Каждое обятие (ЛП)

Его руки скользнули по моей спине, и я тоже это позволил, и мы были нерешительными, медленными и неуверенными, так или иначе, чем когда-либо, но я не знал почему. Я был осторожен, когда положил руки на спину его униформы, где ни одна часть кожи не могла меня соблазнить.

— Ты сводишь меня с ума, ты это знаешь, верно? — он застонал, наконец погрузив пальцы в мои волосы. Я задался вопросом, было ли это обычным для друзей во время объятий. Возможно, теперь я должен был сделать тоже самое. Я, конечно, хотел этого, несмотря на то, что это означало бы для Джима вулканское, а не человеческое. Но он был человеком, и ему нужно было знать уровень близости, которой мы оба предавались по стандартам людей.

— Спок… — выдохнул он. Я медленно поднял руки от его спины к его шее и, наконец, блаженно скользнул в гладкие пряди, чувствуя острый всплеск удовольствия.

— Да?

— Ничего…

Волосы Джима пахли солнцем. Запах острый и ослепляющий, золотой и прекрасный. Текстура на моей коже была невероятно и чувствительно захватывающей, каждая мягкая прядь, обертывающая мои пальцы… на самом деле, было довольно… неудобно хорошо. Слишком хорошо. Очень хорошо.

Наконец мне пришлось оттолкнуть себя, выдыхая с трудом, чтобы найти Джима, смотрящего на меня, как будто потеряно.

— Капитан.

Однако черты его лица быстро поменялись и он нахмурился.

— Хорошо, теперь ты хочешь объяснить мне, что здесь происходит? — его тон был суровым, как тот, который он использовал на мостике.

— Простите меня, капитан, — я задыхался, жаждая одиночества в своей каюте и расслабляющих запахов медитационных свечей.

— Мы поговорим о прощении, когда ты скажешь мне, что с тобой происходит в последнее время.

— В последнее время? Вы подразумеваете, что я раньше проявлял такое поведение.

— Ну, со вчерашнего дня в Б. Велден ты был таким… неприкасаемым.

Я почувствовал удивление. «Неприкасаемым».

— Метафорически, — Джим закатил глаза. — Я не знаю, что это такое… но… Я думаю, что это действительно происходит с тех пор, как ты начал… Я имею в виду, я начал… со всем… Обнимать.

— Вы полагаете, что я действительно веду себя иначе, потому что я разрешил вам объятия?

— Ничего себе, разрешил, ты слишком добр, — но его улыбка была немного более искренней, и его глаза слегка засветились от удовольствия. — Я просто имею в виду, что, поскольку мы делали… как бы там ни было, теперь, когда ты позволил мне делать это, я, наверное, не должен был этого делать, но, видимо, я всегда буду тупым мазохистом, поэтому, зачем меняться?

— Джим.

— Правильно, я просто хочу, чтобы я был здоровым, нормальным человеком, понимаешь? Потому что я запутался в своей голове, думая, что это хорошая идея или, по крайней мере, зная, что это плохая идея, но всё равно…

— Джим.

— Сожалею. Какой был вопрос? — я открыл рот, чтобы ответить, но он был быстрее.

— Ответ — да. С тех пор как это началось, ты… я не знаю. Это что-то в твоих глазах. Если ты когда-нибудь передумаешь и захочешь, чтобы я остановился, скажи мне, ладно?

— Конечно. Что не так с моими глазами?

— Ничего. Забудь, что я сказал это, это было глупо.

— Объясните, — надавил я, делая ещё один шаг к нему. Джим усмехнулся.

— Ну, с тех пор, как ты попросил, — его улыбка исчезла, но тепло в его глазах оставалось — Это… это похоже на то, что ты пытаешься понять меня в то же время, когда ты думаешь о чём-то, ты не на сто процентов там. Как будто ты разрываешься между тем, чтобы быть здесь и где-то ещё, в другом месте, где-то странно и отдаленно, что я не могу… — он замолчал, внимательно посмотрел мне в глаза, а затем положил ладони на моё лицо, и после этого моё сердцебиение было таким безумным, что Джим услышал бы его, и я не мог дышать, и не мог двигаться…

Он поцеловал меня в лоб, вставая на цыпочки, чтобы сделать это, так как я был чуть выше его.

— Если тебе нужно поговорить или что-то ещё, ты можешь сказать мне. Ты знаешь, что это правильно? Я твой друг, Спок. Вот для чего нужны друзья.

— Спасибо, капитан.

И вот тогда, наконец, я понял, что меня привлекал мой друг, и это было слишком, слишком поздно, чтобы попытаться остановить это.

========== Часть 9. Девятый раз ==========

— Нет! Я хочу Спока!

Слабый голос капитана, исходящий из коммуникатора в моей руке, каким-то образом успокоил весь экипаж мостика.

— Слушай, ты нам нужен здесь, — это был безумный шепот доктора МакКоя: — Джим не подпускает никого, кто не…

— СПООООООК!

— Каково состояние капитана? — коротко спросил я.

— Я не узнаю, пока не осмотрю его. И я не могу этого сделать, пока не подойду ближе.

— Тогда дайте, пожалуйста, свою личную оценку, доктор.

Нетерпение было, как правило, эмоцией, которую я мог легко успокоить, однако, полное отсутствие компетентности доктора МакКоя в лице этого ужасного кризиса было достаточно, чтобы сделать эту задачу сложнее.

— Эй, мы все одинаково волнуемся, хорошо? Но он оказался единственным, достаточно глупым, чтобы отважиться попробовать местную еду, когда она не выглядела съедобной, так что я не могу ничего знать, пока кто-то не заставит его успокоиться. И он продолжает спрашивать…

— Где Спок? Я хочу его! Так сильно!

Я поднялся из кресла капитана, и сообщил мистеру Сулу, что он на мостике за главного. Джим явно не в здравом уме, и в возможной опасности, я знал, что должен немедленно идти к нему.

— Лейтенант Ухура, пожалуйста, известите инженерный отсек о немедленной подготовке транспортерной, чтобы телепортировать меня на поверхность планеты.

— Да, сэр.

Её мягкий голос доносился до моего слуха, пока я не вошел в турболифт с коммуникатором в руке.

— Спок, ты всё ещё там?

— Конечно.

— Пожалуйста, поторопись. Он угрожает своим фазером охранникам.

— Попросите его прекратить свои действия.

Доктор МакКой ответил довольно длинной, недоверчивой паузой, а затем глубоким саркастическим голосом:

— Да, интересно, почему я не догадался раньше этого сделать?

Двери открылись и я ускорил шаг.

— Я. Хочу. Спока! Он заставит боль уйти!

— Доктор МакКой, обновите состояние капитана. Он утверждает, что испытывает боль?

— Да, и он всё ещё ведет себя как сумасшедший. Я не знаю, что делать. Просто иди сюда как можно скорее.

— Я постараюсь сделать это.

Наконец я добрался до транспортерного помещения и кивнул мистеру Скотту, который уже был у консоли и, казалось, ожидал моего приказа. Не останавливаясь, чтобы побеседовать, я подошел к площадке и:

— Начинайте, — сказал я, пытаясь скрыть нетерпение в моём тоне.

Спустя несколько мгновений я материализовался на поверхности и сделал поворот в триста шестьдесят градусов, чтобы найти десантную группу. Восемьдесят семь целых и семь десятых этой планеты класса М занимала равнина, с синеватыми образованиями травы, ясным зелёным небом и гуманоидами разумной формы жизни, живущими небольшими группами.

В настоящее время я по щиколотку увяз в этой почве, так же как и члены десанта, ожидающие возвращения на корабль, стоящие в двадцати футах от меня. Казалось, что они образуют полукруг вокруг капитана, в глазах которого была паника и он размахивал фазером.

— Джим.

Я подбежал к ним и был встречен благодарным МакКоем.

— Я ждал тебя достаточно долго, чертов остроухий!

— Спок!

Голос Джима ускорил мой сердечный ритм. Казалось, он остолбенел, глядя на меня.

— Спок… ты пришёл! — его тон был неверящим.

Я медленно подошёл к нему, протянул руку, потому что он всё ещё указывал своим фазером на охранника в красном, справа от меня.

— Конечно. Вы звали меня.

Его губы расплылись в широкой, почти детской улыбке, и он уронил оружие.

— Ты самый лучший.

Я сделал ещё один шаг к нему.

— И теперь, когда ты здесь… — Джим покачнулся, вставая, глаза были расфокусированы. — Ты уберешь боль…?

Внезапно он рухнул на землю.