Пепел к пеплу (сборник) - (ЛП)

– Вы ничего здесь не убирали? – неожиданно спросил сэр Чарльз.

– Нет – нет. Я знаю, как это важно для расследования, и я все оставил, как и было … – заверил его хозяин кабинета с поспешностью, не вяжущейся с его массивной фигурой и военной выправкой, заметной даже под мантией.

– У него вашего ученика были родственники? – вмешался помощник сэра Чарльза, сержант Бэйнс.

– Нет, он сирота. Упорно учился, выиграл стипендию, – снова вздохнул Моран. – Талантливый мальчик, но всегда слишком спешил… Мы с ним могли в скором времени стать родственниками: он собирался жениться на моей подопечной. Эмили – дочь моего покойного двоюродного брата…

Бэйнс мельком видел рыдающую девушку в гостиной. Даже горе и слезы не смогли полностью скрыть ее хрупкую красоту танагрской статуэтки.

– Конечно, у Джастина не было ни гроша за душой, но я был уверен, что его ждет огромный успех в науке, – твердо заявил Моран. – А у Эмили есть собственный капитал. Им не пришлось бы нуждаться…

– Это она первой увидела… останки? – замялся сэр Чарльз, подбирая подходящее слово.

– Да, она. Я был на конференции в Кембридже, и, как только получил сообщение, ринулся домой… Приехал часа через три, застал ее в ужасном состоянии… Когда увидел все своими глазами, то сразу понял, что здесь произошло: мальчишка пытался вызвать Каргелита, одного из сильных огненных элементалей, и не справился с ритуалом…

– Ужасный несчастный случай, – печально повторил Чарльз Роуэн, прощаясь с магом и его убитой горем племянницей.

– …Держу пари, что это убийство! – выпалил сэр Чарльз, взволнованно вышагивая по своему кабинету. Черноволосый, широкоплечий и коротконогий, с глубоко посаженными карими глазами, он в этот момент поразительно напоминал скотчтерьера.

Сержант Бэйнс, которому уже не раз приходилось исправлять ошибки своего начальника, совершенные им из-за чрезмерного энтузиазма, тем не менее, уважал его за острый ум, неиссякаемое любопытство и жажду работы. Как говорил он сам в домашних беседах, «не ошибается тот, кто ничего не делает» – и сурово пресекал попытки подчиненных позлословить насчет свежеиспеченного главы Скотленд – Ярда. Впрочем, за полгода работы сэра Чарльза эти шепотки сами собой стали сходить на нет.

Вслух сержант сказал только:

– Почему Вы так думаете, сэр?

– Потому что я хорошо помню себя студентом, – неожиданно ответил Роуэн. – Но ни один суд не примет это как доказательство, к сожалению.

– А зачем бы ему убивать ученика? – выразил Бэйнс свое недоумение.

– Ты же видел его племянницу – чудо как хороша! А он еще не старик, вдовец, и вполне мог сам захотеть на ней жениться. К тому же, полчаса назад я связался с дядюшкой… И он сообщил мне по секрету, что Морану слишком дорого обходится его любовь к охоте и его научные эксперименты. Именно из-за них он сейчас на грани разорения. Он попытался доказать теорию Дэви, что элементалями можно управлять на расстоянии, без круга и ритуала призыва – и, конечно, у него ничего не вышло. Теперь он без денег и с подмоченной репутацией. Состояние Эмили могло бы поправить его дела… Бэйнс, я убежден, полностью убежден, что это убийство!

– Осмелюсь напомнить, что, даже если это и так, то улик у нас никаких, сэр, – заметил Бэйнс. – В момент смерти Моран читал лекцию сотне студентов. Отпечатки его ауры в его собственном кабинете ничего не доказывают. Даже если снова вызвать того элементаля, как его… Геркалита, и даже если Моран забыл связать его молчанием, хотя на дурака он не похож, то все равно показания иных существ на суде не принимают…

– Да, на дурака он не похож, – рассеянно согласился Роуэн. – Он похож на мерзавца, и убийство он совершил жестокое и хорошо продуманное… но выйти сухим из воды у него не получится.

Сказав это, Роуэн надолго замолчал, складывая их чистых листов бумаги трудноопределимые фигурки, а затем комкая и отправляя их в корзину.

Бэйнс терпеливо ждал, следя, чтобы сэр Чарльз в приступе задумчивости не добрался до последних донесений и приказов министерства. Одновременно он и сам размышлял над тем, как вывести Морана на чистую воду, все время упираясь в отсутствие свидетелей. Прислуги, которая всегда слышит и видит больше, чем хотели бы того хозяева, в доме не держали – маг обходился ларами. Эмили, если бы что-то подозревала, не стала бы молчать. И вряд ли Моран мог проболтаться друзьям по пьяной лавочке; у него и друзей-то, наверное, нет, одни коллеги…

– Если он сам не признается, ухватить его не за что, – мрачно подытожил сержант.

– А ты знаешь, Бэйнс, что маг не должен вызывать одного и того же элементаля два раза в месяц? – вдруг спросил Роуэн.

– Теперь да, сэр.

– Но главное – нельзя не только вызывать, но даже присутствовать при вызове, который проводит другой маг! Иначе даже самый надежный защитный круг не сработает… – вдруг широко улыбнулся Роуэн, отправив бумажный планер прямиком в открытое окно.

…На письмо с просьбой о консультации Моран ответил в самом любезном тоне, пригласив к себе Роуэна в любое удобное для него время; также он был не против присутствия сержанта Бэйнса и штатного заклинателя.

По странному совпадению, в тот же день, но несколько ранее кабинет чародея Морана посетили несколько высокопоставленных и богатых клиентов. Их капризы и требования (впрочем, весьма хорошо оплаченные), практически полностью истощили как терпение Морана, так и его магическую силу.

В кабинете Морана сэр Чарльз очень долго распространялся о том, какое впечатление на него произвела эрудиция и талант мага. Намекнул, что штатный заклинатель вынужден просить помощи у старшего коллеги.

Хань Фэй, которого Роуэн успел посвятить в суть дела, только печально кивал.

Польщенный маг обещал «любую помощь в рамках моих скромных возможностей».

Наконец сэр Чарльз перешел к сути дела:

– Видите ли, я недавно узнал, что это не первый случай возгорания при вызове Каргелита. В провинции было уже три таких смерти, – невозмутимо солгал Роуэн.

– Неужели? – удивленно отозвался Моран.

– Наш специалист предположил, что Каргелит убивает, руководствуясь чьими-то приказаниями на расстоянии, без непосредственного ритуала вызова.… Я знаю, вы долго пытались доказать такую возможность, – с уважением глядя на мага, сообщил Роуэн. – Но косность научной общественности…

– Да-да, – с некоторым недоумением отозвался Моран, глядя на действия штатного заклинателя.

Хань Фэй раскладывал на полу листья окопника и вербены, тщательно следя за тем, чтобы они не перекрывали выгравированных в каменной плите линий пентаграммы.

– Позвольте… – начал было Моран.

– Возможно, в ходе допроса мы сможем подтвердить вашу теорию… – мягко перебил его сэр Чарльз, а Хань Фэй уже выписывал мелом истинное имя элементаля в знаке призыва.

– Постойте! – Моран заметно взволновался. – Вы что, хотите допросить Каргелита у меня дома?

– Вы ведь понимаете, что, поскольку смерть вашего ученика является последней по времени, наиболее удачно ритуал пройдет именно здесь…

Хань Фэй отступил от пентаграммы на шаг и несколько демонстративно раскрыл свою потрепанную книгу заклинаний. На лице Морана не дрогнул ни единый мускул, но на лбу обильно выступил пот. Впрочем, едва Хань Фэй начертил имя призыва, в комнате сразу стало ощутимо жарче.

– Да-да я понимаю… но я не ожидал, что ваш визит займет столько времени, – маг демонстративно взглянул на часы, – и я сейчас должен сообщить коллеге, что наша встреча откладывается.

Моран рывком поднялся из кресла и решительно направился к двери.

– Взгляните, пожалуйста, Фэй ничего не упустил? – Роуэн деликатно преградил Морану путь. Моран бросил беглый взгляд на пентаграмму.

– Все правильно… будьте любезны, пропустите! – повысил голос Моран, и одновременно Хань Фэй спокойно, словно в кабинете не происходило ничего необычного, начал читать.

Температура воздуха поднялась еще выше, по стенам заплясали тени, словно от колеблемого ветром огня; шар под потолком замигал; а сержанту Бэйнсу на грани слышимости почудилась бравурная музыка.