Камин-аут (СИ)

– Я опоздаю, – обронил мальчик, глядя брату в шею. На коже блестел пот. Ладонь Эваллё была ледяной. Уже с утра успел где-то принять. – Дай пройти.

Хуже нарка только родной брат-нарк.

– Может быть, скажешь, что тебя сподвигло? Тебе сложно было доучиться один год?

У них что, с матерью одни реплики на двоих? Не хватало, чтобы еще и брат начал распекать по поводу вранья.

Можно подумать, Валенька искренне огорчился такому положению вещей. Ему-то какое дело, что младшему вступило в голову? Со своими проблемами пускай сперва разберется.

С улицы донеслось стокатто автомобильного гудка – тёте бы в руки автомат.

– Я пойду, – уже настойчивей произнес Маю, начиная терять терпение, и понизил голос, чтобы Рабия не услышала: – Перестань травить себя этой дрянью, а то станешь похож на зомби.

По лицу было заметно, что Эваллё растерялся от его слов. Хватка ослабла, и Маю высвободил руку. Ну брат хотя бы перестал молчаливо обвинять его в чем-то, вместо этого парень мастерски изобразил недоумение.

– Конечно, а для начала напомни, что за дрянью я себя травлю?

Маю лишь фыркнул и взгляда не поднял. Дурака будет изображать тут, как будто сам не догадывается о чем речь. Ничего, когда найдется хоть одно доказательство, что Эваллё заделался в наркоманы, тот уже не сможет разыгрывать из себя святую невинность.

*

Ребята разошлись, а он так и не сдвинулся с места. Забравшись с ногами в металлическое кресло, Маю сидел в классе для собраний театрального кружка, глядя на зеленую доску. Мокасины он снял, оставшись босиком. В соседней комнате, соединенной с этой широким проходом, на потолке потрескивала лампа.

Маю так расстроил факт того, что в спектакле для него не нашлось роли, что не тянуло никого видеть. Это было ужасно. Театр пока оставался самым главным увлечением среди прочих, и Маю не желал мириться с мыслью, что осенний спектакль будут ставить без его участия.

Мальчик откинул голову назад, уткнувшись затылком в спинку стула, и шумно выпустил воздух. Школьный драмкружок был единственной возможностью вернуться к тому образу жизни, который Маю вел в академии.

Неприятный разговор с матерью не шел из головы. И это притом, что Рабия еще не успела ничего рассказать Сатину. А как отреагирует тот, даже представлять не хотелось.

Резко нагнув голову вперед, почесал лоб и зажмурился. Единственное, что грело душу, так это то, что за одним спектаклем обязательно должен последовать другой.

Открылась дверь. Обернувшись, Маю увидел Куисму. Она направилась прямиком к его парте. Девушкам в их гимназии разрешалось носить как сарафаны, так и брюки, сегодня Куисма была в брюках, похожих на более женственный вариант их мальчиковой формы.

– Тебя в классе не было, решила вот, поискать здесь, и не ошиблась.

Куисма отодвинула для себя соседний стул и села. Немного помолчав, девушка сказала:

– Удивилась, когда увидела тебя вчера на занятиях. Если бы ты остался дома, никто бы не стал тебя осуждать за прогул.

И перевела взгляд на доску.

Маю спустил ноги на пол и пошарил ступнями в поиске своей обуви. Раньше мальчик никак не мог отделаться от мысли, что Куисма общается с ним только из-за того, кем является его отец. Но в свете последних событий уже не казалось, что это так. Похоже, девушку не волновали скандалы, в которых фигурировала фамилия Холовора. Хотелось бы верить.

– Твое заявление приняли?

Опустив подбородок на скрещенные пальцы, Маю вскользь окинул подругу взглядом. Сегодня она была ярко накрашена. А еще от неё уже привычно пахло сладкими духами – что-то конфетное.

– Принять-то приняли, но сказали, что пока у них нет свободных мест. Это не настолько масштабный проект, чтобы набирать дополнительное число актеров.

– Сильно расстроился?

– Да не так уж чтобы сильно. – Маю запустил пальцы в волосы, и, собрав растрепанные пряди, перебросил их на спину. – Не могу только понять одну вещь.

Холовора откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Например?

Маю задержался взглядом на лице девушки.

– Я не привык делать что-либо без интереса, а эта гимназия совсем не такая, как я её представлял. Хорошо быть совершеннолетним, как мой брат, и самому выбирать для себя занятие. Не представляю, что когда-нибудь закончу двенадцатилетку. Меня перевели в закрытую школу не от красивой жизни, а потому что я не мог учиться в обычной.

Маю откинул со лба челку и разлохматил волосы.

– Тебе так легко дается учеба. Я тебе завидую, – сказала Куисма, не сводя с него глаз. – Да, и спасибо, что провел меня на концерте.

– Это было просто.

Девушка, не спеша, расстегнула белую кожаную сумку и, найдя то, что искала, показала Маю крупное, очень качественное фото «Храма Дракона» в полном составе. Фотка была сделала в темных тонах, задний фон составляло простое однотонное полотно черного цвета. Трое повернулись боком, остальные участники группы застыли кто как. Поверх команды бордовым маркером было выведено несколько подписей. Глядя на которые, Маю осознал, что чаще видит отца на фотографиях, нежели дома. Насколько сильно та его жизнь, среди друзей по музыкальному коллективу, отличается от той, что мог видеть Маю? У Сатина всегда их было две.

Мальчик поднялся со стула и обошел парты, составленные в ряд напротив доски. Отправив фото в сумку, Куисма последовала его примеру.

– Я не верю, что твой отец как-то причастен к тому, что произошло в парке аттракционов. Он ведь очень успешный человек, никто бы на его месте не стал рисковать карьерой.

Вновь потянувшись к волосам, мальчик тут же одернул себя – зачем показывать кому-то, как тебе фигово, когда можно успешно прожить и без чужого сочувствия. Мальчик остановился у окна: через турникет у ворот школы проходили старые друзья, увлеченно болтая и смеясь над чем-то, шлагбаум то и дело поднимался, пропуская автомобили учителей. Не зная, что сказать в ответ, Маю присел на ближайшую парту и ослепительно улыбнулся, как будто не было этих мрачных мыслей не более чем пять минут назад.

– Наверное, так и есть.

– Ты просто прелесть…

Куисма сделала шаг вперед, оказавшись вдруг слишком близко. Освещение мягко ложилось на её светлые щёчки, придавая лицу особенную привлекательность. Усмехнулась.

– По крайней мере, так многие говорят.

Маю перестал улыбаться, глядя на девушку перед собой.

– И совсем не похож на того, кто долго ходит без пары, я сразу это поняла, как только тебя увидела, – прошептала она.

Встав на ноги, Маю оперся ладонями о парту. Некоторое время ничего не происходило, они только смотрели друг на друга. Потом девушка подалась вперед, медленно обхватывая его руками. Её подбородок оказался на плече Маю. От кожи Куисмы пахло чем-то приторно-сладким, вроде мусса из ванильной карамели. Девушка придвинулась ближе, встав между его ног. Сердце забилось чаще, когда стало ясно, что на ней нет бюстгальтера. Глаза Маю расширились, и он сполз ладонями по её спине, несильно прижимая к себе.

– Ты такой привлекательный парень, – зашептала Куисма на ухо. Волосы заколебались от её теплого дыхания.

Обнимать девушку с большим бюстом оказалось на редкость странно, словно что-то постоянно мешало стать еще ближе, кроме того Маю боялся сделать подруге больно. Последней девушкой, которую он обнимал, была Фрэя, и тогда у него не возникало никаких мыслей о возможном дискомфорте.

– Тебе неудобно? – спросила Куисма, отстраняясь так, чтобы Маю мог видеть её лицо.

– Нет, – поспешно ответил мальчик с колотящимся сердцем.

Подруга заправила выбившуюся прядь себе за ухо и подняла руки к лицу Маю. Короткие пальчики зарылись в его волосы. Девушка взяла их в горсть и отвела руку, как позволяла длина, наблюдая за тем, как волосы рассыпаются налету.

– Ты не против..?

– Нет.

Вскоре липкие от блеска, мягкие губы коснулись его шеи. Нежный долгий поцелуй зазмеился по коже вниз и отдался в животе сосущей пустотой. Когда Куисма оторвалась от него, блеск на больших полных губах влажно мерцал. Несколько секунд Маю, впав в ступор, смотрел на эти губы.