Стучит, гремит, откроется (СИ)

Не получил бы главнокомандующий приема более радушного, если б приходился князю братом. В тот же день два войска снялись и перекочевали в отбитую хмарянами столицу, где пировали до рассвета, отмечая победу. Тесть передавал Потеху привет и заверение, что поможет в восстановлении страны, ведь война — всегда бедствие для народа. Еще главнокомандующий вручил князю письмо от жены, при чтении которого лицо князя прояснилось, яко в беспечные дни.

Тем временем Меланья мучилась, подгадывая момент, при котором можно будет сообщить Зоеку немаловажную весть. Долго молодая вещунья думала, как муж воспримет известие, долго решимости набиралась. По крайней мере, так ей казалось, что набирается; на самом же деле отвага только убывала, и с каждым мгновением ее становилось меньше и меньше, словно воды в дырявом ковше... Но вот, когда решительности осталось совсем мало, Меланье удалось кое-как взять себя в руки. Тут и момент подвернулся сам собою: Зоек увез жену подальше от радостной победной шумихи, в ближний к столице лесок.

Чета достигла речушки, и муж, по видимому, ни о чем не догадывающийся, подобрал камешек и пустил его по воде. Тогда Меланья обняла Зоека со спины и, заглянув в глаза, сказала тихо-тихо:

— Ты знаешь... сын у нас будет.

"После получения дара нельзя просто сидеть сложа руки. Способность предсказывать дана тебе в утешение, как плата за перенесенные тяготы, но она должна также помогать другим. Следуй этому завету — и все у тебя будет хорошо" — сказал Виляс напоследок.

Много лет спустя слухи о волковской вещунье распространились по всему Лядагу и даже за границами княжества. Каждодневно уйма народу приезжала за советом к именитой гадалке, баснословно одаренной и, якобы, видевшей самого Виляса.

Для нее же самой наиболее памятным стал день, когда помощи дара запросила собственная дочь, единственная девчонка и притом младшая из четверых детей.

И разложила мать карты, произнеся: "Стучит, гремит, откроется..."