Тысяча и один призрак

ышел из-под балдахина. Он перекрестился и медленно подошел, протягивая клинок к привидению. Оно же, в свою очередь, при виде брата вытащило свою саблю с диким хохотом, но едва его сабля коснулась священного лезвия, как рука привидения беспомощно опустилась.

Костаки испустил стон, полный отчаяния и злобы.

— Что тебе нужно? — спросил он своего брата.

— Во имя живого Бога, — сказал Грегориска, — я заклинаю тебя, отвечай!

— Говори, — сказало привидение, скрежеща зубами.

— Это я тебя ждал?

— Нет.

— Я на тебя нападал?

— Нет.

— Я тебя убил?

— Нет.

— Ты сам наткнулся на мой меч! Я пред Богом и людьми невиновен в преступлении братоубийства; стало быть, ты исполняешь не божественную, а адскую волю. Стало быть, ты вышел из могилы не как святой, а как проклятое привидение, и ты вернешься в свою могилу.

— С ней вместе — да! — воскликнул Костаки и сделал отчаянное усилие, чтобы овладеть мной.

— Ты уйдешь один! — воскликнул в свою очередь Грегориска. — Эта женщина принадлежит мне.

И, произнося эти слова, он кончиком меча притронулся к незажившей ране.

Костаки испустил крик, как будто его коснулся огненный меч, и, поднеся левую руку к груди, попятился назад.

В это самое время Грегориска двинулся одновременно с ним и сделал шаг вперед, устремив взор на глаза мертвеца и упирая меч в грудь брата. Грегориска шел медленно, торжественно; то было шествие Дон Жуана и Командора. Под давлением священного меча, подчиняясь непоколебимой воле божьего борца, привидение отступило назад, а Грегориска шел молча, не произнося ни слова. Оба задыхались и были мертвенно бледны. Живой выталкивал перед собой мертвого, выгонял его из того замка, который был прежде его жилищем, и гнал его в могилу, в его будущее жилище.

Клянусь вам, это было ужасное зрелище.

Между тем под влиянием сверхъестественной, невидимой, неизвестной силы я, не отдавая себе отчета, встала и пошла за ними.

Мы спустились с лестницы, освещаемой в темноте одними сверкавшими зрачками Костаки. Мы прошли галерею и двор. Тем же мерным шагом мы дошли до ворот: привидение пятилось назад, Грегориска протягивал руку вперед, я шла за ними.

Это фантастическое шествие длилось час. Надо было вернуть мертвеца в могилу, но вместо того, чтобы идти по дороге, Костаки и Грегориска шли по прямой линии, не взирая на препятствия. Почва выравнивалась под их ногами, потоки высыхали, деревья отклонялись в сторону, скалы отступали. То же чудо, которое совершалось для них, совершалось и для меня, но мне казалось, что небо подернуло черным крепом. Луна и звезды исчезли, только огненные глаза вампира сверкали во мраке ночи.

Так мы дошли до монастыря Ганго. Мы пробрались через изгородь кустарников, составлявшую ограду кладбища. Как только мы вошли сюда, я увидела в темноте могилу Костаки около могилы его отца. Я не знала, где могила, а между тем теперь узнала ее.

В эту ночь я все знала.

Перед открытой могилой Грегориска остановился.

— Костаки, — сказал он, — еще не все погибло