Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

- Спасибо! Я же говорил, что это где-то близко, - бодренько протараторил мужчина, а затем, испытующе посмотрев на меня, добавил. – Кстати, нет.

- Что «нет»?

- Ах, нет, - самому себе под нос протянул этот ненормальный. – А ты снова попалась!

Он ткнул в моё плечо пальцем и начал быстро удаляться, оставив меня со смешанными чувствами. Я покачала головой, думая о том, что эта странная встреча подарила мне привкус чего-то незавершённого и вызвала неясное дежавю.

До соседнего от Байонеля города шёл обычный двухмачтовый бриг. Изучая крохотные каюты с прибитыми к стене полками вместо кроватей, я боролась одновременно с моим наездником, у которого от узости проходов и отсутствия окон началась истерика, передавшаяся мне, и отвращением, колыхавшимся где-то в желудке. Интересно, если буду проводить всё время пути на верхней палубе, будет не так тошно? Может, воспеваемая красота моря даже завлечёт меня…

Но всё было не так плохо. Сильная качка, из-за которой мне поначалу казалось, что я ежесекундно теряю равновесие и проваливаюсь в пропасть, перестала нервировать уже через половину суток. Солёный воздух и плавные подскакивания на волнах не вызывали приступов морской болезни, как у некоторых моих попутчиков, и я поблагодарила природу за то, что она уберегла меня от этого недуга. Моряки и пассажиры были нелюбопытными и смотрели сквозь меня.

- Сколько мы будем добираться до другого берега? – спросила я у члена экипажа.

- Дней семь, если без трудностей.

Семь дней, да? Терпимо. Главное, чтобы у наездника не обнаружилась морская фобия или что-то в этом роде. Иначе его попытки выкинуть меня за борт значительно испортят моё путешествие.

Я уже приготовилась к равномерно тянущимся суткам, когда случилось нечто примечательное, разрушившее скуку на корабле. Сон в первую ночь прервал душераздирающи крик, переполошивший весь экипаж. А в соседней каюте обнаружился труп мужчины.

========== Глава 13 ==========

Глава 13.1

Сайтроми

«Пока блуждает по Лесу в естественных потёмках, имея перед глазами миллион тропинок во всевозможные стороны, не знает девочка, где кончается Горизонт и начинается Свобода. Всюду простирается Лес, и нет ничего, что было бы не Лесом. Лес есть само естество мира. Лес – душа и сердце заплутавшей реальности для потерявшихся девочек.

Дрозды давно выклевали ей глаза, а в горло и нос набилась дорожная пыль. Девочка беспокоится лишь о том, как ей запустить механизм в груди, когда он остановится, и как выйти из Леса, конца и края которого нет. Глупые белки и несмышленые дятлы смирились со своей сопричастностью к Лесу, но не она. Рано ей срастаться корнями с ближайшими деревьями, рано вплетать волосы в ветки кустов, рано разноситься по Лесу опавшими листьям.

Вот приходит она к старому дубу, на котором сидит мудрый ворон.

«Скажи, как мне выйти из Леса?»

«Из него нельзя выйти. Лес – это твой мир, заблудшая душа»

Не устраивает девочку такой ответ. Жалеет её ворон и предлагает на выбор шесть предметов, каждый нужный для безопасного достижения края лесного. Но предупреждает мудрая птица, что взять разрешено лишь один из них. Смотрит слепо девочка на дары: ключ, карта, лук со стрелами, лампа, котомка с едой да монетка непонятная, рисунок на которой стёрся от времени.

«Как интересно! - говорит девочка. – Для чего нужна эта старинная монета? Должно быть, она волшебная и укажет мне дорогу. Или я смогу расплатиться ею с Лесом, чтобы он выпустил меня»

Со скукой ворон смотрит на неё. Берёт девочка монету и идёт дальше. И приходит к дому, дверь которого заперта, а окна - наглухо заколочены. А ведь наверняка внутри есть и огонь, и пища, и ночлег. Отпереть бы ключом, да нет его. Лишь монета бесполезная, взятая из праздного любопытства. Не нужна она в бесконечном Лесу. Так девочка и остаётся грустить возле дома, не способная попасть внутрь, пока не умирает.

Притча о Лесе. Минута первая»

Никто никогда не знал, с чем сравнить эту вспыльчивую натуру, обладатель которой за мгновения раскалялся и так же быстро остывал, возвращаясь в омут меланхолии и задумчивости. Ох уж эти летописцы и подкупленные Церковью писаки! Сладоусты и бумагомаратели, кто во что горазд распинались они о сущности и вседозволенном коварстве Высшего Зла. Но куда им, наивным слепцам, угнаться за истиной? Как описать то, что невдомёк старикам-мудрецам и всезнающим мыслителям? Не иначе как напридумывать басен и небылиц, да побольше добавить в строки высоких штилей и замысловатых фраз, чтобы непосвящённая душа ощутила всю глубину и достоверность явления.

Вот в одном одобренном святейшими представителями рода людского томе говорится:

«Лик сер и безобразен, так что любой доброчестивый дух слуги Матери нашей замечется в теле от ужаса, узрев кошмар сей. Острые скулы и нос, впалые щекалы – нужны ли ещё доказательства испорченности проклятого создания, чьё внутреннее уродство рвётся наружу? В довершение всего одарено это разочарование Матери нашей пепельными, испещрёнными вмятинами и рубцами рогами. Они заворачиваются в петли, а сращённые концы соединяются над макушкой»

Люди верят, что Шестеро порочные и зверские, и Сайтроми, будучи одним из них, не избежал подобной участи. Его трёхметровое массивное тело малюют преувеличенно огромным: ведь он самый воинственный из братьев, а у таких любителей сражений должны быть соответствующие габариты! В сказках, в которые не попали его братья-сёстры и в которых Сайтроми выступает в роли главного злодея, описания доходят до абсурда.

«Грудная клетка исполина закрыла половину неба, нависнув над героем, словно гора. Полный ярости и жажды кровавой расправы взор страшного воителя горел во тьме, словно два факела, к которому слетались его разномастные слуги-демоны»

Гипербола на гиперболе. Но что смогли уловить авторы детских рассказов, так это то, что Сайтроми, в самом деле, крупнее своих братьев.

Но он не был воителем. Он был стратегом. Этот факт люди упорно игнорировали, обожая смаковать придуманный образ беспощадного воина. Сайтроми не получал удовольствия от войн, которые устраивал. Он наслаждался победами и путями, которые были избраны для их достижения.

«Ярость и злоба – главные черты всех Шести, но в среднем брате они воплотились с особой силой. Он молчит, когда копит ненависть в себе, и обрушивает на врагов непомерную мощь, когда нет сил держать хранившееся доселе бешенство. Гнев – его кровь. Буйство – материал, из которого соткана его сущность»

И снова люди правы лишь наполовину. Как мало они способны постичь, ещё меньше хотят увидеть. Зачем им любование сложными натурами, тем более таких «омерзительных тварей», как короли демонов? Человечество даже свою богиню обезличило, отшлифовав её личность до одной единственной черты – терпение, идущее от бесконечной доброты Её. А что кроме этого? А ничего и не положено более. Любопытство? Несвойственная вещь для Создательницы, ведь это дерзкое отличие присуще лишь грешным людям! Гнев? Гордыня? Милосердие? Оптимизм? Ничего этого нет у Терпящей, а потому Она идеальна в глазах почитателей. Вот только в бедности черт нет ничего идеального, и это тоже людям следовало бы осознать. Но ведь простым народом, верящим в простую богиню, проще управлять…

Спустившимся не нужны боги. У них есть короли – реальные, различающиеся характерами, манерами и внешними атрибутами. Сайтроми среди них – заметная фигура. Длинные одежды, грубые, как воинская форма, но содержащие элементы роскоши, не могли скрыть массивную грудь и выпиравшие рёбра. Внешность вполне человеческая, если не брать во внимание рост, пепельного цвета кожу и рога. Особый интерес историков вызывали глаза, бывшие у всей шестёрки настолько разнообразными и неповторимыми, словно являли собой двери в другие реальности. Взгляд Сайтроми мог тягаться холодностью со снежными вершинами, а радужка была почти белой и отделялась от склеры лишь тонким серым ободком. Волосы на голове не росли, но имелась седая крючковатая бородка.