Ожидание

Конечно, её работа, её детище салон модной одежды " Гера" всё же более важен для неё, но и от всех этих общественных мероприятий так просто она уже не может отка-заться.

Странно! Павел Яковлевич обязательно оказывался там, куда была приглашена Ника. Это её раздражало, и в тоже время забавляло. Скорее всего, он и завтра будет сидеть ря-дышком с ней в членах жюри, и каждый раз, встречаясь с ним взглядом, Ника будет чувствовать, как что — то тревожное будет исходить от его "оловянных" глаз, и от всего его облика.

А может, всё это только кажется ей? Хотя она слышала, что Павел Яковлевич, мужик

своенравный, крутой на расправу, и ещё слишком злопамятный. Многие боятся его в этом маленьком городке.

Ника вспомнила предновогодний вечер, медленный вальс, мужские руки, властно об-нявшие её плечи, и глаза бутылочного цвета, смотревшие на неё почти влюблено….

— Нет! Хватит с меня этой любви. Сыта по горло! — шепчет Ника, ожесточенно выти-рая полотенцем мокрые волосы. Надо скорее вернуть ему долг, который Ника брала на товар перед Новым годом. Через месяц кончается срок договора, но, несмотря на дву-смысленные намёки о " более лёгком способе" погашении долга, она вернёт эти день-ги, хоть кровь из носу. В должниках она никогда не ходила. И это, не в её правилах!

— Варись в собственном соку! — был девиз её подруги Людмилы. — А иначе можешь про- гореть! Старайся не влезать в долги, а особенно брать деньги под высокие проценты. Можешь потерять всё!

Ника следовала этим заповедям всегда! Вернее старалась следовать, и поэтому с долга-ми не тянула, да и суммы брала небольшие. Но тут другое дело. Подвернулась неожидан-но, партия прекрасного белорусского трикотажа, и Ника не устояла перед соблазном при-обрести его. Правда, товар весь ещё не продан, и выгоды как таковой ещё не видно, но Ника знает, что не стоит пока волноваться. Всё уйдет! Нужно только время! А пока, ей бы только рассчитаться с Павлом Яковлевичем, и она никому не будет должна. Хотя всту-пать в Новый год с долгами — плохая примета, но… поживём, увидим!

Громко гремела музыка. По сцене проносился легкий ветерок, изредка колыша дорогой занавес, задрапированный полукруглыми складками.

Ника огляделась. Зал был полон молодёжи. Ребята из технического колледжа, рослые крепкие парни, сидели на крайних рядах, громко переговаривались между собой, хохо-тали, вскакивали с мест, выискивая в зале и окликая знакомых девчонок с медицинс-кого училища, весёлой стайкой усевшихся в центральном ряду. Девчата что — то отвеча-ли парням, невпопад начинали смеяться, или гордо поведя плечами отворачивались, но тут — же фыркнув, опять начинали хихикать, закрывая рот ладошками.

Ника вспомнила свои студенческие годы, вечера, на которые также приглашались ре-бята из техникумов, и улыбнулась. Всё повторяется! Всё идёт по кругу…

— Вы кому улыбаетесь, Вероника Антоновна? — услышала она мужской голос, и, взгля-нув на сидевшего рядом с ней грузного, важного мужчину с красивым породистым ли-цом, покачала головой:

— Всем улыбаюсь! Молодёжи! Улыбаюсь и думаю, хорошая пора, молодость!

Мужчина приподнялся, взял со стола маленькую бутылочку с минеральной водой, отк-рыл её, налил шипящую воду в белый пластмассовый стаканчик, и, подавая его Нике, тихо произнёс:

— Жаль, что я вас не знал в эту дивную пору.

— О, едва ли вы взглянули бы на меня! — засмеялась Ника. — В те времена я была ужас-ным, гадким утёнком!

— Я не поверил бы вам, считая, что вы просто кокетничаете, если бы не знал ваш честный характер.

Мужчина с интересом смотрел на неё, и, Ника, вздохнув, пожала плечами:

— Я и сама не верю уже тому, что было около двадцати лет тому назад.

— Зато сейчас вы просто обворожительны! — наклоняясь к уху Ники, тихо произнёс мужчина. — И я хотел…

Но тут ромко заиграла музыка, на сцену быстрым шагом вышли ведущие, такие же мо-лоденькие парень с девушкой, как и множество сидящих в зале. В зале неистово захло-пали, кто-то пронзительно засвистел, девчонки завизжали, очевидно, тем самым, выра-жая бурную радость молодости…

Ника облегченно вздохнула. Хоть на какое — то время она избавлена от настойчивых ухаживаний своего назойливого кавалера…

Конкурсантки были все красивы без исключения. Красивы, именно своей молодостью, обаянием, чистотой. Они были все хороши без исключения, и все умны. Ника с грустью смотрела на девчонок, которые сейчас плавно двигались в хороводе русского народно-го танца. Очень жаль, что всего одна из них получит титул "королевы красоты". Ника всем бы присудила этот титул. Даже тем дурнушкам, что сидят в зале, и с завистью смотрят на сцену.

О, Ника прекрасно их понимает! Она побывала в этой шкуре, и знает не понаслышке, что значит быть " не красавицей". Только жизнь странная штука! И порой случается так, что бывшая дурнушка в свои тридцать или сорок лет выглядит просто королевой. А бывшая красавица, уже в двадцать с небольшим лет, расплылась в разные стороны, и поистине, стала почти карикатурой на женщину. И сколько угодно таких примеров, сто-ит лишь внимательно посмотреть вокруг себя.

Вечер подошёл к концу! Жюри долго совещалось, и, наконец, подавляющим количест-вом голосов была выбрана "Мисс города". Ею оказалась высокая, голубоглазая блондин-ка с длинными белокурыми волосами. А Нике отчего — то понравилась черноволосая, хрупкая девушка, нескладная и немного угловатая, которая всё время смущалась, кра-снела, отвечая остроумно на вопросы, и в то же время не знала куда деть свои тонкие худые руки. Она не заняла никакого призового места, но Ника, вручая ей, подарок и цветы, наклонилась и шепнула одобрительно:

— Молодец! Ты была самой обаятельной и умной из всех. Не огорчайся, у тебя всё ещё впереди!

Девушка вскинула на Нику свои черные глаз с длинными ресницами, и смущенно улыб-нулась, вновь залившись краской. Погрустневшая Ника спустилась со сцены. Было та-кое ощущение, что она увидела себя в далёкой юности.

— Вероника Антоновна! Я вас подвезу! — голосом, не терпящим возражений, Павел Яковлевич окончательно испортил ей настроение.

Приблизившись к Нике, он подхватил её под локоть.

— Я могла бы доехать на такси! — горячо возразила Ника, но мужчина, прижав её ло-коть к своему телу, наклонился и произнёс:

— Вы что, боитесь меня?

— Конечно, нет! — возразила женщина, и, не оглядываясь, прошла вперёд.

На улице было темно. Кое-где, неподалеку от фонарей, стояла кучками молодёжь. Парни, над чем-то громко и весело хохотали, а девчата, перебивая друг друга, что-то рассказывали в своём небольшом кругу, хитро поглядывая в сторону парней. Некото- рые парочки, тесно обнявшись, уже уходили в темноту ночи.

Ника вздохнула. Да, в такое позднее время такси ей будет трудно найти. Так что придется воспользоваться услугами Павла Яковлевича.

Они ехали уже минут десять и молчали. На одном из перекрёстков светофор долго не подавал никаких признаков жизни, и мужчина, сидевший за рулём, резко повернулся и недовольно произнёс:

— Я не видел тебя больше месяца. Где ты скрывалась?

— Дома! Я всё время была дома, изредка на работе, иногда отлучалась по своим де-лам. Ведь у меня тоже есть свои неотложные дела…

— Я искал тебя по городу, но все дружно отвечали, что никто не знает где ты.

Помолчав, мужчина добавил:

— Я звонил тебе! Но никто не брал трубку.

— Я отключала телефон!

— Так ты болела, или все же отдыхала?

— Да! Я и болела тоже!

Машина, наконец, тронулась, и Ника обрадовалась, что мужчина теперь вынужден смот-реть на дорогу. Они ехали по темным улочкам, по кривой, раздолбанной за зиму доро-ге, так что водителю поневоле приходится быть внимательным, чтобы не угодить в глу-бокую выбоину. Наконец автомобиль свернул на главное шоссе.

— Чем ты болела? — раздался в темноте голос.

Женщина усмехнулась.