Ожидание

— Кажется, Миша прав. Не стоит перед свиньями метать ценный бисер!

Она рукой пошарила под дверью, нащупала ключ, открыла кабинет, и внесла пакеты. Миша поймёт от кого эти маленькие подарки.

Лыжня была накатанной, и Ника уже с полчаса шла с хорошей скоростью, лишь изред-ка взмахивая палками, помогая себе. Кажется, морозец не ослабевает. Щеки уже подмёрз-ли, и слегка пощипывают на ветру. Здесь небольшой спуск, затем подъём, и заключи-тельный этап. Лыжня пойдёт прямо вниз с крутой горы, и останется только съехать с ве-терком, и оказаться у самого здания базы. Дети неподалеку катаются с горки, и поэтому Ника сегодня одна преодолевает вдруг ставшую такой длинной знакомую лыжню.

Поднявшись на гору, Ника замерла, с восторгом вглядываясь на раскинувшуюся перед ней живописную картину зимней природы. Там, далеко внизу, как маленький пятачок, темнеет здание лыжной базы. Узкая дорога, петляя между деревьями, ведёт прямо к роднику, в котором уже без малого, три сотни лет бьется чудесная живительная влага. Вот и сейчас к источнику подъехала легковая автомашина. Отсюда с горы она кажет-ся такой крохотной. Из неё выходят маленькие смешные люди. Кто-то останется наби-рать во флягу воду, а кто-то помчится к горе, что — бы скатиться разок — другой по зер-кальной поверхности ледяной дорожки, ярко сияющей в лучах холодного зимнего солн-ца. Кто-то съезжает с визгом, а кто-то молча, испытывая в душе восторг и ужас предвку-шения нечаянного приземления.

Нет! Настоящий восторг, и настоящий ужас можно испытать только здесь, на этой вы-соте, где ощущение красоты так реально, так ощутимо, что кажется, стоит только раски-нуть шире руки, и ты познаешь чувство полёта, и радость освобождения от всех пут связу-ющих твоё тело. И стоит большого усилия удержать в оболочке собственного "я" эти чувства, дикие и странные желания, восторг от предвкушения полёта, и радость от слия-ния, или воссоединения человека с природой. И вот уже скользит лыжа, пересекая тот невидимый барьер, ту черту, после которой ты уже ничего не сможешь сделать, где стоит лишь подчиниться, превратившись в птицу, маленькую птицу Стриж…

— Это было бы здорово! — усмехнулась Ника.

Только сейчас не время для воспоминаний. Вздохнув всей грудью свежий морозный воздух, она замерла, прикрыв глаза. Ещё секунда, и тогда она полетит…

— С дороги, с дороги кому говорят! — закричал вдруг мужской голос, и Ника, испуган-но отпрянув в сторону, зашаталась и упала в снег, неловко подвернув ногу, зажатую в лыжное крепление.

— Идиот! — прошептала она, морщась от боли, и стараясь палкой дотянуться до отка-тившейся в сторону лыжи. Краем глаза она видела, как нахальный лыжник, испугавший её, оглянулся, и очевидно, увидев её беспомощно лежащую на снегу, передумал скаты-ваться с горы. Резко затормозив, отчего фонтан снежных брызг донёсся до Ники, мужчи-на, подхватив откатившуюся лыжу, подъехал к Нике, и, протягивая лыжу, виновато про-изнёс:

— Извините! Я совсем не хотел причинять вам неприятности. Я прошу… О, так это вы, прекрасная незнакомка! — вдруг услышала Ника возглас, и в свою очередь, взглянув на стоящего перед ней лыжника, удивленно хмыкнула:

— Это что, случайность, или нелепое недоразумение? А может вы… покушались на мою драгоценную жизнь?

Прищурив глаза, она насмешливо смотрела на мужчину стоящего перед ней, смущен-но потирающего ладонью лоб. Видимо последняя фраза задела его за живое, потому что, решительно опустившись перед Никой, мужчина молча ощупал её ногу, освободив от тисков крепления, также молча собрал лыжи, и, помогая встать ей на ноги, лишь тог-да виновато произнёс:

— Казнить меня успеете! Каюсь, виноват! Но сидеть на снегу тоже не следует. Дер-житесь за меня крепко. Я попробую спуститься вниз…

Кажется, на всю жизнь Ника запомнила этот небольшой подъём, а затем крутой спуск с горы. Тогда она, в самом деле, мысленно попрощалась со всеми, а в первую очередь с детьми. Но удивительное дело! Мужчина оказался отличным лыжником, и Ника, стоя за его спиной, уцепившись руками за его цветной лыжный костюм, чувствовала стран-ную успокоённость, даже когда они летели вниз с горы, и в лицо им бил холодный про-низывающий ветер.

— Теперь следует осмотреть вашу ногу. Держитесь… — приказал мужчина, голосом, не терпящим возражений, когда они стояли уже внизу у здания лыжной базы, и Ника, морщась от боли, боялась наступить на ногу, распухшую и ноющую нудной болью в тесном ботинке. Мужчина подхватил её и понёс.

— Я же тяжелая! — подумала Ника, но, встретившись вдруг с пронзительно- холодным взглядом мужчины, она замерла, смущенно прикрыв ресницами растерянность в своих глазах.

В раздевалке никого не было. Дети, видимо, уже поели и опять убежали кататься с горки.

— Раздевайтесь! — опять приказал этот малознакомый ей худощавый мужчина, которо-го она увидела на предновогоднем вечере и которого не знала даже по имени.

Его глаза, мрачно и требовательно уставились на Нику. Она молча расстегнула брюки и стала медленно опускать их, в душе сопротивляясь, и в тоже время, ненавидя себя за то, что вот так просто, кто-то командует ею, не имея на это никакого права и основания, кроме того, что она в этот момент явно нуждается в помощи.

Мужчина растёр ей лодыжку ноги, умело массируя мышцы, подергал ступню, вновь растёр, и, наконец, приказал: — А теперь, живо одеваться!

Он помогал ей натягивать брюки, молча и сосредоточенно, не глядя Нике в лицо. Она же, кусая от досады губы, молчала тоже. И лишь полностью одевшись, произнесла:

— Надо было Михаила позвать, он хороший массажист и костоправ.

Мужчина прошёл к окну, закурил, и, обернувшись, хмуро взглянул на Нику:

— Вы что же, не доверяете мне?

Она отчего-то замялась, залилась краской, а мужчина вдруг рассмеялся громко, непри-нуждённо:

— Или вы боитесь того, что я видел вас раздетой… наполовину. И половины, доволь-но прекрасной!

Ника покраснела ещё сильнее и отвернулась, с досадой кусая губы. Мужчина подошёл, сел перед ней на корточки, и, взяв её руку в свою ладонь, легонько сжал пальцы.

— Вы всегда так смущаетесь? Перед всеми, или…

— Вы угадали, только перед вами! — зло произнесла Ника, и резким движением вы-дернула свою руку из ладоней мужчины.

Он не смутился, не расстроился, не испугался грубости проявленной со стороны женщи-ны. Наоборот, кажется, его вполне устраивает её тон, её злость. Его словно забавляют её манеры, иначе, отчего и почему он смотрит на неё с обожанием, словно перед ним сидит маленькая обезьянка из цирка. Ника нисколько не сомневается, что сейчас она может услышать ещё один вполне " пристойный" комплимент. Мужчина, кокетливо прикусив нижнюю губу, смотрит на неё искоса хитрым взглядом старого ловеласа, или, скорее все-го дешёвого опереточного шута- любовника, от изобилия чувств подзабывшего слова. Но наконец, герой- любовник вздыхает, и, манерно произносит:

— А вы мне очень понравились…полуодетой! Особенно ножки! Ах, как они хороши! Как бы я надеялся увидеть их снова!

Ника, прищурившись, смотрела куда-то в одну точку на большом оконном стекле. Нако-нец усмехнувшись, она произнесла:

— В своей жизни я много видела мужчин…

— Не сомневаюсь! — раздался в ответ негромкий вкрадчивый смех.

— …но все они, почему-то, старались испортить первое впечатление о себе, именно по-следующим своим поведением.

— А может, впечатление от вас действовало на них так неожиданно возбуждающе, что они становились вашими несдержанными поклонниками?

Мужчина смотрел на неё насмешливо, вызывающе…

— Скорее всего, они становились идиотами! — отозвалась Ника, и, морщась, поднялась со скамейки, держась за стену.

— Как вы сюда попали? — спросил строго мужчина, и Ника, взглянув с удивлением на внезапно изменившегося собеседника, ответила зло:

— Ну, конечно же, не с небес спустилась!

— Ну, на ангела вы не похожи! — раздался насмешливый голос.