Ожидание

— Но заявление поступило, и мы должны теперь работать! — возразил следователь, и, подумав, произнёс: — Ну, а я бы посоветовал вам поставить более надёжную сигнали-зацию, и нанять сторожа! Вам же дешевле…

Ника вздохнула.

— Да! Вы правы! Я так и сделаю!

Через неделю магазин опять открылся. До этого, целыми днями Ника вместе с дев-чатами — продавщицами наводила порядок в залах. Вместе со всеми она скребла, чис-тила, мыла, стирала, убирала и ставила на место стеллажи и их содержимое. Выглажи-вая дорогие платья, она с ужасом вспомнила, что нашла их сваленными в одну боль-шую кучу. Рядом валялись обгоревшие спички.

— Что это? Неужели преступник хотел сжечь эти платья. Кому это надо было? — всё время думала Ника. — Ведь если бы это был грабитель, он унёс бы что-то ценное. Одно такое платье стоит две или три средние зарплаты обычного нашего горожанина, но тут другое дело! Неизвестный, просто похулиганил словно ребенок, и успокоился. А успо-коился ли?

Этот вопрос всё чаще и чаще возникал где-то там, в глубине её сознания, но ответа она так и не находила.

Павел Яковлевич встретил её в своём кабинете. Да, кажется, он неплохо устроился! Большой кабинет сиял новым евроремонтом, ради которого, как поговаривают злые язы-ки, "хозяин" выложил приличную сумму совсем не своих денег. Но мало ли что бол-тают злые языки, страдающие чесоткой?! Поболтают, да успокоятся, а когда надо, те-же завистники к тому же Павлу Яковлевичу чуть ли не на коленках приползут…

Огромный кабинет был светлый, с высокими потолками, словно он специально пред-назначен для такого великана, как Павел Яковлевич. У стены, диван и два вместитель- ных модных кресла. Кажется, мебель выписана из-за границы. Персидский ковёр ле-жит на полу, посередине кабинета, поражая размерами и сияющими красками цветов. Да и сам хозяин, под стать мебели и дорогому ковру, сияет белозубой улыбкой, словно голливудский киногерой.

— Здравствуй Вероника! Проходи, проходи долгожданная гостья! — рокочет мужской бас, и Ника с удивлением думает, как иногда меняется человек, стоит лишь понизить тембр голоса, придать ему оттенок добродушия и ласки.

Ника присаживается на обычный деревянный стул, стоящий возле огромного стола, и видимо предназначенный для посетителей.

— Давно я тебя не видел, успел соскучиться! — произносит мужчина, ласково глядя на женщину, а его рука уже тянется к кнопке вызова.

Молоденькая стройная секретарша, манерно хлопнув раз- другой густо накрашенными ресницами, застывает у двери и ждёт приказаний хозяина. Павел Яковлевич деловито смотрит на секретаршу, и негромко приказывает:

— Ирочка, нам два кофе, и скоренько!

Ирочка, взглянув надменно на Нику, возмущенно вскидывает ресницы, и грациозно раз-вернувшись на тонких каблучках, почти выплывает из кабинета.

— Извините, Павел Яковлевич, но я не люблю кофе! — произносит Ника, и, помол- чав, добавляет: — Я бы хотела сразу, не мешкая, поговорить о деле, которое привело меня к вам.

Молоденькая секретарша неслышно открыла дверь, и, внесла на крохотном подносе, в не менее крохотных чашечках ароматное кофе.

— Проследи Ирочка, что-бы нам никто не мешал! — опять негромко приказал Павел Яковлевич, и Ирочка, поджав пухлые губки, состроила на своём лице непонятную гримасу.

Подождав, пока захлопнется за секретаршей дверь, Павел Яковлевич подался впе-рёд, и, положив огромную пухлую ладонь на плечо Ники, промолвил:

— Теперь ты моя пленница… до конца рабочего дня!

— До конца, которого, осталось ровно двадцать минут! — серьёзно произнесла моло-дая женщина, и, помолчав, добавила: — Раньше я не могла прийти…

— А может, не хотела? — перебил её мужчина, откидываясь назад в кресло, и выжи-дающе уставившись на Нику неподвижным взором своих "оловянных" глаз.

— Я пришла насчёт моего долга.

Судорожным движением молодая женщина открывает сумочку, достает из неё ма-ленький бумажный сверток, и, протягивая его мужчине, кладёт на стол.

— Вот! Я ворачиваю эти деньги почти в срок. Надеюсь, день неустойки вы мне прос-тите?

Мужчина, до этого смотрел на женщину нахмурившись, но когда она протянула ему свёрток, он, скривив губы, усмехнулся, и произнёс:

— Ты собрала нужную сумму? Как тебе это удалось? Я слышал, у тебя была малень-кая неприятность в твоём бизнесе?

— Я продала свою машину! Отсюда деньги! А маленькая неприятность, то так, ерун-да. Почти пустяк!

— Пустяк? — мужчина развернулся в кресле, изучающим взором уставился на Нику, затем перевёл взгляд на свёрток лежащий на столе.

— Мне кажется, деньги сейчас тебе нужнее, чем мне. Может, обратно заберёшь?

— Нет, нет! Я с вами рассчиталась, как договорились. И не искушайте меня больше.

Я их не возьму!

— Ну что же! — мужчина взвесил в руках свёрток, как — бы раздумывая о чем-то.

— Можете пересчитать, здесь всё до рубля!

Ника вздрогнула, потому-что тяжелый сверток с шумом упал на стол и мужчина, пе-регнувшись через папки с бумагами и телефоны, схватил её за руку.

— Ты издеваешься надо мной? Да? Ты, которую я давно бы стёр в порошок. Было бы моё желание!

Огромная рука больно давила на кисть, "оловянные" глаза мужчины готовы были испепелить её. Неужели… это правда?

Ника вдруг встрепенулась, зло прищурилась, и резко дёрнула руку, освобождаясь из-под власти чужой силы.

— Может, вы и есть тот женоненавистник, побывавший в моем магазине? — проговори-ла она, кинув на мужчину сердитый взгляд. — Теперь я понимаю, отчего по всему отде-лу валялось разорванное женское бельё.

Мужчина в недоумении уставился на Нику, а затем, упав в кресло, громко захохотал, прикрывая рукой глаза.

А Ника, схватив свою сумочку, помчалась прочь из кабинета. Из здания она выле-тела, громко хлопнув входной дверью. Дремавший у дверей охранник, наверное, под-скочил от раздавшегося громового удара, а если и нет, то видимо, зря эта солидная организация тратит такие огромные деньги на содержание штатных услуг охраны, для сохранения своего драгоценного спокойствия.

— От простой уборщицы было бы больше проку! — так думала Ника, осторожно ступая с высоких мраморных ступеней лестницы, на скользкий, покрытый подмерзающим слоем воды тротуар.

Ника шла осторожно, боясь поскользнуться и упасть.

— Странная зима для России! — думала она. — Февраль, пора вьюг и метелей, а на дворе стоит настоящая весна. Оттепель совсем развезла дороги и тропинки на тротуа-рах. А сейчас к вечеру, стало подмораживать, и совершенно невозможно идти, особен-но, в этих сапогах на высоком каблуке по последней моде…

И Ника, скользя по ледяной поверхности тротуара, проклиная моду на каблуки, с со-жалением вспоминала о своих старых, испытанных временем и непогодой сапогах на толстой плоской подошве.

Какая-то машина на полной скорости пронеслась мимо, обдав Нику целым фонтаном грязной воды. Охнув от неожиданности, женщина покачнулась и едва удержалась на ногах, скользя каблуками, и пытаясь сохранить равновесие, раскинув руки в разные сто-роны. Занятая собой, она и не заметила, как машина остановилась, дверца её распах-нулась, и выскочивший из неё водитель, подбежав к Нике, подхватил её под руку.

— Вы что себе позволяете? — громко возмутилась Ника, выдергивая локоть из цепких рук мужчины.

Но, взглянув в лицо незнакомца, затихла, а через пару секунд удивленно и насмеш-ливо протянула:

— Так! Опять вы?! Кажется когда — нибудь вы меня точно искалечите!

— А вы, как ни странно, любите попадаться у меня на пути. И заметьте, в весьма ще-котливых обстоятельствах. И как обычно, я всегда прошу у вас прощение! — извиняю-щим тоном произнёс мужчина.

— Ну, если учитывать, сколько времени длится наше знакомство, то встречаемся мы всего третий раз. И то, по правде, в большей степени в ненормальных ситуациях.

Ника недовольно поджала губы, и, наклонившись, стала ладошкой сбивать с пальто капли грязной воды.