Каждое обятие (ЛП)

Джим вздохнул с облегчением.

— Хорошо, так что мы круты? У нас ведь всё хорошо?

— Да.

Я должен был попытаться звучать более собранно, потому что Джим подозревал, что не всё в порядке.

— Ты в порядке, Спок? Ты выглядишь… встревоженным.

Я был первым офицером Звёздного Флота, который позволил себе испытывать сексуальное влечение к своему капитану. Я, являясь вулканцем. Я не привык к тому, что мои собственные физические реакции были такими. Я никогда не чувствовал себя настолько бессильным, неспособным решить, когда и если я хочу, чтобы Джим коснулся моих рук… потому что это было со мной всё время, как постоянная, а не как переменная. И для того, чтобы это никак не повлияло на мои тщательно сформулированные планы на будущее, что-то настолько изящное, чтобы быть подавляющим, жестоким и смертельно опасным.

И ужасным.

— Спок. Что случилось?

Он подошёл ближе, глаза были полны беспокойства, и осторожно положил руку мне на плечо, чтобы попытаться поймать мой взгляд.

Никогда избегание его взгляда не было таким важным. Мой контроль был взломан грубо, поэтому я теперь был непредсказуемым и потенциально опасным. Хотел бы я рассказать ему. Хотел бы я сказать: «Вы не должны трогать меня, капитан, или я не буду нести ответственность за свои действия».

— Спок.

— Ничего не случилось.

Всё было не так.

— Не лги мне, — усмехнулся Джим и прикоснулся пальцем к моему подбородку, подняв его, чтобы иметь возможность встретить мои глаза. По всей видимости, его подавления были несколько понижены после последствий вчерашнего испытания, потому что это не была его обычная привычка, прикасаться ко мне в такой случайной или интимной манере.

— Ничего из того, что я хотел бы обсудить с вами, — ответил я резко и спокойно, позволив враждебности прозвучать в моём тоне, в надежде побудить Джима отпустить меня.

Казалось, это сработало, он медленно моргнул и опустил руку.

Когда она спускалась, кончики его пальцев опустились на мою шею, а затем на грудь, казалось бы, без смысла.

— Я беспокоюсь о тебе, Спок, — холодно сказал он, — я просто хочу помочь.

Тогда уходи! Оставь меня в покое!

Слова были похожи на отчаянный крик в моей голове. Я хотел крикнуть упрямому, волевому человеку. Это было не то, что часто случалось со мной, желание воскликнуть или использовать свой голос, чтобы выпустить эмоции. Возможно, я действительно заболел и меня лихорадило.

Но я не мог сказать этого Джиму. Точно так же, как я не мог сказать: «Ты похож на лихорадку в моих венах, ты заставляешь меня терять мои чувства с твоим непреодолимым умом и твоей гипнотизирующей красотой». Теперь иди, прежде чем я потеряю себя в тебе.

— Я знаю, что вы хотите помочь, капитан.

— Тогда позволь мне?

Я не мог ответить.

— Позволь мне помочь, Спок.

И он двинулся вперед, чтобы обнять меня, чтобы успокоить меня.

И я не остановил его.

Я должен был. Я должен был поймать его запястья своими руками и оттолкнуть его, и сказать: «Мы никогда не должны соприкасаться, Джим, не так». Но я этого не сделал.

Я был парализован, слабый, неспособный говорить словами, которые закончили бы это блаженное ощущение…

— Лучше? — мягко спросил Джим, его голос был добрым и успокаивающим.

Это было так. Это было намного лучше. Но не по причинам, которые должны были быть. Не потому, что Джим был моим другом, и облегчение, погружающееся в мои кости, исходило из этого комфорта. Это было лучше, потому что… потому что…

— Я не знаю, — признался я мягко, настолько тихо, что сомневался, что Джим услышал мой ответ вообще.

Мы стояли так очень долго. Дольше, чем мы когда-либо делали раньше. До тех пор, пока у меня не появилась возможность вернуться к типу спокойствия, который был приятным и тёплым.

Наконец, я почувствовал, как Джим осторожно отстранился. Я не осмелился позволить рукам проследовать за ним, поэтому они остались при мне.

— Спок, я думаю, что однажды ты признаешь, что эти объятия не такое уж плохое дело, — усмехнулся Джим.

— Это маловероятно.

Я никогда бы не сказал это вслух, это я знал, я бы никогда не признал, что, возможно, Джим был прав, и я становился зависимым от его прикосновений. Никому, особенно ему.

Однако его улыбка только расширилась от моих слов об отрицании, и он знаком показал мне, чтобы я наклонился ближе к нему, хотя я бы всё равно его услышал.

— Маловероятно, но не невозможно, — прошептал он мне на ухо, низко и провокационно, или это так звучало для меня с моим наэлектризованным умом и покалывающими нервами.

И с этим он торжествующе ушёл, оставив меня стоять наедине с тем, что могло быть призраком улыбки в моих чертах, если бы я знал.

========== Часть 11. Одиннадцатый раз ==========

Энтерпрайз в настоящее время находится на орбите возле планеты Брин V системы Лаврентия, где развилась культура гуманоидов, блаженно не знающая о существовании Федерации, но всё время находящаяся под её пристальным вниманием.

Это было связано с удивительной скоростью технологического прогресса Бриннена, и наша миссия была простой — произвести благоприятное впечатление на его жителей в качестве представителей Звёздного Флота, поскольку на планете недавно была успешно разработана технология варп.

Первый контакт уже был установлен, но мы должны были помочь разобраться в работе, а затем отправить лидеров на Землю для переговоров о вступлении в Федерацию.

Джим уже очень хорошо разбирался в таких ситуациях, как эта; возможно, это была его резкая, но тонкая грация в дипломатии. Возможно, природный шарм или внешность, которые, казалось, превосходили пол, расы или виды. Он уже был предложен как минимум трём женщинам и одному мужчине (которого я прервал), а младшая сестра женщины-лидера выставила себя на всеобщее обозрение, похвалив своё тело в самой середине встречи.

Это очень огорчило меня по очевидным, логичным причинам; если Джим будет терпеть её заигрывания, он поставит под угрозу успех миссии. Однако я не планировал ему рассказывать об этом; поскольку он знал это достаточно хорошо и, во всяком случае, размышления о сексуальном мастерстве Джима не было желательной темой, потому что на самом деле это было…

В Брин V для друзей было обычным делом делить на двоих одну комнату.

Действительно, эта традиция не была прецедентом; люди тоже так делали, чтобы экономить пространство и просто для дружеского общения. Тем не менее, я пожалел, что обстоятельства, при которых Джим познакомил меня с лидером («это мой хороший друг и первый офицер, мистер Спок. Скажи привет, Спок. Нет, э-э, извините, он не пожимает руки») было иным. Может быть, если бы он не сказал, что я был его другом, я бы не столкнулся с этой, несомненно, неблагоприятной ситуацией. Потому что Бриннен не только делили комнату.

Они делили кровать.

Десять офицеров спустились на планету, помимо капитана и меня, чтобы облегчить общение и представить соответствующий образ единой, организованной, разумной силы.

Естественно, доктор МакКой был исключен из этой партии.

Лейтенант Ухура и господин Чехов, однако, не были исключены, как и медсестра Чепел, следовавшая с нами в случае каких-либо медицинских чрезвычайных ситуаций, а также, я подозревал, следила за капитаном и не давала ему есть лишнего, а в какой-то момент между работой и очаровыванием всех вокруг него, заснуть (что было не нужно, так как я был в состоянии выполнить эту задачу).

Здание, где люди Брин временно останавливались (их эквивалент гостинице), буквально переводилось как «Дом постели» или «Дом кроватей» в качестве места для отдыха, и именно сюда наш экипаж был приглашен жить на всю следующую неделю. Я предположил, что приём в теплой и гостеприимной атмосфере с любопытными, но безвредными жителями, оказал положительное, расслабляющее воздействие на людей, в отличие от наших более опасных авантюр. Нийота улыбнулась и решительно подтвердила эту теорию, когда я говорил об этом с ней.