Пепел к пеплу (сборник) - (ЛП)

Моран оттолкнул Роуэна и рванулся к двери.

– В чем дело, сэр? – сержант невозмутимо заступил дверной проем.

– Выпустите, меня, идиоты! Мы все сгорим! – яростно выпалил Моран, его желтое лицо изуродовала гневная гримаса.

– Почему же? – удивился Роуэн. – Ни Фэй, ни вы за этот месяц Каргелита не вызывали – я проверил учетные записи… Хань, продолжай!

В ответ на это заявление Моран попытался нокаутировать сержанта. Его кулак еще не успел долететь до челюсти Бэйнса, когда чародей был сражен ударом, известным профессионалам как «криббовский в висок». Этот удар отправил его на пол, где Моран и остался, ошеломленно мотая головой. Из его правого уха, словно темная змейка, проворно выбралась струйка крови.

Воздух в комнате словно уплотнился и пошел медленными, тягучими волнами, размывая пространство. По комнате начали виться жаркие ленты алого и пурпурного дыма, устремляясь к Морану.

Сержант Бэйнс тревожно взглянул на Роуэна. Он не очень разбирался в теории магии, но знал, что есть точка, после которой обряд уже нельзя остановить. Тем более это знал Моран.

– Остановите обряд! – отчаянно закричал маг.

– Зачем?

– Я… вызывал Каргелита в этом месяце, – выдавил Моран.

– Зачем? – сухо повторил сэр Чарльз на фоне монотонного речитатива Фэя.

Моран снова умолк, но когда багровый дым уверенно коснулся его лица, а раскаленный ветер рванул за волосы, он не выдержал:

– Я приказал ему сжечь Джастина, – простонал Моран. – Да остановитесь же!

– Хань, можешь прекратить, – отрывисто сказал Роуэн, и маг невозмутимо захлопнул книгу. Мечущиеся по стенам тени исчезли, из окон снова лился спокойный, ровный свет.

– Почему вы убили его?

– Эмили… Я хотел сделать ей предложение, но, когда появился этот наглый мальчишка, она пришла ко мне и сказала, что считает меня отцом. Меня – отцом! Только подумайте! – выпрямился в кресле Моран.

Роуэн посмотрел на него с нескрываемой брезгливостью. Коротко он приказал снять все амулеты, кроме целительных. Моран подчинился, но пальцы его плохо слушались, и сержанту пришлось ему помочь.

Алая дымка постепенно развеивалась в воздухе.

Бэйнс терпел очень долго. Только после суда, на котором Моран повторил свое признание, он спросил у сэра Чарльза:

– Так как же вы поняли, что он – убийца?

Сэр Чарльз с удовольствием принялся объяснять:

– Понимаешь, Бэйнс, мне сразу не понравился этот идеальный порядок в комнате! Я просто не смог поверить, что подмастерье-первогодок взялся за такой подвиг, как вызов элементаля, и не взял ни одного своего конспекта, учебника, хотя бы справочника! Самому доводилось проделывать нечто подобное… А в комнате у Морана не было ни одной раскрытой книги. Естественно, ведь он практикует уже десять лет и давно выучил ритуал наизусть.

– А! – только и сказал сержант Бэйнс, узнав, на чем основывалась убежденность сэра Чарльза.

На равных условиях

Сэр Чарльз так любил рассказывать эту историю из самого начала своей карьеры, когда глава Скотланд-Ярда еще не назвал его своим преемником, что включил ее в свои мемуары. Никто из его многочисленных друзей и родственников не удивился этому, и только сержант Бэйнс слегка расстроился, маскируя свое смущение недовольством.

В мемуарах сэра Чарльза это дело значилось как «Званый вечер и поздний ужин»

…Вечера, которые устраивал у себя декан факультета лингвистики Эмфилда, обычно проходили весьма приятно. Профессор Питерсон разумно сочетал интересных собеседников и хорошие вина, отменное угощение и уютную обстановку своей холостяцкой квартиры. На этот раз поводом к приглашению послужила покупка Питерсоном чучела нильского крокодила.

– Уникально хорошее состояние, господа! Ни единой слетевшей чешуйки! – гордо сообщил хозяин немногочисленным гостям. На этот раз он пригласил всего троих – своего нынешнего ассистента Филдса, старшего преподавателя Тэрбера и ассистент-профессора Литгоу.

– Либо уникальное, либо хорошее, – немного в сторону заметил филолог Тэрбер. Поставив на столик свой бокал с Шато де Лобад 1895 года выпуска, он бесцеремонно ощупал крокодилью пасть и признал, что все зубы сохранны.

Филдс, который обычно восхищался каждым поступком Питерсона как по должности, так и по зову души, только кивнул и пробормотал что-то неопредленно-хвалебное, чем вызвал удивленный взгляд наставника.

– Кстати, поздравляю вас с новой публикацией в «Логосе», – вмешался Литгоу, осторожно проведя рукой по лапам гигантской рептилии.

– Кажется, на этот раз я переборщил с числом соавторов, – непринужденно признался Питерсон.

– Нет, вы просто перечислили пофамильно всю кафедру, – так же непринужденно заметил Литгоу.

– Кроме вас, дорогой Джон, – вздохнул Питерсон. – Но я понимаю, вы были заняты исследованиями по своему гранту…

– Да, был, – кивнул Литгоу. – Пока в лаборатории не начался ремонт.

– Кстати, когда он закончится? – вмешался Тэрбер. – Мне нужно повторить даггеротипирование новых структур.

– По-моему, у вас и в первый раз удачно вышло… – покровительственно улыбнулся Питерсон. – Я сейчас как раз изучаю ваши снимки – очень интересный результат!

Тэрбер проворчал что-то невнятное.

– А у меня чудесная новость, – заговорщицки сообщил Питерсон чуть позже, когда все выбрали сигары по своему вкусу.

– Возможно, в Эмфилд приедет высокопоставленный гость… то есть, я имею в виду, очень высокопоставленный гость! – облако дыма над его головой на мгновение сгустилось и замерло в форме короны.

Но никто из гостей не выразил ожидаемого энтузиазма. Скорее, на их лицах читалась усталость.

– Опять развлекать фокусами? – сердито поинтересовался Тэрбер, и Питерсон уставился на него с не меньшим возмущением.

– Представьте себе, дорогой Тэрбер, мне стоило немалого труда устроить так, чтобы королева приехала именно к нам, а не в Кембридж!

– Я теперь понимаю, зачем к нам за один год приехали премьер-министр, король Бельгии и принц Монако… вы репетировали, – со смешком заметил Литгоу.

Питерсон ответил ему несколько фальшивой улыбкой.

– Гммм… Филдс, я сегодня видел в отделе кадров вашу супругу, – предпочел сменить тему Тэрбер.

Филдс выпрямился и расправил плечи, как это всегда было с ним при упоминании его жены.

– Да, Бетси подала сегодня заявление, она увольняется, – выпалил он.

– Увольняется? – удивленно переспросил Питерсон.

– Хорошую должность сейчас найти трудно, – заметил Литгоу, и это было приглашением объясниться. Дело в том, что красавица Бетси Филдс буквально излучала хорошее настроение и обаяние, но машинисткой она была крайне неважной, и, если бы ее муж не работал в Эмифилде, вряд ли Бетси получила бы даже свою нынешнюю скромную должность.

– Нашли что-то получше? – бесцеремонно спросил Тэрбер.

– Нет. Просто обстановка на работе заставила Элизабет волноваться, – неуклюже ответил Филдс. – Она ей не подходила.

– Да, может быть, – понимающе кивнул Питерсон. Вероятно, он вспомнил при этом характер большинства деканатских дам, далекий от ангельского. Например, патронессу факультета и его преданную помощницу леди Трэмпертон, возглавляющую это племя престарелых амазонок.

– Будете перевозить этого красавца на кафедру? – Литгоу задумчиво уставился на крокодила, который довольно нелепо смотрелся с растопыренными в воздухе лапами, и даже открытая пасть смотрелась скорее комично, чем устрашающе, словно рептилия заискивающе улыбалась гостям.

– Даже не знаю, – рассеянно ответил Питерсон, глядя на струящийся от его сигары дым. – Конечно, мой рабочий кабинет для него маловат, но вы знаете, что произойдет с ним в аудитории…

Разговор свернул на тему интеллектуального и культурного уровня студентов Эмфилда, которых сравнивали с готами, гуннами и варварами не в пользу студенчества.

Несмотря на то, что у каждого преподавателя было несколько любимых историй на эту тему и несколько свежих примеров абсолютной студенческой глупости, разговор не складывался, в беседе преобладали паузы.