Человек, который зажигает звёзды

Горький привкус её губ моментально заполнил собой всё моё естество. Она не сопротивлялась. Не размыкая поцелуя, я приоткрыл глаза и встретился с ней взглядом. Меня словно ударило током, столько боли было в её прекрасных карих глазах. Откуда? Откуда это прекрасное создание знает, что такое боль? Как этот мир посмел очернить её разум, вылив на неё свои ужасы.

– Что случилось? – словно отброшенный ударом, я машинально сделал несколько шагов назад. Она не ответила. Она просто молчала, замерев со слегка приоткрытыми губами и широко распахнутыми глазами, говорившими гораздо больше, чем могли сказать слова.

– Прости, – едва слышно выдохнула она.

И тут я вспомнил. Вспомнил всё. Вспомнил странный запах серы, вспомнил пустоту офиса, вспомнил её потрёпанный вид, когда я, обеспокоенный, собирался отправиться на поиски. Нет, только не это. Только не он. Только не снова. Я почувствовал, как белеют костяшки пальцев. Как переполняется ненавистью каждая клеточка моего тела. Я не позволю ему разрушить мою жизнь.

– ГАНС!! – что было сил прокричал я в пустоту, так, что в ушах зазвенело, а лёгкие сжались в судорожном спазме, не в силах дать мне ни капли кислорода.

Но он не появился.

Вот выскочил из кабинета знакомый мне старичок в странном костюме. На этот раз ярко-бирюзового цвета с малиновым галстуком, по которому ползали ярко-жёлтые божьи коровки. В его взгляде я читал недоумение. Но не его глаза интересовали меня сейчас. Та пара, которая, пожалуй, сейчас была единственной, что-либо значащей для меня, не была удивлена или шокирована. О нет, в её взгляде я видел понимание и жалость. Ей было жаль меня, и это было последней каплей.

Не произнеся больше ни слова, я резко развернулся на каблуках и зашагал прочь. Прочь из этого места. Прочь от этих людей. Прочь от этих глаз. Прочь…

* * *

Почему я не могу просто напиться? Почему я не могу просто затмить разум, дать ему время для передышки? Почему мне обязательно нужно каждый раз бросаться с головой в пучину?

Я не знал, что делать. Руки механически переключали передачи и крутили руль, ноги на автомате выжимали педали. Тормоз. Сцепление. Газ. Тормоз. Сцепление. Газ. Тормоз. Сцепление. Газ. История без конца и начала. Мне было плевать. Плевать на всё. Динамики разрывались, разнося по машине мерные гитарные басы и голос солиста. Я не думал, и руки вели меня по давно знакомому отработанному маршруту. Только когда в ушах раздался резкий прощальный писк автомобильной сигнализации, а в лицо ударил прохладный осенний ветер, первый вестник приближающихся холодов, я пришёл в себя.

Офисная территория приветливо встретила меня серостью асфальта и прочего окружения, другие цвета были не в почёте. Даже обидно, что стоило сознанию на время уйти в никуда, как подсознание, радостно захватив контроль над остальным телом, принесло меня именно сюда. Система может гордиться преданным псом. Да каким там псом, обычная рыбёшка. Планктон. Не более. Такой же, как все… Серый, ничем не примечательный…

– Вот он! Хватай его! – неожиданно прервал мои печальные размышления чей-то визгливый голос. Раздражённо я повернулся на звук, пытаясь разглядеть голосящую истеричку. Мышь она, что ли, увидела? Помню, около года назад было у нас нашествие грызунов, так тогда подобные визги были слышны на каждом шагу, хоть беруши надевай.

Но каково же было моё удивление, когда вместо визгливой девчонки в короткой юбке и высоких каблуках, я увидел нашего любимого и обожаемого босса. Но что у него был за вид! Я не сразу сообразил, что это он. Его обычно довольная лощёная физиономия, излучающая ожирение и благополучие, сейчас опухла, а под глазами и носом виднелись набухающие кровоподтёки, а его обычно идеально выглаженный костюм больше походил на половую тряпку – весь грязный, изорванный, словно им и в самом деле протёрли офисный коридор. Но ещё большее удивление вызвали два мордоворота в тёмных костюмах и с одинаково злобными лицами, излучающими интеллект и добродушие.

– Простите, – не успел пролепетать я, как эти двое подмяли меня, словно ребёнка. Да так, что я даже стонать не мог, потому что любое движение приносило мне немыслимые страдания. Я невольно зауважал ребят. Но конечно, это чувство пришло несколько позже, сейчас единственное, о чём я мог думать был не очень обширный перечень матерных слов, которые я когда было слышал или мог придумать за недолгую жизнь.

– Ахахах! Попался гадёныш! А я говорил, я до тебя ещё доберусь, тварь ты такая! – буквально хрюкая от удовольствия, завизжал Большой Б., живо подковыляв ко мне практически вплотную. Странно, что он осмелился приблизиться ко мне лишь после того, как окончательно убедился, что эти две гориллы надёжно меня зафиксировали. Да и прихрамывал он как-то весьма заметно. Что здесь происходит?

– Вениамин Ада… – я не успел договорить, как его пухлая ладонь звонко ударила меня по лицу. Он даже бьёт не кулаком, а ладонью, что же это за тряпка такая. Но как ни странно, именно этот практически безболезненный шлепок стал последней каплей, приведшей меня в чувство. Хотя, меня ли?

– Ещё раз прикоснёшься ко мне, я тебе ноги в задницу затолкаю, жирный ублюдок, – сквозь зубы процедил я, в упор смотря на его лоснящуюся морду.

Вы бы видели его физиономию! Не успел я договорить, как он сначала отскочил на полметра, словно боялся, что я сейчас раскидаю его молодцов, как пёрышки, и примусь за него, затем, устыдившись минутной слабости, подошёл ко мне так близко, что я сумел различить поры на его сальном рыле.

– Ты уволен! – вновь взвизгнул он, но, растерянно оглянувшись по сторонам, попытался придать лицу грозный вид, и следующую фразу попытался произнести самым низким голосом, который ему удавалось воспроизвести. Звучало весьма забавно. – И ещё спасибо скажи, что я полицию не вызвал, щенок! Выбросьте ему его вещи, и пусть убирается! – смешно грозя пальцем, пробасил он, но стоило этим гориллам ослабить хватку, как его «брутальный» бас тут же сменился чуть менее брутальным фальцетом, и, с удивительным для своих габаритов проворством, его жирная задница скрылась за прочными офисными дверями. Этот мир не перестаёт меня удивлять. Разминая на ходу затёкшие плечи, я, подстелив под себя офисный пиджак, уселся на крылечко. Как ни странно, не могу сказать, чтобы я был ошарашен или расстроен. Во-первых, меня давно таким не удивишь. Видали мы вещи и более странные, а во-вторых, пошли они все.

– Да ты просто монстр, – аккуратно, предварительно положив под себя папочку, рядом со мной уселась Виктория.

– Может ты мне, в конце концов, объяснишь, что здесь происходит? – чуть наклонив вбок голову, устало спросил я.

– Ты о чём? Тебя удивляет поведение начальства? – ухмыльнулась она, – На его месте я бы к тебе даже не выходила, просто аккуратненько шмальнула дробью из ружья, аккуратно выставив ствол из-за окна, а сама при этом пряталась бы за занавесочной.

При этом она забавно прищурила левый глаз и поднесла к глазам воображаемое ружьё, а затем, тщательно прицелившись в пустоту, издала нечто вроде «Пух-Пух! Убит! Убит!» и довольно улыбнулась.

– Оу, и чем же вызвана подобная антипатия к моей многострадальной персоне? – не пытаясь изобразить любопытство, переспросил я.

– Ммм… Может быть тем, что кое-кто явился сегодня с утра в офис, словно те психопаты из американских новостей, но вместо того, чтобы высадить обойму в многоуважаемых коллег, вежливо постучался в дверь шефа, и зашёл туда минут на тридцать, а после, предварительно вынеся вышеупомянутую дверь массивной начальственной задницей, хорошенько протёр пол в коридоре, правда, за неимением тряпки, используя шефский пиджак. И естественно не удосужившись предварительно вытряхнуть из него начальство. Как считаешь, это достаточно весомая причина, или я перегибаю палку? – картинно закатив глаза и медленно растягивая слова, ответила она.

– И я всё это сделал?

– Ага. Странно, я думала, такое невозможно забыть. Ты у нас теперь легенда, – улыбнулась она.