Дикое поле

мом на грудь:

- Еще хоть звук от твоих людей услышу, яйца оторву и вместо усов повешу. - Тирц огляделся по сторонам и громко завопил: - Двигайтесь вперед, уроды! Шевелитесь, немощь татарская! Вы будете делать то, что я говорю, или сдохнете все до единого. Плакать поздно! Вперед!

Лошади, теряя силы, падали на бок и откидывали головы, не желая подниматься. Многие воины, не выдержав гонки, сами слезали в грязь и садились, ожидая смерти, желая отойти в иной мир хотя бы без лишних мук - но большинство сознавали, что выбора нет.

Они должны поверить Менги-нукеру, тому, что он знает, куда их ведет, и дойти. Потому, что на другой чаше весов лежала только неминуемая смерть в глинистых просторах. Поэтому обоз продолжал шаг за шагом ползти вперед, отмечая свой путь десятками трупов людей и лошадей - хотя на его пути еще не встретилось ни единого врага.

***

Усадьба Варлама Батова оставалась на острове примерно полторы недели. Вода поднялась почти до самого вала, наполнив ров, и со стен можно было наблюдать, как мимо проплывают большие, полупрозрачные голубые льдины, вымытый из каких-то лесов валежник, отдельные, растопырившие корни, стволь Однажды даже Юля заметила деревянное корыто какой-то белой, вышитой красной нитью тряпице внутри - значит, не одни они на белом свете, есть еще где-то живые люди.

А вот рыбы в погребе так и не появилось. Варлгй заглядывал туда по несколько раз на дню, но под нижними полками лишь немного подмочило пол, да чавкала под ногами размокшая земля.

- Ерунда, - в конце концов, махнул рукой он - Ближе к осени земли на дно примерно по колено накидаем, и не станет больше ничего подтапливать. Только напугала ведьма молодая.

А вода уже начала уходить, обнажая свежевымытые луга, леса, поля. Тимофей выволок спрятанную в сени в каком-то углу соху и принялся проверять крепеж оглоблей и остроту лемеха. Вместе с ним собирались отмерить себе новую землю под пашню Павленок и Никита. Правда, в усадьбе оставались еще трое освобожденных из татарского полона пленников, не захотевших уходить в опасную Саранскую волость, к неспокойным мордовским лесам, вдова смерда Лапунина Софья, да Касьян с Баженом - молодые смерды, всегда ходившие со старым боярином Евдокимом Батовым в походы и хорошо сошедшиеся с Варламом.

Смерды что ни день, ходили трогать землю; тыкали в нее пальцы у реки и у леса, убредали до сенокосных лугов, ожидая, пока подсохнет кормилица и настанет пора выводить лошадей в поле.

- Ладно, сердешные, - наконец сжалился над ними Варлам. - Завтра спозаранку поедем наделы вам нарезать. Как подсохнет, сразу и распашете. Потом, до первого сенокоса, как раз избы поставить успеете. А к осени уже и хозяйство живое получится.

* * *

За три дня войско смогло пробиться от силы на двадцать верст пути - и вышло к реке. Измученные кони входили в воду, хватали губами прибрежную болотную траву, жевали тонкие ветви кустов, хрустели камышами и пили, пили, пили. Казалось, им хочется высосать всю воду до последнего глотка.