Дикое поле

давним татарским невольникам, колющим дрова. - Тащите мне пищали, я их заряжу. Потом выставите на стены, а сами у ворот станете, на всякий случай. На работы за стены кого-нибудь отправляли?

- Нет, боярыня, - дружно поклонились все трое.

- Хорошо, ступайте.

Кажется, все...

Она сходила в спальню за луком, повесила через плечо плотно набитый колчан, потом отнесла по пуку стрел на каждую из угловых площадок. Тщательно забила картечные заряды в крупнокалиберные пищали и расставила мужнину артиллерию там же - по углам.

Вскоре появились и смерды: они подъезжали на телегах, крестились на ворота - туда, где над ними должна висеть икона.

Позади повозок, привязанные на длинном повод плелись телки, козы. В самих возках хрюкали пороем та, кудахтали куры, орали малые дети. Пацанята лет по десяти, размахивая хворостиной, подогнали овечью отару. Похоже, сразу две семьи: уж очень много взрослых мужиков. Разумеется, у родителей имеют привычку вырастать взрослые дети - но не пятеро же примерно одного возраста! Да еще и девицы такие, что замуж пора.

Следом за первыми беженцами появились вторые, потом третьи. Примчался Касьян, по-барски бросил поводья скакуна одному из смердов, отошел к бочонку с греющейся для скотины водой, макнул туда лицо, потом выглядел боярыню, торопливо взбежал на стену:

- Кажись, деревни и выселки все объехал, каждому сказал. Чуть совсем коня не запарил...

- Молодец, - кивнула Юля, но отдыхать имеющего некоторый боевой опыт смерда не отпустила. - К воротам иди. Полоняники бывшие - пуганые. Либо запереть побоятся в нужный момент, либо своих не пустят.

- Слушаю, боярыня.

Наконец из-за леса показалась знакомая кавалькада, во главе которой поблескивал ярким панцирем боярин, за плечами красиво развевался тонкий, ярко-синий плащ. Юля облегченно вздохнула, спустилась вниз.

Боярин влетел в ворота, остановил коня возле супруги, натянул поводья, заставив жеребца подняться на дыбы, потом спрыгнул и порывисто обнял Юлю:

- Случилось что, любая моя?

- Татары, кажется, на подходе, Варлам...

- Да? - Боярин кинул быстрый взгляд на обустраивающихся во дворе гостей, одобряюще кивнул: - Упредила. Кто весть принес?

- Мелитинии сон приснился, будто...

- Пойдем, пить хочется, просто невмочь. Сбитеня нет?

Они вошли в дом, Варлам прикрыл дверь и быстрым движением повернул супругу лицом к себе:

- Что же ты делаешь, Юленька? Земля подсыхает. У кого поля на холмах, уже сегодня пахать потребно. Завтра, послезавтра, К концу недели всю пашню потребно поднять, не то осенью без хлеба останемся. А ты всех с хозяйства срываешь из-за сна какого-то... Юля, милая, любимая моя. Нельзя так, разоримся мы.

- А помнишь, как она ребенка нам предсказала? И половодье?

- Да весна же на улице! Помнишь, боярин Храмцов сказывал: не приходят татары по весне, степь непроезжая.

- А ну, как придут? Кому тогда поля твои вспаханные нужны окажутся.

- И когда? Сколько ждать?

- Ну... Дня три?

- Пахать уже