Дикое поле

же пора.

- Ну, два. Варлам, ну, скажешь потом, что баба y тебя дура, понапрасну панику наводит.

- Смерды, может, и поймут, - покачал головой Батов. - А вот земля нет.

- Слушай, - спохватилась Юля. - Я на одной телеге кур видела. Купи нам пару несушек.

- Через месяц нескольких на оброк привезут.

- Купи сейчас.

- Зачем покупать? - не понял Варлам. - Говорю же, на оброк привезут. Могу сказать, чтобы побольше, раз ты их так любишь.

- Надоело на тюфяке с сеном спать. В комки сбивается. Хочу перину.

-- Так двух кур на это не хватит, - не выдержав, рассмеялся муж. - И почему именно несушек?

- Хочется!

Он покачал головой, поцеловал ее и вышел наружу:

- Телеги плотнее ставьте! - послышался его твердый голос. - Вы не одни здесь прячетесь. Мелитиния, достань два кувшина с кабаном, что боярыня Юлия добыла, сваришь на всех кашу пшенную с тушенкой. У кого ведра с собой есть, воду с колодца, что у навеса, черпайте, и на крыши лейте, чтобы отсырели. Не дай Бог, татары стрелы огневые кидать начнут. Вы, молодые, на стены ступайте, по сторонам посматривайте.

Перед глазами смердов боярин ни на миг не усомнился в верности поднятой женой тревоги, но вечером, в постели, укоризненно покачал головой:

- Ну, и где твои нехристи? Братья, поди, смеются все. Еще и на выручку примчатся, вокруг усадьбы сторожить станут.

- Лучше лишний раз подстраховаться, чем под набег попасть... - уже начиная оправдываться, отвезла боярыня.

- Ладно, - склонился Варлам над ней, щекотя бородой грудь. - Хоть узнал, крепостных сколько.

- Каких крепостных? - хихикнула, поеживаясь,, Юля.

- Что при опасности к барину в крепость прятаться бегут. - Муж начал целовать съежившийся в острую пипочку, похожую на умбон русского щита, сосок. Оттого и название им: крепостные...

- Крепостные... В крепости... Крепости... Пусти... Пусти руку, отдавишь...

Больше никаких слов из барской спальни не доносилось.

* * *

Поутру, словно в отместку, Варлам опять приказа кормить почти сотню, считая малых детей, собравшихся под защиту высоких стен смердов кашей с добытой боярыней свининой. А может, хвастался таким образом меткостью любимой жены.

В небо медленно поднималось жаркое солнце, заставляющее скидывать тулупы и лишние платки, выбивающее из еще помнящей половодье земли хорошо заметный пар. Крепостные и их семьи отнюдь не радовались неожиданному отдыху. Все прекрасно помнили, что "весенний день год кормит" и рвались к сохе. Обиженно мычал оказавшийся в тесноте скот, переругивались с бабами смерды. Юля, чувствуя затылком недовольные взгляды, бродила по стене перед частоколом, выглядывая из-за острых концов наружу. Впрочем, тревоги ради, Варлам и так выставил сразу троих караульных.

- Тихо как... - еле слышно произнес муж, подкравшись сзади. - Слышно, как жаворонок за рекой поет.

Женщина вздрогнула, но ничего не ответила.

- Если после обеда ничего не случится, - прошептал Батов. - Я всех распущу. Пусть хоть завтра с утра на