Человек, который зажигает звёзды

Дети росли. И вскоре, когда мальчик был в состоянии позаботиться не только о себе, но и о своей сестрёнке, я ушёл. Точно так же, как это случилось в прошлый раз, только тогда я знал, что меня ждёт. Не спрашивайте, откуда, просто знал. Однажды я зашёл к юристу, чтобы убедиться, что моих средств детям хватит на много лет вперёд. И, выходя из его офиса, вместо того, чтобы попасть на улицу, вновь вернулся сюда. Только в этот раз я знал, что дороги назад нет. Я стоял здесь, на этом самом месте, где мы с вами сейчас сидим. А там, далеко-далеко, моё бездыханное тело лежало в прихожей. Вскоре приехавшие врачи поставили диагноз. Сердечный приступ. Это был одна тысяча восемьсот тридцать шестой год.

А спустя неделю внезапно открылась вторая дверь, напротив моего кабинета, и буквально через пару часов после этого ко мне присоединилась Анна. Здесь время идёт по-другому. От неё я узнал, что происходило в мире всё это время. Оказалось, у вас прошло больше сотни лет. Она пришла к нам из шальных восьмидесятых. Погибла во время разгона одного из мирных пикетов хиппи. Она из Нью-Йорка. А я, кстати, из Ганновера. Забавно, но здесь языкового барьера не существует. Мне, например, кажется, что я говорю на немецком, а Анна уверена, что на английском, ну а ты, как мне кажется, слышишь русскую речь. Но это не самая главная загадка этого места. Ты бы видел, какой шок мы испытали, когда открылась «твоя» дверь, и мы увидели весь мир с высоты птичьего полёта.

– Получается, вы здесь заперты? – не открывая глаз, медленно переспросил парень.

– Да. Получается, что так, – кивнул старик.

– И вы не знаете, кто это устроил? – выдохнув очередную струю дыма, вновь спросил он.

– Верно.

– Значит звонки, эмэйлы и прочее – не ваших рук дело?

– Не знаю что такое эмэйлы, но мне кажется, я знаю, о чём ты спрашиваешь. Да, ты прав, в тот день, когда ты перешагнул порог нашего скоромного пристанища, мы увидели тебя в первый раз. Мы не можем выходить наружу или как-либо контактировать с внешним миром, – на мгновение замешкавшись, сказал старик, – Мы знали, что рано или поздно ты вернёшься и останешься с нами навсегда. Не знаю, может быть, это рай, а может, наоборот. А может, мы попросту не достойны ни того, ни другого. Я не знаю. Но в одном я уверен точно: если мы здесь, значит, кому-то это нужно.

– Да, и похоже это всего лишь начало, – щелчком пальца откинув бычок в сторону, ухмыльнулся парень, и, задумчиво наклонив вбок голову, взглянул направо, на бесконечный коридор с сотнями, тысячами, десятками тысяч дверей.

– Все заперты? – спросил он.

– Именно, – подтвердил старик.

– Супер. Значит, ещё повеселимся.

Эпилог

Он сидел на краю мира, свесив ноги. На нём были рваные джинсы, красная клетчатая рубашка. С его шеи на мир пристально смотрела жуткая помесь льва и ястреба, вытатуированная столь искусно, что любого бросало в дрожь от одного вида мифического монстра. Его ноги, обутые в простые бежевые кеды, по щиколотку увязали в плотном свинцовом небе. Он сидел, а под ним простирался целый мир. Он сидел, слегка наклонившись, и задумчиво смотрел вниз. Смотрел прямо в её в глаза.

А там, внизу, в городе, словно плетью истязаемом струями ливня, распахнув окно и широко расставив руки, стояла она. Её короткие джинсовые шортики и лёгкая светлая рубашка насквозь промокли и никак не защищали от разбушевавшейся стихии, но она не замечала этого. Она стояла, высоко задрав голову, и её глаза, цвета неба, смотрели вверх, сквозь расстояние, сквозь непроницаемую серую завесу облаков, смотрели на него. И капли дождя медленно стекали по её щекам.

Она сделал глубокий вздох. И на мгновение закрыла глаза.

Ничто не кончено.

Примечания

1

(с) И.В. фон Гёте

2

(с) М.Ю. Лермонтов

3

(с) В.Г. Короленко