Музыкальный Дом (СИ)

— Я предпочитаю «вариативное развитие событий».

— И какие у нас варианты?

Ничего не ответив, Лектер улыбнулся, напомнив одну из каменных статуй средневековья. В ушах появился знакомый шелест песка, и голова Уилла стала раскалываться от двойного зрения.

— Никогда не видел Реймского ангела, почему я подумал о нем?

— Я видел. Когда жил во Франции. Скромно стоит на самом высоком постаменте Реймского Собора в углу среди святых и апостолов. Единственная в своем роде статуя с улыбающимся ангелом. Уникальная, — с последним словом улыбка Лектера стала шире. — Могу я поинтересоваться, вы считываете мои знания непроизвольно или намеренно?

— Я…

В ужасе от того, что сделал, Уилл выпустил нож из рук. Под легкий звон Лектер исчез, а он вернулся в настоящее, где только два пятна от свечей освещали огромную комнату.

Уилл сделал глубоких вдох, его руки дрожали, пока он доставал из кармана телефон. Эбигейл, скорее всего, еще на пути в общежитие, и ему стоило оставить ее в покое на некоторое время. Небольшой перерыв пойдет ей только на пользу. Это, а также отсутствие звонков с его стороны в десятом часу вечера.

Позвонить Катц? И что он скажет? Я сошел с ума, мои видения начали со мной разговаривать? Или еще хуже, ваш подозреваемый доктор Лектер мог видеть будущее. Боже…

Уилл осознал последнюю мысль, похолодев. Где бы он ни скрывался, Лектер мог видеть будущее до сих пор. Если он заявит это Кроуфорду, его снова упекут в психушку. Кто ему поверит? Он сам-то верит? Ему ведь не показалось? После недолгого замешательства он присел и снова взял нож. Словно снятая пластинка с паузы, комната заиграла красками и запахами.

— Рад, что вы решили продолжить беседу, — голос Лектера раздался во главе стола, где он собирал посуду на небольшой поднос. Пока Уилл отсутствовал, доктор успел снять пиджак и расслабить галстук.

— Все еще пытаюсь понять, как это работает, — он поднялся во весь рост, оглядываясь по сторонам.

— Понимаю ваше замешательство.

— Как вы остаетесь таким спокойным?

Лектер пожал плечами, не отрываясь от уборки.

— А разве есть причины беспокоиться? Для меня будущее, в котором вы, Уилл, находитесь в моем доме — лишь возможность, а не роковое предназначение. Вы слышали о Сибиллах?

— Пророчицы из античной культуры, предрекающие бедствия?

— Не только бедствия. Люди, обладающие знанием о будущем, рождались издревле. О них писали еще в Ветхом завете. Пророки Исайя, Иеремия, Даниил и Иезикиель.

— Моисей и Иисус.

— В том числе, — с виду Лектера нисколько не смущало, что Уилл перехватывал его мысли прямо на ходу. — Они породили целые движения пророков. Пророки Ислама, их насчитывают сейчас больше тридцати.

— И половина дурила народ бреднями сивой кобылы.

Ганнибал поднял на него темные глаза, нисколько не оскорбленный, что его прервали.

— Склонность к мистификациям у нас в крови, Уилл. Люди верят в то, во что хотят верить, трудно обвинять их в простом желании объяснить свое бытие. Однако я хотел сказать другое. В масштабе мировой истории мои способности довольно заурядны.

Либо доктор был излишне скромным, либо его планка «чуда» висела где-то в заоблачных далях. Уилл ставил на второе.

— Не согласен. Вы видите будущее и можете изменить его. Это невероятно.

— Вы думаете, что никогда не встречали никого похожего?

— Никогда.

— Разве? — озадаченно спросил Ганнибал, беря в руки поднос. — Порой у меня возникают трудности в ориентации, какое именно время будущего я вижу. Думаю, вам это знакомо. Что ж, тем интереснее получится наша дружба.

— Дружба? Что? — Уилл хмыкнул. — Я здесь, чтобы найти против вас улики, доктор Лектер. ФБР подозревает, что вы Чесапикский Потрошитель.

Ганнибала новость не впечатлила, его лицо осталось удивительно спокойным.

— А у вас есть доказательства?

— Рано или поздно я их найду.

— Если бы вы хотели удостовериться в моей вине, вы могли попросить Джека позволить вам взглянуть на тело любой из жертв Потрошителя. С вашими способностями, Уилл, ответ достался бы вам через секунды. Вы этого не сделали. Предполагаю, потому что моя вина для вас не играет никакой роли.

— На что вы намекаете?

— Давно вы разговаривали с человеком, который действительно мог вас понять, Уилл?

— Человек? В данный момент я разговариваю с воздухом.

— Нас разделяет время, однако, как мы оба знаем, это расстояние несущественно. Моя компания может пойти вам на пользу.

— Может?

— В одном из будущих, которые я вижу, прогресс очевиден.

— А вы самоуверенны, доктор Лектер.

Ганнибал поравнялся с Уиллом, держа поднос с грязной посудой, как танцор. Его лицо все еще ничего не выражало. Фшух, сш-ш-ш, щелк, щелк. Его глаза, темные, блестящие в мягком вечернем свете столовой скользнули по Уиллу, как легкое прикосновение.

— Уилл, — тихо произнес он, — я вижу будущее, где ваш потенциал может раскрыться самым удивительным образом. По-моему, вполне достаточная причина вести себя самоуверенно, не находите? С другой стороны, решение полностью за вами. Однако, боюсь, наш разговор придется отложить на некоторое время, прошу меня простить, уборка ждет.

Ганнибал зашел за перегородку и растворился в воздухе, забрав с собой и свет, и запахи, и жизнь из каменных стен. Словно выставленный за дверь, Уилл остался один.

========== Часть 2 ==========

В полной, кромешной темноте гремели звуки хора и барабанов, отдаваясь где-то в груди, наваливаясь, как огромная, неудержимая лавина. Бум. Его сотрясало от каждого удара и сносило течением. Бум. Резко в сторону. Бум. В круговорот. Голоса пели вдалеке, над головой, зовя его и направляя — маленького, крошечного перед невидимой и невиданной мощью. Эта сила могла сотрясти города одной рукой и даровать прощение другой, жизни для нее были лишь ковром с тысячью хрупких нитей, и ножницы щелкали, как метроном, отмеряя чью-то судьбу. Щелк.

Он падал, его падение было вечно, земли не существовало, ни опоры, ни тверди — одна бескрайняя тьма. В одиночестве, в своих мыслях, не зная, как он выглядит, не зная, кто он и где, слабый и беззащитный. Голоса звали его, указывали ему путь, путь такой простой: соединись с тьмой, стань не просто ее частью, а единым целым. Освободись от оков, тянущих вниз, в бездну, отринь свои границы, открой клетку и узнай, кто ты.

Вознесись. Прикоснись. Обрети.

Он потянулся к темноте, и его падение ускорилось. Голоса затихли, и он закричал, чувствуя, как клетка вокруг сужается все сильнее, зажимая все его существо, убивая его. Но вместо смерти он выжил, его затопила боль, оставив лишь сломанное «я», которое не могло даже мыслить — верещащее, знающее только страх, голод и отчаяние.

— Франклин, все в порядке, дышите.

Уилл открыл глаза в чужом теле, тяжелом, неподъемном. Он вспотел и задыхался, как от одышки. Пальцы, толстые и неуклюжие, держали платок, которым Уилл вытирал пот, сопли и слезы. Кожу саднило, он натер щеки платком до красноты.

— Простите, доктор Лектер. Мне очень жаль, — вылетело у него изо рта.

— Тебе не за что извиняться. Я сам был непростительно беспечен.

Он поднял голову и увидел, что Лектер сидит на деревянном стуле, связанный веревкой: кто-то снял с него носки и ботинки, чтобы веревки плотнее сжимали кожу. Не для боли, узлы не впивались в кожу. Завершающая двойная петля между запястьями и лодыжками купировала любое движение.

Лектер медленно опустил голову к одному плечу, а затем к другому, разминая. Удар пришелся в районе затылка и до сих пор напоминал о себе, явно принося доктору ощутимые неудобства.

— Я не думал, что он поймет мои слова буквально. Шутка, он улыбался, как будто шутил, когда говорил, что хочет убить вас. Что вы предали его, сообщив о нем в ФБР. Он уже не раз говорил, что вырвет мне горло, а жир использует для смазки струн.

Уилл находился в подвале дома, похожего на мастерскую. В углу стояла кадка с водой, где вымачивались блестящие от влаги бледно-розовые щупальца. Кишки. Пахло свежим деревом — на столе неподалеку лежали цельные бруски клена и ели, отшлифованные и готовые переродиться в скрипку. Листогибочный станок, похожий на гильотину, доска с инструментами. Молоток, долото и дрель лежали на стуле, будто мастер недавно отвлекся от своего дела и вот-вот вернется к работе. Завитки опилок на полу. Банки с диоксидом серы на полках, чтобы обработать будущие струны. Кто-то здесь готовился сделать самый лучший инструмент, считая, что Ганнибал Лектер послужит для него как нельзя кстати.