Человек, который зажигает звёзды

* * *

Я сидел на небольшой лавочке в парке. Мне здесь очень нравилось. Для семилетнего парнишки такие места всегда выглядят немного иначе, чем для взрослых. Я видел маленьких фей, порхающих с ветки на ветку, видел диковинных эльфов, укутанных в костюм из опавших листьев и подпоясанных ремнём из корней дерева, насторожённо придерживая гибкие луки, готовые в любую секунду выпустить тысячи стрел в любого, кто осмелится посягнуть на их владения. Видел диковинных пантер, чья стальная чешуя то тут, то там на мгновения, поймав луч полуденного солнца, блестела среди тёмных крон тысячелетних деревьев, служивших домами для тысяч маленьких человечков, веками строивших свою цивилизацию внутри прочной коры этих исполинов.

Но ведь и я был не просто мальчик. Нет! Я был могучий волшебник, покоривший все четыре стихии, я был отчаянный пират, ищущий сказочный клад в этих диких местах, полных различных опасностей. Или же я был рыцарем, не ведающим страха, и призванным очистить эти земли от власти ужасного дракона, похитившего мою возлюбленную, или я сам был драконом, посредством древней магии на время принявшим облик простого смертного.

В общем, тогда моя жизнь была куда интереснее, чем когда-либо ещё.

– Вот он! Смотрите! – ватага мальчишек, выглянувшая из-за поворота, с диким воем и криками кинулась ко мне. Это был Клим с его бандой, девятилетний балбес, обладающий весьма внушительной для своего роста комплекцией, держащий в страхе всю детвору района от пяти до одиннадцати лет включительно.

Не так давно он поколотил меня, просто так, из любви к процессу. Поймал, когда я возвращался из школы, и поколотил. Не сильно, но небольшие следы остались. Я не хотел ябедничать, но и покрывать этого остолопа не собирался, поэтому когда, мимоходом заглянув в мою комнату, отец поинтересовался, откуда у меня ссадины на лице, я честно признался. На секунду задумавшись, он спросил, сколько лет обидчику, и, убедившись, что тот на целых два года (в этом возрасте – чудовищная разница) старше меня, молча кивнул и вышел из комнаты. На следующий день, проходя мимо детской площадки, я ненароком взглянул на небольшую компанию, облюбовавшую качели. Узнать Клима не представилось ни малейшего труда: горделиво восседая на импровизированном троне, сооружённом из оторванного от других качелей сиденья и водружённого поверх соседнего, он молча смотрел на меня, нахмурив брови. Над его правым глазом виднелся крупный синеватый след, по форме напоминающий ладонь. Догадался о его появлении я легко. И прекрасно представлял, что за этим последует. Не знаю, какие цели преследовал отец, обычно редко проявляющий интерес к моей персоне, хотел защитить меня от хулигана, или поставить для себя галочку, подтверждающую, что он хороший отец, не знаю. Но после его «помощи» проблем у меня завидно прибавилось. Каждый день, возвращаясь из школы домой и обратно, я видел добрую дюжину глаз, медленно сверлящих меня неприветливым взглядом, но пока мне везло, и рядом всегда находились взрослые, на виду у которых враги бы ни в коем случае не решились чинить расправу. Но вечно так продолжаться не могло, и обе стороны это прекрасно понимали.

– Держи его! – что было мочи проорал вожак, в предвкушении скорой расправы.

Увидев приближающуюся опасность, я изо всех сил ломанулся через лес, в поисках спасения. Конечно, не самая лучшая идея. Но чего вы хотите? Мне семь лет. Прорываясь через лесные дебри, практически непроходимые для моего хрупкого тельца, явственно различая неотвратимо приближающийся гомон преследователей, я почему-то машинально вспомнил одну из любимых книжек, повествующей о приключениях маленьких хоббитов, отправившихся в далёкую и тёмную страну, ради спасения человечества, а именно тот момент когда они прятались в небольшом овраге около дороги, скрываясь от прихвостней Тёмного Властелина. Ноги опередили мозг: мгновение – и я лежу в канаве, недалеко от кучи зеленоватых мусорных мешков, старательно прикидывая себя листьями и отфыркиваясь от пыли, стремящейся закупорить мой и без того не идеально дышащий нос.

– Эй! Куда он подевался!  – раздался до боли знакомый писклявый голос вожака стаи. И тут же дюжина маленьких ножек затопала вокруг, судорожно пытаясь отыскать хоть малейший след беглеца.

– Он, наверное, за деревом спрятался!  – вдруг пропищали откуда-то слева. Этого парня я не знал, но от его слов меня бросило в дрожь. Ведь чтобы дойти до деревьев, им понадобится пересечь овраг, в котором, наспех прикрывшись пожухлой листвой, скрывался я.

Надо было что-то быстро придумать, но что? Интересно, как бы в подобном случае поступили маленькие хоббиты.

– Эй, я видела, как что-то пошевелилось вон в тех листьях! – вдруг звонко взвизгнул чей-то голос, и, секунду поколебавшись, ватага мальчишечьих ножек звонко затопала в моём направлении. В этот момент моё сердце замерло и тут же резко начало биться с удесятерённой скоростью, кровь бешеным потоком устремилась к вискам, в глазах потемнело, я почувствовал, как напряглись все до единой мышцы моего крошечного тела, готовые с максимально возможной силой вытолкнуть меня из убежища, чтобы дать хоть малейший шанс на спасение.

– А ну, пошли прочь отсюда, мелюзга! – раздался оглушающий хриплый бас, и то, что я ранее принял за мешки с опавшей листвой, развернулось, приподнялось, и приняло вид крупного бородатого мужчины в потрёпанном зеленоватом пальто.

Дикий визг дюжины мальчишечьих глоток на мгновение вывел меня из равновесия, напрочь лишив возможности ориентироваться. Секунда – и лишь несколько быстро удаляющихся маленьких пёстрых пятнышек вдалеке напоминали мне о минувшей опасности.

– А ты что здесь забыл, малец? А ну, живо, брысь отсюда, – вновь послышался хриплый голос, и, обернувшись, я увидел огромного мужчину с испещрённой морщинами кожей, в грязной одежде, ветками, запутавшимися в бороде и очень добрыми голубыми глазами.

– Вы тролль? – внезапно поинтересовался я. У меня так часто бывает, особенно в детстве, когда мысль, яркой вспышкой родившаяся в голове, словно луч света, не задерживаясь по пути, вылетала на волю. Слегка ошарашенный, незнакомец захлопал глазами.

– Вы тролль,  – уже более уверенно заявил я, с любопытством разглядывая незнакомца. Грязная одежда, кустистая борода, грубый голос – типичный тролль.

– А у троллей есть имена? – не унимался я.

– Альберт, – неожиданно улыбнувшись, ответил он, – Да, меня зовут Альберт.

– А что вы здесь делаете? – заложив руки за спину и медленно вальяжно переставляя ноги, продолжал я расспросы, параллельно вышагивая вокруг моего внезапного «спасителя».

– Я здесь живу, – пробасил он, не отрывая от меня взгляда. – Я и мой друг.

Вдруг что-то зашевелилось в куче опавшей листвы, из которой вылез мой собеседник. От неожиданности я дёрнулся, и замер, не зная, как поступить. Пока я лихорадочно соображал, из листьев высунулась маленькая мордочка, оглянувшись, она радостно тявкнула, увидев неподалёку хозяина, и, смешно переставляя маленькие лапки, увязающие в опавшей листве, засеменила к нам.

– Это Чаппи. Мой друг, – нагнувшись и ласково потрепав замершего от наслаждения щенка по холке, пробасил он.

– А разве тролли дружат с собаками? И я думал, что вы живёте только под мостами, – удивился я, с опаской поглядывая на эту парочку.

– Нам с Чаппи больше нравится здесь. Под мостами сыро очень. А мы сырость не любим, – добродушно пробасил он, – А ты что здесь забыл? Маленьким мальчикам нельзя одним гулять в лесу.

– А мне можно, – неожиданно для себя заявил я.

– И почему же это? Ты что, особенный? – ухмыльнулся собеседник.

Я не знал, что ответить, в очередной раз мой язык опередил мысль, но в этот раз другая вредная привычка вытащила меня из весьма затруднительного положения. Не успел я толком растеряться и замямлить, как словно звон колокола в моей голове зазвенело «Ты что, особенный? Ты что, особенный? Ты что, особенный?». Вот тут моя скромность и природная стеснительность окончательно исчезли.