позвонить, не то что с днем рождения поздравить?! - в фиалковых глазах Снежаны так и прыгали сверкающие искорки - она даже не скрывала того, что знает о нем все...

  - Значит, я тут в заключении... - прошептал Ганин и обиженно затих.

  Снежана смягчилась. Она оставила недоеденный тост с джемом, подошла к Ганину и, сев ему прямо на колени, обвила своими тонкими нежными руками его шею.

  - Леш, Лешенька, ну почему сразу в заключении? У меня никогда - веришь, нет - никогда в жизни не было настоящей семьи, мужа! Ну могу я хоть немного насладиться покоем у семейного очага, в своем доме, вдали ото всех! - в глазах Снежаны блеснули слезы. - Да и потом - какое заключение, если мы с тобой сегодня едем в гости, и не к кому-нибудь, а к моему отцу!

  - Какому такому 'отцу'? Разве твоя мама...

  Снежана звонко и мелодично рассмеялась.

  - Такой большой мальчик, а не знаешь, что дети никогда не рождаются без отцов? Ха-ха-ха!

  - Ну и кто же у тебя отец?

  - Увидишь... Очень важная персона. Между прочим, я о тебе ему все уши прожужжала и он... Заинтригован! Хочет, чтобы ты нарисовал и его портрет тоже. Только предупреждаю, это очень богатый, очень влиятельный человек, и у него есть одна причуда - он устраивает приемы-маскарады. Все его гости одеты в древние одежды, говорят только по-старинному, ну и... Ведут себя соответствующе!

  - Как твой кот Тимофей?

  - Как Тимофей, все верно! - рассмеялась Снежана и игриво щелкнула Ганина по носу, а потом встала и вернулась на свое место. - Так что давай завтракай - чтобы все съел! -, потом я тебе покажу твою новую мастерскую и начнем собираться. Мне нужно ещё многое тебе рассказать...

  - Я хочу вызвать священника из Глубокого, мастерскую надо освятить! - ни с того ни с его ляпнул Ганин. Снежана сверкнула глазами и показала ему сжатый кулак. Ганин быстро кивнул головой, сел и принялся уплетать яичницу с беконом...

  Мастерская оказалась действительно роскошной. Она располагалась в одной из зал на первом этаже. Размер у неё был как у средней спортплощадки. Все стены были украшены роскошными зеркалами, рамы которых представляли собой барельефы в виде прекрасных полуобнаженных нимф и пузатых голеньких амурчиков - излюбленной скульптурной темы стиля рококо. Выше зеркал располагались картины - портреты, пейзажи, марины... Один взгляд на эти образцы искусства Великого века приводил Ганина в трепет. Посредине залы стоял большой мольберт, столик с красками самых разных цветов и оттенков, набор кистей, вода в вазе, готовые холсты, бумага, карандаши, мягкое креслице для отдыха. В зале работал кондиционер. Было приятно прохладно и свежо.

  - Гм, Снежана... Но мастерская тут слишком большая! Обилие зеркал, пространства - все это давит на меня. Лучше бы устроить мастерскую где-нибудь на чердаке или в мансарде... - проговорил Ганин.

  - Нет! - топнула ногой Снежана. - Величественный портрет может быть нарисован только в величественной зале. Это тебе не пухлых провинциальных красоток рисовать! Это... это... совсем другое!

  - Уж не к царю ли ты меня поведешь? - ехидно спросил Ганин.

  - Может, и к царю, а, может, и нет - сам узнаешь... Итак, осмотрел, понравилось? А теперь идем одеваться! Тимофей, чертов кот, а ну сюда! Где ты тут шляешься!? Иди, помоги подобрать милорду костюм, научи его как следует. А у меня дела сейчас, я уле... уезжаю.

  - Мр-р-р-р-р, госпожа, лечу, лечу, не стоит бес-с-с-с-с-покоиться, да-сссс! - Тимофей стремглав вбежал в залу. Он уже успел переодеться в старинный бархатный костюм. - Милости просим, милорд, милости просим, мр-р-р-р-р, за мной-сссс, за мной-ссс! А то хозяйка у нас горячая, горячая, как утюг! Ох и жжется она! Как арапником отходит, дак лежи потом, вылизывай ранки-то!.. Ух и строгая она, но - справедливая, да-ссс! В этом свой плюс! Огреет арапником, отойдет, а потом сама зацелует, защекочет, мр-р-р-р-р! Удовольствие сплошное! Вас ещё арапником?.. Нет-ссс, ну и слава Богу, ну и слава Богу! А то, знаете, несладко... Бьет сильно, аж кровь, мясо - все в брызги, а уж когда она псину выпустит... У-у-у-у-ухххх! Поминай как звали... Рвет на кусочки просто, на тр-р-р-р-ряпочки-ссс! Мы с моим коллегой боимся его - жуть! Без тормозов он, без тормозов, с-с-с-ссобака! Но этот-то с крыльями, взлетает и хоть бы хны, а я - бедняга... Ну, ничего - зато потом как зацелует, как заласкает - п-р-р-р-р-релесть! И все проходит, и ничегошеньки не остается, ничегошеньки... Ох, ну характер же у госпожи! Но что поделаешь, принцесса, почти королева... Все они такие, королевы, лучше на глазки-то им и не попадаться, да-ссс! Так что я вам посоветую - не злите её, говорите вс-с-с-с-с-сегда - 'да, ваше высочество', 'так точно', 'будет исполнено' и все будет хорошо, мрррр, все будет хорошо, все будет чудесненько и расчудесненько! - Тимофей-Котофей опять залепетал, забалагурил, заюлил, и у Ганина возникло ощущение, что он из своих слов плетет какие-то кружева и эти кружева как паутина муху обволакивают его сознание так, что все мысли путаются, слова застревают и ему ничего не остается, как следовать за ним, как осел за своим хозяином.

  - Какая принцесса? Какая королева? - только и прошептал Ганин, а кот так и тащил его куда-то, взяв под ручку, да так быстро, как будто бы летел. Ганину даже показалось, что он и ногами-то не касается пола...

  - Ох-х-х-х-х, ну не спрашивайте, меня, умоляю! Христом Богом вас заклинаю, не спрашивайте! Скажу, а потом - в морду, в морду, опять в морду... Знаете уже сколько раз получал? Думаю, все - уйду, сменю хозяйку, а не отпускает, окаянная, не отпускает! Я ей, помилуйте, госпожа, на свободу хочу, на волю, рыбки, знаете, половить удочкой, в прятки поиграть с детишечками, да просто, знаете, приятненько так на диванчике полежать, знаете, после обеда сытного... М-р-р-р-р-р, благодать! А не пускает, окаянная, сучка эдакая! Говорит, ты, Тимофей, думаешь, хозяина сменишь, легче жить будет? Не-е-е-ет, говорит. У меня ещё ладно... А вот мой папаша - так он не арапником будет, он тебя посохом своим так отходит, что все кости переломает! А я, говорю, на свободу пойду, буду как кот ученый на дубе сидеть и сказки вещать, или как кот в сапогах буду сам по себе. А она, стерва эдакая, мне, какая такая свобода? Где это видано? А? Я говорю, ну если слово такое есть, то значит есть она обязательно где-то! А она мне, а ты пойди и спроси у Распятого, есть ли свобода? Ха-ха! Думаешь, ТАМ тебе легче будет? Везде хозяева, везде, милейший, и везде - в морду, в морду, в морду...

  От болтовни кота Тимофея Ганину стало совсем не по себе. Слава Богу, в конце концов, они добрались до гардеробной.

  Здесь Ганина уже ждал другой слуга - такой же коренастый, как Тимофей, также облаченный в старинный бархатный костюм, такой же черноволосый, но сутуловатый, даже сгорбленный какой-то, с длинным горбатым клювообразным носом и по-птичьи тонкими ручками и ножками, а на голове - прическа хохолком. Он причудливо подпрыгнул при виде Ганина на месте и низко поклонился.

  - Готов служить, милор-р-р-р-рд! Готов служить! Все в лучшем виде, все готово! Сейчас в моде у нас будут туалеты а-ля Рр-р-р-р-ренессанс XVI века! Кар-р-р-р-р, ой, простите, милорд. Вам нужен коротенький обтягивающий бархатный колет до пояса с высоким стоячим воротничком, ослепительно белая шелковая сорочка на шнурках, коротенький плащик до поясницы, коротенькие панталончики на бедрах, длинные шелковые гольфики, мягкие туфельки с длинными носиками и обязательно берет или круглая шляпа с пером. Эй, Тимофей, тащи сюда сантиметровую ленту - будем подбирать костюмчик под милорда!