Стучит, гремит, откроется (СИ)
Стучит, гремит, откроется (СИ) читать книгу онлайн
Меланья ехала к ворожее за ответом, а помимо него еще и предупреждение получила: замуж год не выходить, обождать, иначе беда случиться может. Но не послушала девушка вещунью, на радостях позабыла предупреждение, а вспомнила тогда только, когда пришлось горького хлебова невзгод отведать. Сказка или быль, что Бог Виляс награждает отважных и горемычных?.. Можно ли, утративши всё, обрести многое?..
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
"Нужно побольше разузнать об этом Зоеке", — перед тем как дождь усыпил его, подумал Стольник. Чутье подсказывало ему: нечто да будет из сего знакомства крестницы.
VI
Через пару дней, когда весь двор вовсю готовился к отъезду в жувечскую резиденцию, где долженствовали проходить княжьи ловитвы, а именно кабанья травля, наши панны собрались посетить дальний лес, находящийся верст за тридцать к северу. Ближний к тому времени они объехали вдоль и поперек, да, к тому же, именно в нем в первую очередь начинал искать их пан Гощиц. К слову, на него не подействовали слова Стольника, к коему Меланья обратилась, отчаявшись избавиться от настырного пана своими силами. Конечно, никто не воспрещал попросить о помощи князя, однако беспокоить его особу по столь глупому поводу молодая женщина стыдилась.
По настоянию Ежки два ее дюжих сына, Прощ и Юрвальт, каждый из коих давно обзавелся семьей и детьми, сопроводили их — выбранный бор все же не близким светом казался, а со спутниками, как ни крути, спокойней. Не за себя беспокоилась пани Ежка, а за Меланью, доверенную ей — естественно, со всеми проистекающими из этого обязательствами.
Сыновья выразили желание поохотиться, потому вооружились соответственно, ружьями. Обе панны убрались в мужские платья, попрятали волосы под шапки и ехали в седлах мужских, отчего распознать в них женщин иначе как не вблизи не представлялось возможным. Меланья так и при ближнем рассмотрении на первый взгляд могла показаться юношей, правда, красоты невиданной. Ко всему, с толку сбивал пистолет, заткнутый за пояс — еще одна предосторожность Ежки. О зажиточности ладного "юнца" говорила не только надетая поверх рубашки безрукавка на меху черной лисы, а и бежавший за лошадью красавец-хорт.
Погода стояла нежаркая, несмотря на то, что выехали из Горграда ближе к обеду. Небо несколько хмурилось, но дождя не ожидалось, судя по отсутствию примет его: ласточки как ни в чем ни бывало летали высоко, а придорожный клевер не преклонялся к земле. Верховые не спешили, лошади шли легкой рысью. Ехавшие чуть впереди Прощ и Юрвальт по временам запевали военную песнь. На широкой дороге всадники без труда обгоняли запряженные волами и лошаденками селянские телеги, на коих громоздились мешки и клети со свозимым на торги товаром.
Бор темнел вдали, за полями, точно сторож спеющей пшеницы. Судя по время от времени слышимому пению, в раскинувшемся с обеих сторон от дороги зеленом море скрывались перепела. Чем дальше ехали верховые, тем менее густо взошедшей наблюдалась пшеница. Невдалеке от бора ее и вовсе сменили менее прихотливые травы.
Красные стволы вековечных сосен возвышались над головами, как сказочные великаны, стражи сокровищ несметных. Ветер шептал где-то в вышине непонятные слова, шевелил колючие лапы, плутал между них, равно душа, обреченная на скитания... Ухала где-то далеко выпь, дятел выстукивал затейливую мелодию. Этот стук, протяжный голос удода да посвистывание дроздов в кустах при дороге наиболее выделялись из общей какофонии.
— Почему, интересно, князя не устраивает этот бор? Чего ради ехать на ловитвы бес знает куда? — поинтересовалась Меланья, когда опушка осталась далеко позади. Молодая женщина то и дело с наслаждением вдыхала полной грудью — воздух был необычный, пряный будто — сухой да смольный.
— Негде тут разгуляться, — пояснила Ежка и, заметив удивление во взоре вдовы, улыбнулась: — Да, ежели этот бор мал, можешь представить себе размеры жувечской пущи. Ты ведь никогда не бывала там?
— Нет.
— Значит, поразишься. Говорят, в ней есть совершенно непроходимые места, где нога человеческая никогда не ступала... А лесники тамошние годами могут не выходить на простор; попадаются средь них понимающие речь животных, есть одичавшие совсем и сошедшие с ума. Этих легко со зверем спутать, ибо бегают они на четвереньках, как волки, а уж воют...
— Перестань пугать, — шутливо перебила Меланья.
— А я и не пугаю, то, что слышала, говорю, — невозмутимо ответствовала Ежка.
Раздался выстрел. Прощ опустил ружье и заспешил к подстреленному тетереву, который трепыхался в последних конвульсиях. Дамы поздравили охотника с первой дичью. Прощу и дальше сопутствовала удача, в отличие от брата, коему, судя по всему, суждено было вернуться с пустыми руками.
Крайнее невезение засвидетельствовало и падение Юрвальта с коня, что случилось на берегу шумливой речушки. Укушенный оводом жеребец взбрыкнул, и хозяин, не удержавшись в седле, полетел в воду. Меланья приотстала, спешившись, чтоб немного подтянуть подпругу. Отвлеченные Юрвальтом Ежка и Прощ не обратили на это внимания.
Внезапно из ближнего ольшаника с испуганным щебетом выпорхнула стайка птиц, спугнутая хрустом. Кобыла попятилась, Ласт глухо заворчал. "Если хищник, — подумала Меланья, беря кобылу под уздцы, — то кинется, едва обернусь, чтоб сесть в седло". И она потянула из-за пояса пистолет да недрогнувшей рукой направила его во тьму прибрежных зарослей, медленно отступая к спутникам.
Тут в ольшанике всхрапнула лошадь. Спустя колодежку оттуда показался всадник. Видно, тоже охотился — на концах перекинутой через луку веревки покачивались тушки упитанных фазанов, коих не гнушались и за княжеским столом.
Верховой задумчиво поднял глаза и, чуть приподняв брови, с интересом уставился на наведенное ему в грудь дуло. Ахнув, Меланья с колодежным промедлением узнала пана Зоека, несколько смешалась и поспешно сунула пистолет обратно за пояс.
— Вы уверены, что я безобиднее зверя, коего вы, по-видимому, ожидали? — вынувши изо рта трубку и прищурившись, осведомился Зоек.
— Вполне. — Меланья вскочила в седло. — А вы уверены, что я та, кем показалась на первый взгляд?
Тень недоумения пала на смуглое лицо.
— Панна Меланья, вы? Вот так встреча! — Зоек скорее узнал голос, нежели внешность. — Вас и не признать в таком облачении... Надо сказать, впервые вижу женщину, чья рука не дрогнула, сжимая оружие.
"На этом отвага, наверное, и закончилась бы", — подумала Меланья, но ничего не ответила, дабы не портить лестного впечатления. Лишь усмехнулась.
— Позвольте осведомиться, какими ветрами вас сюда занесло?
— Свершаем прогулку с наставницей. Сыновья ее тоже охотятся.
Они поравнялись лошадей и бок-о-бок направились к остальным. Увлеченная причитаниями Ежка, казалось, вовсе не заметила появления Зоека, тогда как Прощ приветственно кивнул ему. Отмахиваясь от матери, злой мокрый Юрвальт влез в седло.
— День добрый, панство, — поздоровался Зоек. Когда перезнакомились, Ежка поинтересовалась:
— Ты, пан, не из-под земли ль возник?
— Из ольшаника, сударыня, — поправил мужчина.
— Понятно. Меланья, возвращаемся.
Девушка глянула на Зоека.
— Вы с нами?
— Пожалуй, — кивнул он.
Они повернули к столице. Впереди теперь ехала Ежка, ворча, что ей стыдно за сына, кой умудрился мало того что упасть с коня, так еще и в воду. Чуть в отдалении следовали за матерью Юрвальт и Прощ, за ними — Меланья с Зоеком.
— Ох, память моя чисто решето!.. обещался ведь отдать добытую дичь первому встречному. Мне она не нужна, охотился забавы ради, так что возьмите, — мужчина хотел было снять фазанов со своего седла, но Меланья остановила его.
— Увольте, сударь, — бросила женщина. — Я не принимаю даров от малознакомых мне людей. Отдайте лучше по-настоящему нуждающемуся, к примеру, бедняку, у которого голодают дети, — пришпорив кобылу, она поравнялась с Ежкой. Исполненные разочарованной горечи мысли роились в голове: "И он! Непохожий на прочих, и он старается оказать внимание, а заодно показать щедрость свою! Господи, почему каждый норовит подбить ко мне клинья?!"
— Воля ваша, — Зоек бровью не повел, пожал только плечами и полез в карман за люлькой. Порыв щедрости не имел за собой какой-либо задней мысли, мужчина в самом деле пообещался отдать дичь первому, кого встретит после охоты, — потому-то в пригороде без сожаления вручил фазанов бедняку.