Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

И мысли со временем плодятся. Мечтательная девчонка! Какие идеи рождаются и расцветают, стоит обронить пару капель надежды. В детстве мне было достаточно того, что Сайтроми заботился обо мне, стоял рядом, держа за руку, и повествовал свои странные сказки. Он один затмевал всех Спустившихся, чья значимость скукоживалась и усыхала на глазах, когда появлялся отец. И вся таинственная нижняя половина мира, куда тщетно стремятся проникнуть храбрецы человеческого рода, сворачивалась до размера комнаты, в которую я не торопилась забегать. Есть она, и ладно. Не так уж много надо ребёнку, чья Вселенная ограничена и проста, как пущенный по воде бумажный кораблик. Сейчас я потонула бы вместе с ним. Старые рамки казались маленькими, потому что посеянные когда-то ростки рвались за их пределы. Теперь уже баюкать на ночь или катать на плечах было недостаточно.

Померкший рисунок Спустившихся вновь обрёл яркость. И речь шла не только о народе в целом, который являлся одновременно соседом людям и безмерно далёкой непознанной загадкой. Больше всего меня интересовали те, что возвышаются над чужими макушками. Я редко думала о братьях и сёстрах Сайтроми как о собственных родственниках. Они ими и не были, но в чём-то… они казались мне близки. Я не хотела вычёркивать их из жизни, не узнав, что остальные короли из себя представляют. Что бы они сказали мне, если бы увидели воочию? Стала бы я со своей принадлежностью к людям пятном на их безупречной репутации? Подивились бы они моему существованию? Обрадовались бы? Вопросы, которые раньше казались лихорадочным бредом, обретали всё большую отчётливость, а со временем начали дробиться и ветвиться на более мелкие и глубокие. Как далеко я зайду в своих отношениях с роднёй, если даже в фантазиях боялась представить что-то серьёзнее первой встречи? Или в круг близких так никто и не войдёт помимо Сайтроми?

Мир тоже распух, как на дрожжах. Поначалу несмышлёная девочка заглядывалась на дверь, гадая, что скрыто за ней. А потом и вовсе, наслушавшись разных баек о запертой комнате, мечтала проникнуть в неё. Люди говорили, что в ней живут чудовища, которые мешают спать, а вещи никогда не лежат на своих местах. А Спустившиеся стеснительно добавляли, что в комнате, конечно, тесновато и не прибрано, но очень уютно. Вот только дверь была заперта, а ключа у девочки не нашлось. Может, отец проводит её когда-нибудь внутрь и покажет, что там и как.

И это были мои несмелые тайные желания. И тем привлекательнее они выглядели, чем настойчивее я смаковала детали в собственных представлениях. Приближавшееся свидание с Сайтроми – не просто дань нашим отношениям в прошлом, но и мой персональный билет на корабль, превратившийся из бумажного в настоящий.

Кладбище располагалось в стороне от поселения, и теперь, преодолев небольшое расстояние, я будто вновь пересекала границу Байонеля. В некоторых городах кладбища устраивали прямо в центре, объясняя это необходимостью напоминать людям, что они не вечны. Но эта гнетущая картина подавляла жителей, поэтому всё чаще «поля мёртвых», как их иногда называли в Священном Писании, выносили за пределы селений или прятали за оградой монастырей.

От дома отделилась тень, и я отскочила в сторону, напряжённо всматриваясь в силуэт. В первую секунду подумалось, что это кто-то из местных, но фигура передо мной была на две головы выше любого человека, а неестественная гибкость и угловатость тела выдавали в неизвестном незаурядную личность. От него веяло холодом, а взгляд из-под капюшона пронизывал меня с головы до ног. Очевидно, я ему и нужна была.

Я встала ровнее, примечая, как замысловато в некоторых местах тело срасталось с тёмной тканью. Сомнений не оставалось: это был Спустившийся.

- Ты Нахиирдо? – не до конца покидая область тени, спросил он.

Я сделала осторожный шаг в его сторону и кивнула. Вот оно! Наконец-то! В груди радостно ёкнуло, и в уголке шевельнулась мысль, что неизвестность и ожидание – страшные орудия, которые с этой минуты более не властны надо мной.

- Я прибыла в Байонель по приглашению, - я понизила голос, опасаясь, что наш разговор могут подслушать, - Сайтроми.

- Знаю, - терпеливо проговорил собеседник. Он нагнулся вперёд, но когда я сделала ещё шажок в его сторону, инстинктивно качнулся назад. У него был острый подбородок, но разглядеть лицо как следует не позволяла как будто искусственно навеянная тьма под капюшоном. Должно быть, он являлся Сменщиком и не обладал конкретной формой тела, принимая человеческий облик по необходимости.

- Значит, он уже ждёт меня. Идёмте.

- Нет, - отрезал Спустившийся. – Мы не пойдём.

Он чутко втянул воздух и вдруг исчез. Я рванула в проход между домами, где он секунду назад стоял, но тут послышался скрип рамы, и из окна высунулась женская голова.

- Иди сюда, проказник! – громко заверещала она, и со стороны леса послышалось раздражённое «Иду уже!». – Никак домой не загонишь.

Когда ворчливая женщина скрылась, Спустившийся появился вновь. Он был весьма осторожен, даже притом что шансы заметить его равнялись почти нулю. Это означало, что отец и его подчинённые находились в щекотливой ситуации, в которой неоправданный риск мог дорого обойтись.

- Что же мы, полетим? – передразнила я тень, возвращая его к прерванному разговору.

- Ты не поняла. Король более не желает тебя видеть. Ты опоздала на встречу, и у него нет времени на тебя.

Я ожидала взрыва в душе, когда увижу отца. Он случился, но раньше. Мир стал слишком ярким, но, моргнув, я поняла, что с ним всё в порядке: это во мне разбилась одна линза восприятия, но сразу же на её место встала другая.

- Опоздала? – вот и всё, что получилось выдавить.

Так значит, те часы, что я блуждала по городу, он просто игнорировал моё присутствие?

- Он просил тебя торопиться, - терпеливо пояснял Спустившийся. – Ты опоздала к сроку.

- Я торопилась, как могла! Я не могу перемещаться в пространстве, как некоторые из вас! Мне пришлось добираться своим ходом! И после этого он не может выкроить пары минут, чтобы поговорить со мной?

Он даже не удосужился лично предстать передо мной и сказать это в лицо. Плевать мне на их нынешнее положение! Каким бы опасным оно ни было, Сайтроми обязан был увидеться со мной. А если знал, что выходить ко мне будет рискованно, разумнее было пересмотреть планы и выбрать другое место.

Я сжала кулаки и гневно надвинулась на собеседника. Спустившийся не шелохнулся, но его тело будто уменьшилось. Я догадалась, что он собрался покинуть меня. И на этом всё. У меня не будет ниточки, ведущей к Сайтроми.

- Стой! – мой тон явно не понравился посыльному. Тень склонилась вперёд, и я почувствовала, как бегут по коже мурашки. – Я ничего не понимаю. Чем таким важным он занят, что не может уделить мне ни минуты? Он сам позвал меня, а теперь не хочет видеть? Ты хоть знаешь, сколько я добиралась сюда? – я выдохнула, надеясь утихомирить пылавший в груди огонь. – Ладно, мне… У меня нет права требовать что-либо, но… Я готова подождать. Я готова ждать, сколько потребуется. Просто передай ему это. Скажи, что я останусь здесь, в Байонеле, или пойду в любое другое место, если ему будет удобнее поговорить со мной там…

- Нет, - выставив руку, Спустившийся прервал мои изливания. – Твой лимит истёк. Король просил, чтобы ты ушла. Это означает, что в ближайшее время тебе не увидеться с ним.

- Вот как…

На этом роль посла слов Сайтроми была завершена, и Спустившийся отвернулся, чтобы скользнуть в тень. Но тут в его руку вцепилась задетая за живое черноволосая девочка, которую приказы Короля не волновали. Должно быть, Спустившегося это сильно удивило, потому что я почувствовала дрожь в его теле.

- Скажи ему! А иначе потом я не захочу выделить время на встречу с ним!

Мне плевать, Король Сайтроми или нет! Я была его единственной, невозможной дочерью, которую он сам позвал. Что за ерунда творится в его голове, если он верит, что может поманить меня рукой, а после дать пощёчину? А если на это была обоснованная причина (а об этом я тоже успела подумать), отчего не передать её вместе с подданным? «Ты попадёшь под удар, обожди» или «Lux Veritatis взял мой след, я не знаю, когда оторвусь». Да как угодно! Если не побоялся прислать своего с сообщением, значит, не так уж тяжело его положение.