Мелиан. Охота Дикой Кошки (СИ)

Лязг сбруи меня отвлек. Коннар запрыгнул в седло и взялся за поводья.

- Скоро начнёт смеркаться, - коротко бросил он, не глядя на меня. - Поторопись. Или тебе тут так

понравилось, что решила поселиться на этой дороге?

Я послала ему гневный взгляд, но сделала это больше по привычке, чем от настоящего

раздражения. Мой драконид протяжно вздохнул и ткнулся жесткой мордой между лопаток.

- Уж где-где, а здесь мне не понравилось совершенно. Пусть призраки этих мест здесь и остаются,

а мне вполне хватает собственных!

***

На булыжники легла сумеречная роса, превратив их в блестящие скользкие бугорки. Из-за

деревьев медленно просачивался белёсый туман, повисая клоками на раскидистых ветках. Маска

отсырела и обвисла на лице лягушачьей кожей, неприятно холодя при каждом прикосновении.

Бока драконида тяжело подрагивали, а капающая с клыков пена расползалась по земле

неаккуратными кляксами. Как только мы свернули на тропу пилигримов, я безжалостно погнала

его вперёд.

В самом начале мой страх перед опозданием был лёгким и прозрачным, как утренняя дымка.

Казалось, что времени ещё много, да и путь до монастыря достаточно длинен, так что у меня есть

все шансы столкнуться с долгожданными паломниками за поворотом. Но день пролетел в веретене

безумной скачки, перемежаемой редкими привалами, а нам никто так и не встретился. Чем ближе

подкрадывался вечер, тем сильнее становилась моя паника. Когда солнце уже зацепилось краем за

деревья, я была близка к истерике.

На протяжении всего дня северянин хранил молчание, лишь изредка роняя какую-нибудь

малозначительную фразу. Я даже поблагодарила его за это: очень уж не хотелось распыляться на

ненужные препирательства и пустопорожние споры. Да и всё вокруг не очень-то располагало к

болтовне: лес походил на огромный храм, где даже самый тихий шепот превращается в

оглушительный грохот.

Когда на смену сумеркам опустилась ночная мгла, наёмник обогнал меня и, схватив драконида под

уздцы, заставил замедлить бег.

- Притормози, - едва шевеля губами, сказал он. - Эта шкура с костями падёт прежде, чем взойдет

луна. Да и скоро тут станет темнее, чем у набийца в заднице. Захотела шею свернуть?

Я метнула на него гневный взгляд и упрямо потянула поводья на себя. Конечно, Коннар был прав,

но мысль о том, что любое снижение темпа может обернуться непоправимым опозданием,

224

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

свербящей занозой сидело в груди.

Драконид сипло всхрапнул и заплясал на месте, не зная, кому подчиниться. Северянин нагнулся и

прошипел что-то ему на ухо, но успокоения зверю это принесло мало. Я вновь дёрнула повод, и

наёмник предупреждающе поднял ладонь и опустил факел. Темнота скрыла его лицо, однако я

вдруг кожей почувствовала волну удивления, хлынувшую с его стороны.

- Да ладно, - пробормотал он. - Быть того не может.

И, понизив голос, спросил:

- Ты тоже это слышишь?

Я напрягла слух и различила далекие голоса, не то перекликивающиеся, не то тянущие заунывную,

как степной ветер, мелодию.

- Шар'ракх, - выругался Коннар со смесью удивления и облегчения. - Похоже, твои хилые боги

услышали тебя и подкинули эту встречу!

Я не стала ничего отвечать, ограничившись слабым кивком. Все мысли и чувства ярко вспыхнули

внутри и сосредоточились в одной-единственной точке – монастыре, который, наконец, обрёл

реальные очертания. Впрочем, северянин истолковал мою молчаливость по-своему.

- Привыкаешь к роли? - деловито осведомился он. - Ну и правильно, а то развяжешь язык в самый

неподходящий момент. Объясняйся потом, почему у моего "брата" голос прорезался, да не какой-

нибудь, а бабский!

Я криво усмехнулась. Запас сил на то, чтобы злиться, иссяк.

- Уверена, это всегда можно объяснить чудом Лиара. Думаю, у него, как у всех богов, своеобразное

чувство юмора.

***

Отрезок времени между тем, как мы увидели мелькающие далеко впереди огни, и тем, когда

добрались до них, показался вечностью. В голову безостановочно лезла всякая чепуха: каждый шаг

то приближал цель, то словно отбрасывал на несколько шагов назад. Отблески пламени вдруг

стали призрачными, как мираж в пустыне, а дракониды то и дело начинали дышать тяжело, с

присвистом, грозя свалиться замертво. Когда мы достигли цели, меня колотило так, что я при всем

желании не могла пошевелить языком.

Факелы, послужившие нам ориентиром, были воткнуты в землю у дороги в виде большого

полумесяца. В их дрожащем свете кружились фигуры, облачённые в темные хитоли. Не замечая

нас, они тянули какую-то заунывную мелодию, состоящую только из одного звука "о", и передавали

друг другу большой шар, испускающий золотисто-молочное сияние. Отсветы выхватывали из

темноты потрепанные края капюшонов незнакомцев, надежно укрывающие лица.

Коннар фыркнул.

- Мы даже на похоронах такую тягомотину не пели, - едко заметил он. - Под неё только и хочется,

что в костёр прыгнуть!

Я хихикнула про себя, мигом поверив северянину. Не так давно он рассказал, что, когда на его

родине умирал кто-то из мужчин-воинов, соплеменники либо сжигали его со всей воинской

амуницией в погребальном пламени, либо отправляли по реке в ладье, усыпав листьями тиса. Все

это происходило под аккомпанемент разудалых песен, а хмельная брага лилась бочками. Северяне

225

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

верят, что за смертной чертой воина ждали вечные радости жизни: славные битвы рука об руку с

легендарными героями прошлого, хмельные пиры в чертогах Амальганны и рощи, полные

девственниц и умерших возлюбленных.

Сомнительные радости, как по мне.

На вопрос о загробных перспективах женщин наёмник расплывчато намекнул, что их тоже ждёт

счастливое послесмертие: самые везучие удостоятся почётной роли служанки за пиршественным

столом или наложницы в тех самых рощах. О том, что случится с менее удачливыми, северянин

предпочел умолчать. После моего насмешливого замечания, что уж куда-куда, а на его родину или

в Амальганну мне попасть совсем не хочется, Коннар заметно помрачнел.

Рисунок танца сменился, и песня утихла. Фигуры в хитолях выстроились в два ряда, встав лицом

друг другу. Мне, наконец, удалось их сосчитать.

Всего на поляне оказалось тринадцать человек: по шесть с каждой стороны и один во главе, лицом

к дороге. Они протянули друг к другу руки с вывернутыми к небу ладонями и, воздев головы,

затянули ещё более тоскливую песню. На сей раз, она заключалась в монотонном чередовании

звуков "а" и "э" и напоминала заунывный плач недавно родившихся детей.

- Интересно, надолго ли они тут собрались? - проворчал Коннар. - С них станется проторчать тут

всю ночь, так нас и не заметив.

И невольно сглазил.

Светящийся шар вновь возник на сцене. Он появился в руках фигуры, что стояла особняком, не

позволив даже понять, откуда. Незнакомец принялся плавно описывать круг шаром, двигая его

посолонь. В какой-то момент шар дрогнул и чуть не упал на землю, а раструб капюшона обратился

в нашу сторону. Остальные даже не повернули голов, из чего я сделала вывод, что они либо

слишком погружены в свои рулады, либо стоят с закрытыми глазами.

Нас наконец-то заметили.

Несмотря на явное замешательство, глава не прервал странного танца. С грехом пополам покончив

с кругом, он вытянул руки прямо перед собой и медленно двинулся вперёд, сквозь частокол рук

товарищей, прорезая их, как костяной плавник речного трирама(184) - лёд по весне. В конце пути

он вручил свою ношу ближайшему товарищу и прибавил шаг, путаясь в широкой хитоли и