Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Глава 14.2

Случай в городе

Мелкая галька хрустела под подошвами, и этот звук таил в себе что-то зловещее, чужеродное, словно был музыкой из другого, более страшного измерения. Я из-за этого даже внимательнее всмотрелась в черты города, но фантазии уже утихли. Лёгкий ветерок выдул из меня нахлынувшие ощущения, заменив их умиротворением. Я откинула хвост за спину и сделала уверенные шаги, представляя, как переступаю невидимую границу. Никогда ещё по приезду в незнакомое селение меня не охватывало такое щекочущее волнение. Однако ничего удивительного тут не было: ведь раньше я никогда не придавала выраставшим на пути городам столь многого значения. Но не теперь. Байонель виделся мне не простым нагромождением домов и петлявших улочек. Ещё до того, как увидеть его, я осознала, что облик города совершенно неважен. Пусть это будет захудалый уголок, небрежной рукой нанесённый на ландшафт, с осыпающимися зданиями, ветхими памятниками и скучающими жителями, мечтавшими уехать из подобной дыры куда подальше. Пусть это будет культурный центр целого народа, о котором местные отзываются с гордостью, а приезжие – с почтением и благоговением. Пусть он окажется под стать величественным столицам, посетить которые грезят жители безликих городов и крохотных деревенек.

Что бы ни предстало в итоге, я отнесусь одинаково. Для меня Байонель – это в первую очередь место, где я встречусь с отцом. Каждый камешек на дороге, каждый поворот, каждое слово, эхом отразившееся от стен, пропитаны этим волнительным ожиданием. Мои ощущения замазали истинные краски поселения, создав мой собственный Байонель, который видела и понимала только я. Наверное, так происходило со всеми мыслящими существами. Какой-нибудь индивид со своим восприятием относился к городу как к серому сосредоточию повседневной рутины, тюрьме, из которой невозможно сбежать. Для другого это был результат кропотливой работы людей, основавших Байонель, шедевром, сосредоточием человеческой воли и усилий. Для третьего – невыразительный кусок, что окружал человека просто потому, что иначе и быть не может, так как не позволено самим Мирозданием, и всё тут. И эти неповторимые наборы чужих взглядов относились к городу, застывшему в пространстве в конкретной форме. Ну не странного ли? В этой маленькой точке на карте стоял всего один Байонель, но вместе с тем их было великое множество. Любопытно, столь разное восприятие предмета создаёт новые слои реальности, или все эти оценочные покраски происходят исключительно в головах людей?

Наверное, не общайся я с Юдаиф о мировоззрениях, никогда бы не подумала о подобном.

Когда только сошла с пирса, была проникнута новизной путешествия. Вот я на острове! Впервые в своей жизни! Как люди ощущают себя, живя на этой ограниченной земле? Это не гигантский материк, это… остров. За день-два можно доехать от одного края до другого. Выходишь на побережье и видишь море… снова. Удивительно!

Однако, углубившись внутрь земли, я потеряла это чувство. Меня обступили леса и поля, мы проезжали мимо обыкновенных городов, мало чем отличавшихся от тех, что видела на континенте. И я начала забывать, что находилась на острове.

И вот Баойнель. Поселение не было огорожено, и, выйдя из подлеска, я беспрепятственно зашла на его границу. Руки затекли таскать свою поклажу, и пришлось опустить её на землю, прислонившись плечом к стене дома. Через дорогу бабушка на лавочке оторвалась от чтения и посмотрела на меня. На подоконнике в метре от моей головы за ухом чесала кошка. Всё вроде бы обычно, но из-за моего настроя даже эти банальные вещи казались какими-то особенными.

Вместе с бутоном нового, ещё не осознанного до конца чувства назревала проблема. Я полагала, что она решится сама собой, но этого не происходило. Когда я приближалась к Байонелю, позвала отца по имени, ведь озвучивать его на улицах селения людей – не самая здравая мысль. Сайтроми обязан был услышать призыв и отправить кого-нибудь встретить меня. Либо выйти самому, но такая возможность виделась мне призрачной. Он слишком осторожен и не станет рисковать столь редким шансом побродить по Верхнему этажу. Да и едва ли Король Спустившихся прячется в самом городе, на виду у жителей. Но он велел прийти именно сюда, а значит, понимал, что дочь начнёт разыскивать его в этом месте.

Однако… я гуляла по окраине в течение получаса, а меня никто не встречал. Полушёпотом вновь позвала отца, напряжённо осматриваясь по сторонам, но и эта попытка не возымела успеха. Люди занимались своими делами, и ничто не выдавало чужеродных элементов в картине естественной жизни города. Должно быть, я была слишком нетерпелива. Надо подождать. И всё же я мысленно раздумывала, что буду делать, если и к концу дня отец не объявится. Как мне искать Спустившихся? Куда лучше пойти? Где бы я предпочла прятаться, если бы была Королевой ненавистных людям демонов? Нет, не так. Где бы я отсиживалась, если бы являлась Сайтроми? В моём детстве мы обходили селения людей стороной, забредая, в основном, в леса и пустынные местности. А сейчас он на некрупном острове, полностью застроенном человеческими городами. В его поступках должна быть логика.

Это бесполезно. Я не знала причин, по которым отец выбрал именно Байонель, а значит, и найти, представляя себя на его месте, едва ли получится. Оставалось набраться терпения и ждать.

Я села на срубленное дерево и с удовольствием вытянула уставшие ноги. Чуть позже, если ничего не изменится, можно будет сходить в центр – посмотреть на местный храм, чьи узорчатые пилястры мне расхваливали в дороге. Не то чтобы меня привлекали архитектурные красоты, но всё лучше, чем пялиться в одну точку, не зная, чем занять себя. А ещё, я слышала, на кладбище Байонеля расположена могила какого-то героя прошлой войны. Местная достопримечательность, так сказать.

Недалеко девочка с короткими тёмно-русыми волосами уговаривала маму отпустить её на озеро с подружками. Она подпрыгивала от нетерпения и вилась вокруг женщины, у которой на лице было написано раздражение от неугомонности дочери. Видно, что она не собиралась менять решение и для себя закрыла эту тему, а потому мыслями была далеко от скачущей девочки. Но последняя всё не сдавалась и подбирала более убедительные аргументы.

Мой взгляд зацепил приоткрывшееся окно, слух – шелест травы, а в нос ударил запах выпечки. Должно быть, неподалёку стояла булочная. Я обращала много внимания на окружающие мелочи, потому что больше заняться было нечем. Или же мои чувства от волнения обострились?

Я потянулась за сумкой, рассчитывая некоторое время медитативно сверлить взглядом изображённые на бумаге континенты и моря. Это вошло в привычку. Я не забывала о возможности найти Рандарелла, а потому проверяла любезно подаренный Юдаиф механизм каждый день. Вдруг этот дурачок невзначай да скажет «Умфи»? Но спицы всё не втыкались в карту, и я знала причину. У меня не возникало сомнений в том, что друг помнит меня, но для этого ему не обязательно озвучивать вслух моё человеческое имя. Оставалось только рассчитывать на удачу. И снова… ждать.

С удовольствием погладила мягкую серебряную нить. Если бы можно было сплести пряжу из белого огня, наверное, она выглядел бы именно так, но была горячей, оставляла на коже красные полосы. Зато сплетённая из такого материала кофта оказалась бы очень тёплой.

Потянула за нить, и следом за ней из сумки выпрыгнули спицы, одну из которых я взяла в руку, а вторую положила на карту. До сих пор не понимала, как действует этот вид магии. Нет, с врождённой способностью Спустившихся реагировать на свои имена всё более-менее ясно. Это сродни биологическим часам или реакции на перепады давления в атмосфере, только что-то более глубокое и свойственное лишь им, жителям Нижнего этажа. Но как они создавали искусственную привязку к совершенно посторонним словам?

Первое, что меня интересовало, - сколько всего способов привязать Спустившегося к другому имени? Тот, что избрала Юдаиф, был направлен исключительно на поиск тех, кто озвучивал вслух слово «Умфи». Но спустя столько времени в дороге он казался мне ужасно неудобным. Очевидно, требовалось держать одну из спиц в руках, чтобы запускать невидимый механизм. Но не будут же Спустившиеся целыми днями ходить с ними? Что они тогда делают? Наматывают нити на пальцы и запястья? Думаю, истина заключалась в том, что я являлась наполовину человеком, а потому привязать меня к любому другому имени было не так-то и просто. Людская природа противилась этому. У жителей Нижнего этажа всё проще, и им не нужны спицы, чтобы почувствовать, как кто-то озвучил их придуманное имя.